Дмитрий Горчев. Скрепки.В одной далёкой стране жил один человек. Этот человек сильно любил одну женщину. Только он очень редко её видел. Один раз за четырнадцать лет. И всего один раз. Однажды этому человеку что-то такое сильно понадобилось. Скрепки, что ли. Или, может быть, вермишель, кто его знает. А в той стране был такой порядок — всё кругом бесплатно, потому что денег всё равно ни у кого нет. Нужен тебе, скажем, веник — получай веник даром. Только сначала нужно написать заявление в специальную комиссию. Так, мол, и так — имею большую потребность в венике. Комиссия придёт, все проверит, соседей расспросит, и через месяц можно пойти и получить свой веник. Главное, что даром. А без комиссии нельзя. Может, у тебя уже есть веник. Или тебе им и подметать-то нечего. Да мало ли чего — может, у тебя и рук то нету. А веников где на всех напасёшься. Поэтому человек сел и написал заявление. Имею, мол, большую потребность в скрепках. Или, может быть, в вермишели. Отнёс куда следует и пошел домой ждать комиссию. Только комиссия всё не идет. У человека этого даже ноги уже холодеть начали. Видно, сильно ему нужны были эти скрепки. Или вермишель. Как вдруг однажды кто-то стучит ему в дверь. Войдите, говорит человек. А сам с пола не встаёт, чтобы двери открыть, потому что сил нет. Да и замка в двери всё равно тоже нет. Зачем ему замок? В той стране вообще ни у кого замков не было. А то ведь как может быть — выдадут кому нибудь ботинки. А он, скажем, домой пришёл, да и помер. А дверь на замке. Как, спрашивается, комиссия будет с него ботинки снимать? Поэтому замков ни у кого в той стране не было. Тут дверь открывается, и заходит женщина. Та самая, которую человек любил. Он даже испугался от радости. Посадить бы её на стул, думает. Так ведь нет стула. А женщина и не собиралась садиться. Это вы, говорит, такой-то? Конечно я, он самый, думает человек. А сказать ничего от радости не может. Водички бы ей налить, думает. Так ведь стакана нет. И воду когда ещё отключили. Но женщина и сама про него всё давно знает. У вас, говорит, в прошлом году была большая потребность заделать окно, так вам чуть ли не полкило замазки даром выдали. Зима уже семь месяцев как закончилась, а вы до сих пор замазку назад не сдали. Так что давайте-ка её побыстрее отковыривайте, а я завтра приду заберу. И ушла. Господи, думает человек, да неужто мне ей замазки жалко. Встал кое-как и замазку всю отковырял. А стёклышко, которое на ней держалось, аккуратно так в уголок поставил. Снова лёг на пол и стал ждать, когда эта женщина опять придёт. Только она больше не пришла. Вместо неё пришел какой-то совсем другой мужчина и забрал замазку. И стёклышко тоже зачем -то забрал. А человек ничего ему на это не сказал. Зато когда пришла комиссия, чтобы про скрепки расспросить, оказалось, что человек уже умер. Он лежал на полу, весь занесённый снегом, и когда комиссия разгребла снег, она увидела, что человек улыбается. И улыбался он так хорошо, что комиссия поскорее сняла с него ботинки и закопала его во дворе. И никто не спросил — кого, мол, закапываете? Потому что он был всего лишь один человек, каких много. © Copyright: Жиль Де Брюн, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
