Д. Нурксе. Тело

1

Какой-то зверёк, кажется выдра,
бросился под колёса.
Жена была за рулём.
Сворачивать было поздно.
Она затормозила. Я тщательно осмотрел
асфальт в поисках крови.

Ничего, ни клочка шерсти,
но дорога, казалось, гудела,
чуткая, словно кожа к прикосновению.

Запах перца и плесени.

Скрытая тишина позднего лета.

За купами ив
отблеск словно скользил против теченья.

2

Ещё до рождения
мы нашли способы не существовать,
играючи, счастливо,
взрастая не-рыбой
за миллиарды миллиардов лет
до взрыва вселенной.

Никто по нам не скучал,
и мы по себе не скучали.
Отсутствия не было.

3

Опасаясь клещей,
мы раздвигаем листья плюща –
и вот он, Гихон,
муравей, словно стоик, припал
к пожухлому лепестку, пчела,
играя, летит под водой.

4

Вечер. Мы не вернёмся
на этот отрезок выжженного гудрона,
просеку, заглушенную кустарником,
в Канаду, сгорбленную за обрывом.

На наших глазах сельский дом зажигает огни –
крыльцо, затем кухня, словно игрушка.

Слышно, как дитё выпевает счёт,
прыгая через скакалку,
торжественно, с сонным упорством,
будто выбалтывая секрет,
каждый слог запинается и пропадает
в громком шипении потока.

Радиоволны связывают галактики,
но мы так близки,
всё что знаем мы о себе –
это тень от ресницы.

После нас – белая линия, стена сосен.

(с английского)


THE BODY
by D. Nurkse

1

A small animal, perhaps an otter,
darted under our wheels.
My wife was driving.
No time to swerve.
I sensed no impact.
She braked. I scrutinized
the tarmac for blood.

Nothing, not a scrap of fur,
though the road seemed to hum,
as skin to the touch.

Reek of pepper and must.

Pent-up hush of late summer.
Behind a scrim of willows,
a glint seemed to slip backwards.

2

Before we were born
we found ways not to exist,
happily, playfully,
thriving on no-fish
a billion billion years
before the universe exploded.

No one missed us,
we didn’t miss ourselves.
There was no absence.

3

Leery of ticks,
we part ash leaves
and here’s the Gihon River,
an ant clinging stoically
to a frayed petal, a bee
flying gamely underwater.

4

Evening. We won’t come back
to this angle of scorched tar,
logged forest choked with brush,
Canada hunched behind a bluff.

A farmhouse lights as we watch—
porch, then kitchen, like a toy.

You can hear a child intoning
the score of a jump-rope game
solemnly, with sleepy urgency,
as if blurting out a secret,
every syllable held and slurred
in the loud shush of current.

Radio signals link galaxies
but we’re so close
all we know of ourselves
is the blur of an eyelash.

After us, the white line, the wall of pines.