(Примечание
Обзор делался по анонимному лонг-листу, полные ссылки были восстановлены редколлегией БЛК.)
3. СЕРГЕЙ ИВКИН «Ещё чуть-чуть»
http://stihi.ru/2021/10/10/2876 номинатор Термитник поэзии
Ещё чуть-чуть, ещё в пуху зарыться,
кошачий бок поднять, собачий нос уткнуть,
и заварить свой рай на кукурузных рыльцах,
цедить сквозь полотно, смотреть сквозь эту муть.
Торжественная взвесь, застывшая как блёстки,
не воздух, а волна заходит в чистый сад.
Сейчас вот-вот проснусь проекцией на плоскость
и соскользну назад.
Здесь хорошо в белёсом тёплом дыме
под пеною мостов, и руки распластав.
Пока из глубины нас небо не подымет,
обмётаны халвой счастливые уста.
Кошмар и благодать сопутствуют свет свету.
Деревья – это тушь, минуты – это ртуть.
Сейчас я перейду на два деленья лета
и плотность обрету.
Ещё продлись, на три четвёртых ноты,
пока меня волна подносит к потолку…
Один огромный вдох, один глоток зевоты
на систоле, а там… Наружу… Не могу.
Не поднимай меня, ну, потерпи немного,
не отдавай другим, переключив режим.
Сейчас я обниму зарёванного Бога,
пока ещё лежим.
Настоящий романс, прекрасный. Очень сочный язык. Миг, пойманный как бабочка в сачок.
11. РУСЛАН РАФИКОВ «С-4»
http://stihi.ru/2021/02/05/5907 номинатор Ильдар Харисов
на горизонте алая кайма
за горизонтом море и луна
всё призраки неверного ума
всё лишь шаги на скользкой мостовой
где остаёмся только мы с тобой
и то не мы но всё ещё с тобой
короткий день в коробке дней лежит
румяны щёки как зимой Кижи
не хочет вылезать поскольку жизнь
о том гласит псалтырь коротких дней
так коротка что вроде фиг бы с ней
такая жизнь проходит и во сне
и круглый стол на нём блестят мечи
играют в кости но всегда ничьи
белеют кости в пламени свечи
и дух ничей витает над столом
то шепчет "ассалам" а то "шалом"
и минные поля вздыхают "ом
мани падме..." в наших жилах яд
пока земля хранит в себе заряд
"ом мани падме..." я клянусь стоять
пока моё не прилетит ядро
своею смертью ты его не тронь
я шёл к нему всю жизнь сошёл в метро
и отыскал – увидел сразу за
окном вагона васильковые глаза
и жерла их зрачков давали залп
обнявшись тихо мы летим сквозь тьму
мы оставляем что ни сердцу ни уму
а на твоей футболке Сейлормун
а на моей наколке Колыма
где море выживает из ума
где наши души отрицает тьма
Добротный нуар с хорошей смысловой нагрузкой. Понравились личностные штрихи героев, такие как «Сейлормун», «Колыма» - в этих штрихах особая суггестия, присущая истинному лирическому произведению.
13. ОЛЬГА ДЕ «Чёрный пруд»
http://stihi.ru/2021/05/06/5076 номинатор Юрий Семецкий
Одиннадцать. Июнь сквозь кисею.
По стенам зайцы: излови и гладь их.
— Пора вставать!
— Уже... Уже встаю.
И — босиком в растрёпанный июнь.
На летней кухне жарятся оладьи.
Целуешь бабку в щёчку-сухофрукт.
— Поешь. Давно пора полоть картошку.
По радио прогноз передают.
По небу лодки-лебеди снуют.
— А можно мне потом на Чёрный пруд?
Сметанный пруд в щербатой синей плошке;
Жара, прополка. Солнце у скулы.
Ура, свобода! Сонная полянка.
Велосипед прильнул к ступням ветлы.
На серебре чернёном — перелив.
Вода тиха. Разбег, прыжок — заплыв.
Толкает рогом юркая тарзанка.
Летишь, орёшь. Наверно, так орёт Восторженный неопытный вояка.
А вот Наташка: жгучая, как йод.
— Чего кричишь?!
Презренье так и прёт.
— Отстань!
Спасён мальчишеской ватагой.
...Украдкой рвёшь ромашку: люб, не люб?
И злишься: что за чушь — с цветами спорить?! Одиннадцать: стремителен и глуп;
Ни Зевсов, ни Тартюфов, ни Гекуб,
В кармане — коробок с жуком, шуруп
И стёклышко — пруду расти до моря.
Автор вручает в руки кусочек чужой жизни, и ты уже не зритель, а как будто сам герой повествования, Очень зримо, клипово.
18. ГРИМО «Седьмой рыбий сон»
http://stihi.ru/2018/10/12/324 квота ГР за редактирование отборочного тура
«Стигейских рыбаков разборчивая сеть…»
Август Май
1
мы будем рыбы, мы будем немы,
вежливо торопливы;
макать плавники в городские вены,
жеманно желать прилива;
небрежно играть чешуей блестящей,
хайпить закон путины,
глядеть с вожделением в почтовый ящик
на зимний наряд куртины.
2
мы будем честны, и мы будем подлы,
пред носом захлопнув двери:
на чистом пергаменте – злые дудлы,
и в клетке – ручные звери.
тебе потерять по дороге титры
и выйти сухим на берег,
мне лирику плавно сменить на литры:
и мне и тебе – по вере.
3
мы будем немы немые рыбы, –
не мы – не рабы немые, –
украдкой лакать грозовые глыбы,
зевотой глаза замылив;
как сельди в бочке в открытом море,
в постели по стойке смирно
далекому эху молчаньем вторить,
в прозрачной плескаясь смирне.
4
плавник о плавник в сладкозвучной вайме
покорно идя на нерест,
увидим, как девичья рыбья память
волнами колышет вереск
в пустой навсегда земляничной пойме.
лелея в груди нарывы,
разбитая Эми, без звука спой мне
о том, как летают рыбы.
5
наш омут на взморье от дум холодном,
где ливня косые струны
латают семенем первородным
сухую дыру лагуны.
нам в мятой впадине – свято место,
нам – зубы из хрупкой стали,
святая Дженис, забей мне крестный
косяк кистеперой стаи.
6
любви бескрайней в пустой бассейн
накапай, второе время,
от тех, чей обыденный штиль засеян
огнями святого Эльма.
и мы когда-то нырять умели
за скользкий карниз обрыва,
осталось лишь пятнами на постели
созвездие гончей рыбы.
7
заброшены сети, крюки и блесны,
подсчитаны гранок граны,
неразрешимые рыбьи весны
когтями щекочут прану,
лежащую смирно дырой в кармане,
решением теоремы
в скрипте, затерянном в океане
потертой подкладки мема…
Хороша здесь разбитая на части длиннота, цепляет и погружает в прекрасное рыбное марево.
22. САНДРА ОВО «Симметричность конца и начала»
http://stihi.ru/2021/05/11/6625 квота ГР за редактирование отборочного тура
Тихая прогорклая прель. Дремучесть рыхлого
речного тумана. Апрельское небо рваное.
Сознание неясное, фрагментарное,
раненное солнечным случайным уколом.
Зудение циркулярной пилы заглушает
звон ненастроенного колокола,
где-то около деревенского погоста.
Содранная шершавыми боками берёста
свита в свиток, – кем, не знаю, кем-то
в памяти оставлена мета.
Разворачиваю со смирением аскета –
свиток, свита, свитка...
Чавканье речной тины под подошвами
ношеных-переношеных ботинок.
Под пасхальным дождевым поновлением –
ржавый, застревающий в горле комом,
асинхронный скрежет уключин.
Крестик и ключик от несуществуюшего дома
на потемневшей от времени нитке, вместе, –
зыбкий, в сумерках едва видимый мир окрестный
оберегают между тем и этим, этим и тем берегами.
– Ох, глубока водица! Не пей из копытца,
не тронь ни взглядом, ни мыслью звериного следа.
Испеки хлеб из пшеничной и ржаной муки к обеду, –
дождь набегался тудою-сюдою, попиликал
на камышовой дудке и смолк под сурдинку.
День приказал долго жить.
Тихо, как на поминках.
Вглядываешься в непроглядную темень,
пробуя нащупать симметричность конца и начала.
Старая лодка, кем-то брошенная у причала,
оттолкнувшись шестом, против течения отчалила,
подмяв под себя прелые непослушные камыши.
– Суржик, жито, жить, жи-ши...
Понравилось своей былинной напевностью, медитативное, отчётливо просматривается звукопись.
25. ЮРИЙ ДАН «Вишни»
http://stihi.ru/2021/09/01/5198 номинатор альманах "Витражи"
От закатных запахов дурея,
Говоря неженские слова,
Я рублю вишневые деревья...
Не «вишневый сад», а только два.
Старые, бесплодные, хромые...
Не рублю, а с хрипом хороню
Звук гитарный, песни хоровые,
Шепот, смех и прочую херню.
Две бретельки по дороге к раю,
Всплеск реки, истерику сверчка...
Очевидцев рая убираю
По приказу личной ВЧК.
Не узнаю, случай или – свыше:
Даты, встречи, судьбы, имена...
Что ж зрачками цвета спелой вишни
Смотришь, ночь июньская, в меня?
Настоящие стихи, прекрасные.
27. СЕРГЕЙ ГЕРАСИМОВ «Поэт и Муза»
http://stihi.ru/2020/06/24/4669 отборочный тур для резидентов
Они прожили жизнь как шнурки в ботинках:
рядом, но не вместе.
Она разбила сад вокруг него,
и в том саду он был одинок,
и стихи росли на одиночестве сами собой,
как пыль на корешках книг,
как плесень на хлебной корке.
Все, чего он добился –
несколько подслеповатых левенгуков
наводили на него жерла поэтических микроскопов
собственного изобретения
а потом снова отводили, забывая.
И его, очнувшаяся ненадолго, вера в себя
отваливалась,
как отбитый ноготь.
А она
все чаще сравнивает его с теми,
кто усердно косит зелень
и сметает ее в стога,
забивая сеновал до самой крыши.
Ну на, держи, раз такая:
он купил ей дом, и начал ремонт,
и посадил собачищу на цепь.
Оглянулся – и видит:
этот дом открывает пасть и съедает его,
как голодный полярник свою верную лайку.
Последнее, что исчезает между зубами –
преданно виляющий хвост…
И вдруг он встречает Музу.
В двадцать семь
она уже элегантная, гладкая и звонкая, как пощечина.
Она еще не зачехлила ноги,
и пока что не расчехлила мозги.
"Дай уехал у Китай", – говорит она, – "и остался там на ПМЖ".
и все же она Муза:
когда он думает о ней,
по россыпи его черновиков,
белой с синевой, словно морская пена,
проплывают тени настоящих стихов,
как тени облаков или аэростатов.
Вот он сидит у телевизора,
смотрит новости о широком разнобезобразии жизни,
о том, как добро с гомеопатическими кулачками
когда-нибудь победит по очкам,
но внутри себя он ходит по тому же кругу,
где мысли и чувства вытоптаны до сухих стеблей, до голой глины.
Вот он встает, чтобы уйти к другой.
Но дом не отпускает, дом тянет поводок.
К ноге! – командует дом.
Но что же делать? – этот дом ни сжечь, ни взорвать.
Ни укусить, ни поцарапать,
ни сбить с ног, ни вцепиться в горло.
Он выходит во двор.
Видит собаку на цепи
А та, проклятая,
смотрит на него философским взглядом.
Свобода – осознанная необходимость, –
читается в ее глазах.
Место! – командует дом.
И он
возвращается в комнату с телевизором,
где идет фильм, изгрызенный рекламой.
Включает газовый камин
и сжигает там черновики,
по которым больше не скользят тени облаков.
Очень хорошо о недореализованности персонажа, о личных клетках каждого, про гири, которые держат за ноги, не дают дотянуться до облаков.
35. ЛЕОНИД НЕГМАТОВ «Мой друг теперь в дневник не пишет сны»
http://stihi.ru/2021/08/14/7383 номинатор альманах "Витражи"
Мой друг теперь в дневник не пишет сны:
"и некогда, и незачем, и нечем".
А я хожу без шапки до весны,
и этим не горжусь. И не перечу.
И мама уже плюнула давно,
и мирно иней поселился в прядях
волос моих. Другое пью вино —
спокойное, сухое. Был осадок
и нет его. Но накипает боль
на стенках подраздавшегося сердца.
Из памяти плывут на антресоль
воспоминания. Пора другого детства
настала. Сын играет, бормоча,
с конструктором, с машинками и с кошкой.
А я — не я. Я — ствол карагача.
Живая изгородь. Я — внешняя матрёшка.
Я не пеку небесных пирожков:
и некогда, и незачем, и нечем —
жить надо здесь. Пусть клочья облаков
в прорехи неба лезут. Мы предтечи
детей своих. Нет кофе — гущи нет.
Гадаем по зубцам кардиограммы —
прогноз хороший. Оттепель. Просвет.
Казалось бы, при чём тут шапка? Да, мам?
Понравился нерв этого стиха. Прослеживается здесь и усталость и сожаление персонажа, но так вибрирует нерв – который будоражит живое в лг.
36. ЕЛЕНА УВАРОВА «Письмо заморского королевича из Руси»
http://stihi.ru/2020/06/11/7580 номинатор Инесса Розенфельд
Приветствую, отец. Ну как дела?
Тебя ещё не выбить из седла,
как многие мечтают в королевстве?!
А здесь война сменяется чумой,
до смерти – два аршина по прямой,
и сажень – до иных великих бедствий.
Отец, я не смеялся восемь лет.
Здесь воздух от несчастий перегрет,
и плач ветров тосклив и монотонен.
Здесь крыс намного больше, чем людей.
А впрочем, как сказал стрелец Гордей:
«Пока здесь эти твари, мы не тонем».
Рогожная душа не любит шёлк.
Был сильный голод, Бог в тот год ушёл,
забрав трудолюбивых и хороших.
И множились дубовые кресты.
Я выл голодным псом до хрипоты,
пугая заблудившихся прохожих.
Отец, здесь тёмный люд и тёмный край,
в котором правит ёкарный бабай.
Его все почитают с малолетства.
Я в словнике (на пасху аккурат)
прочёл, как объяснили слово «брат» –
мол, это некто в битве за наследство.
Я медленно пошёл ко дну, и мне,
гораздо проще жить на этом дне,
поскольку там проблемы смехотворны.
Бывай, отец. Пиши и не болей.
С приветом, королевич Елисей,
в котором Русь давно пустила корни.
Замечательное, многослойное, кондовое и болючесть здесь – как наркотик.