Во мне бурлит, волнуется язык –
пестрядинный и многоцветно дикий,
ржаной и ражий, дюжий, как мужик,
и сочный, словно горсти земляники.
Связавший коренные говорки
с наречиями севера и юга,
речь горожан, сельчан, и хуторских
соединивший звеньями в кольчугу.
И стал теперь он ярче и сочней,
огромнее любого континента...
И вот теперь язык живет во мне –
и не боится моего акцента.