Boerris von Muenchhausen. Так говорил Исайя

(Перевод баллады барона Бёрриса фон Мюнхгаузена из книги "Juda")


***
Опомнись, о, Ерусалим: ум, сердце, плоть твои болят,
При этом пляшет горний град, поёт и пляшет дольний град.
Опомнись, о, Ерусалим! Что, многолюдный, ты хохочешь,
Когда, как коршуны, грехи парят над градом днём и ночью?

Разгневан на тебя Господь, и в ярости Господь суров,
Вот Он идёт через Ливан, через Башан среди дубров.
Все ближе Он к стенам твоим, вот, Иерусалим, Он рядом,
Вот Он подъемлет свой кулак, и для удара нет преграды.

Из чёрной тучи грянет гром, которым будешь ты сражен,
Вот бьет и пенится поток из устья мрачного Кидрон.
Настанет день - сквозь падший град сириец гордо прошагает,
И через анатотский лес погонит всадников Мицраим.

Великого народа крик послышится со всех сторон,
Глаза раскроются в ночи на разъяренный Ассардон.
Медер свирепый дочерей народа станет домогаться,
Останутся на их руках следы от цепких черных пальцев.

Тобой рождённое дитя сомнут колеса колесниц, 
Посев затопчут с кровью в грязь копыта вражьих кобылиц.
Медер снесёт сионский кедр, молясь пред дикими богами,
И чуждая стопа пройдет по мраморным обломкам Храма.

На землю арфа упадёт  и замолчит, лишившись струн.
В потоках крови захрипит давясь органная латунь.
И отблеск вражеских огней в дали вечерней заалеет,
Там где дымился и истлел сожжённый лагерь маккавеев.

И вот, когда ты преклонишь колени у  руин родных,
Когда из горла твоего прорвётся покаянный крик,
То будет зов мужей твоих, Юдея, к Б-гу обращённый,
Разбит, как брошенный сосуд на мраморных ступенях трона!

Он глух к тебе, Ерусалим! Но внемли мне, кто не оглох!
Твой Б-г отверг и поразил тебя,  Ерусалим! Твой Б-г!
Так рви же волосы свои, подобно Раме с Астаротом,
Одежды пыльные дери, испачканные кровью с потом.

И стон пойдёт по всей земле, и беспросветной будет ночь,
И путы вековой тоски не в силах будешь превозмочь.
И будут вновь и вновь слышны стенания из стран Эдома:
"О, Страж Израиля, доколь продлится ночь над нашим домом?"

***
Also sprach Jesaia

Weh dir, du Stadt Jerusalem, dein Haupt ist krank, dein Herz ist matt,
Und dabei singt die obre Stadt, und singt und harft die untre Stadt!
Weh dir, du Stadt Jerusalem, du Stadt voll Volks, wie magst du lachen,
Da Tag und Nachts srassauf, strassab, die Suenden wie die Geier wachen?!

Der Herr ergrimmte ueber dich, der Zorn des Herrn, er ist erwacht,
Er wandelt ueber Libanon und ueber Basans Eichenpracht,
Er wandelt naeher, naeher schon, Jerusalem, zu deinen Zinnen‚
Schon reckt er draeuend seine Faust, ind vor der Faust ist kein Entrinnen!

Wie schwarzer Rauch waelzt uebers Land sich das Gewoelk, das dich zerstoert,
Und tief in Kidrons Fluten rauscht es auf, vom Sturm zu Schaum empoert, —
Jerusalem, es kommt der tag, da stolz die Syrer dich durchschreiten
Und durch den Wald von Anathot Mizraims dunkle Krieger reiten!

Ein Schrei wird gehn durch ganze Land, wie eines grossen Volkes Schrei,
Die mueden Augen deiner Nacht reisst auf Assardons Raserei.
Dann wird des Meders braune Faust die Tochter deines Volkes fassen,
Er wird auf ihrem wei;en Arm die Spuren seines Griffes lassen!

Das Kind, das du geboren hast, zerschellt an seines wagens Rad.
Und mit dem Blute duengt er dir die mederhufzerstampfte Saat,
Auf Zions Zedertruemmern wird er seinen wilden Goettern beten,
Im Marmorschutte wird sein Fuss den seidnen Umhang Jahves treten! —

Verrauscht ist dann der Harfe Klang, sie liegt am Wege, saitenleer.
Und der Posaune Erz ;iesst traeg, von Blut geschmolzen drueber her,
Des Feindes Feuer glitzern drauf, die fern die Abendhuegel saeumen,
Und wochenlang soll ueberm Land der Rauch vom Brande Akras traeumen.

Und dann, wenn eure Kniee ihr im Heimatschutte wund gekniet,
Wenn ihr aus rauher Kehle schrill das Bussgebet zum Himmel schriet,
Ihr Maenner Judas, was ihr dann in irrem Schrei zu Gott gerufen,
Zerklirrt wie weggeworfnes Glas an seines Thrones Marmorstufen!

Er hoert dich nicht, Jerusalem, wer Ohren hat, der hoere mich!
Dein Gott, dein Gott, Jerusalem, dein Gott verstiess, verfluchte dich!
Dann raufe dir die Haare aus, du Astaroth, und Rama reisse
Inmitten sein Gewand entzwei, befleckt von Staub und blutgem Schweisse!

Und eine dunkle Nacht wird sein, und dumpfer Wehhruf rings im Land,
Und eurer Seufzer Kette schlingt sich endlos euch um Fuss und Hand,
Und immer wieder hoere ich aus Edom her das Rufen bange:
„Sag, Hueter, ist die Nacht bald hin? Du Waechter, waehrt die Nacht noch lange?“