Тарковский и Цветаева - in English

ARSENY TARKOVSKY

Our table's set for six,
Roses, crystal gloss.
And among the guests, amiss,
There are grief and loss.

Here comes father from the past,
Brother from the war.
Hours pass. We hear, at last,
Knocking at the door. .

And her hand is just as cold
As 'twas twelve years back,
And unfashionable folds
Shine in silky black.

And the clinking glasses chant
In the murky glow:
“Oh, how much we loved you, and
Oh, how long ago!”

We exchange our smiles with dad,
Brother serves us wine,
And she says, her hand unwed
Gently touching mine:

“Ah, my heels are all in mold,
And my braid got thin.
From the underground cold
Our voices sing."

1940

MARINA TSVETAEVA

            “The table has been set for six ...”

One word. My lips can't help but fix
One word as I rehearse your verses.
“The table has been set for six...”
You've missed one more, the seventh person.

There is much sadness in all six.
Your faces are like rainy heavens...
How could you, to a feast like this,
Forget to summon her, the seventh …

There is much sadness in your guests.
The crystalline carafe is idle.
You are heartbroken, they depressed,
Disconsolate – the Unentitled.

There is much grief and little light.
Ah! – food and drink – you'd do without.
How could you dare not get it right?
How could you err on this account?

How dared you never realize
That six (two brothers, then your parents,
Your wife and you yourself) give rise
To seven souls – for, I am there!

You've set the table for all six.
That doesn't set the rest a desert.
Than be a dread midst living things,
I want to be a ghost together

With your (hence also my) sextet.
Oh, timid like a thief, tonight at
The non-existing diner's set
I'll slip, the seventh, uninvited.

Whoops! – knocked a glass! And all that could
Be shed, that craved for spilling out:
Salt from the eyes, blood from the wounds,
Poured downward to the under-ground.

And – none is missing! none deceased!
The home awake, carafe enabled.
Like Death at an engagement feast,
I'm Life, at the remembrance table.

…Son, brother, husband? – Not at all,
Nor friend – and nonetheless I'm charging:
“You set the table for six souls,
And didn't leave for me – a margin.”

March 6, 1941 

АРСЕНИЙ ТАРКОВСКИЙ

Стол накрыт на шестерых,
Розы да хрусталь,
А среди гостей моих
Горе да печаль.
 
И со мною мой отец,
И со мною брат.
Час проходит. Наконец
У дверей стучат.
 
Как двенадцать лет назад,
Холодна рука
И немодные шумят
Синие шелка.
 
И вино звенит из тьмы,
И поет стекло:
“Как тебя любили мы,
Сколько лет прошло!”
 
Улыбнется мне отец,
Брат нальет вина,
Даст мне руку без колец,
Скажет мне она:
 
— Каблучки мои в пыли,
Выцвела коса,
И поют из-под земли
Наши голоса.

1940

МАРИНА ЦВЕТАЕВА
          "Я стол накрыл на шестерых..."

     Всe повторяю первый стих
     И всe переправляю слово:
     -- "Я стол накрыл на шестерых"...
     Ты одного забыл -- седьмого.

     Невесело вам вшестером.
     На лицах -- дождевые струи...
     Как мог ты за таким столом
     Седьмого позабыть -- седьмую...

     Невесело твоим гостям,
     Бездействует графин хрустальный.
     Печально -- им, печален -- сам,
     Непозванная -- всех печальней.

     Невесело и несветло.
     Ах! не едите и не пьете.
     -- Как мог ты позабыть число?
     Как мог ты ошибиться в счете?

     Как мог, как смел ты не понять,
     Что шестеро (два брата, третий --
     Ты сам -- с женой, отец и мать)
     Есть семеро -- раз я на свете!

     Ты стол накрыл на шестерых,
     Но шестерыми мир не вымер.
     Чем пугалом среди живых --
     Быть призраком хочу -- с твоими,

     (Своими)... Робкая как вор,
     О -- ни души не задевая! --
     За непоставленный прибор
     Сажусь незваная, седьмая.

     Раз! -- опрокинула стакан!
     И всe. что жаждало пролиться, --
     Вся соль из глаз, вся кровь из ран --
     Со скатерти -- на половицы.

     И -- гроба нет! Разлуки -- нет!
     Стол расколдован, дом разбужен.
     Как смерть -- на свадебный обед,
     Я -- жизнь, пришедшая на ужин.

     ...Никто: не брат, не сын, не муж,
     Не друг -- и всe же укоряю:
     -- Ты, стол накрывший на шесть -- душ,
     Меня не посадивший -- с краю.
   
    6 Марта 1941