======================> СТИХИ АНГЛИЙСКИХ ПОЭТОВ О МАТЕРИ
===================================> <==========================================
***
СТИХИ РУССКИХ ПОЭТОВ КЛАССИКОВ О МАТЕРИ - http://stihi.ru/2020/07/15/7159
( 149 произведений; 17 русских поэтов )
===================================> <===========================================
МАМА, МАТЬ - СТРАНИЦЫ СО СТИХАМИ О МАМЕ - http://stihi.ru/2021/02/16/234
===================> <==========================> <==============================
ВАШИ СТИХИ О МАМЕ - http://stihi.ru/2020/06/12/511
Стихи о Маме известных авторов - http://stihi.ru/2020/08/31/860
Стихи русских поэтов классиков о Маме - http://stihi.ru/2020/07/15/7159
Стихи английских поэтов о матери - http://stihi.ru/2020/07/17/112
Стихи известных авторов про Маму - http://stihi.ru/2020/07/12/617
Французские поэты про Маму - http://stihi.ru/2020/07/19/7993
Про Маму - французские поэты и стихи на французском языке - http://stihi.ru/2020/07/21/8625
Мама - испанские поэты - http://stihi.ru/2020/07/28/7114
Китайские поэты про Маму - http://stihi.ru/2021/02/07/9229
Мама, мать - бразильские поэты - http://stihi.ru/2021/02/13/9384
===================================> <=========================================
*** ***
Edgar Allan Poe (Эдгар Аллан По)
(1809 – 1849) – 40 г.
Эдгар Аллан По — Моей матери
Перевод на русский язык
Моей матери
И ангелы, спеша в просторах рая
Слова любви друг другу прошептать,
Признаньями огнистыми сжигая,
Названья не найдут нежней, чем: «мать».
Вот почему и вас так звал всегда я:
Вы были больше для меня, чем мать,
Вы в душу душ вошли, — с тех пор, как, тая,
Виргиния взнеслась, чтоб отдыхать!
Моя родная мать скончалась рано,
Она — мне жизнь дала, вы дали — той,
Кого любил я нежно и безгранно.
Вы более мне стали дорогой
Так бесконечно, как в священной дрожи,
Душе — она, чем жизнь своя дороже.
Перевод В. Брюсова
Стихи обращены к Марии Клемм, тетке поэта и матери его жены Виргинии. Мария Клемм, действительно, была истинной матерью поэту. (Прим. переводчика)
Текст оригинала на английском языке
To My Mother
Because I feel that, in the Heavens above,
The angels, whispering to one another,
Can find, among their burning terms of love,
None so devotional as that of "Mother,"
Therefore by that dear name I long have called you-
You who are more than mother unto me,
And fill my heart of hearts, where Death installed you
In setting my Virginia's spirit free.
My mother- my own mother, who died early,
Was but the mother of myself; but you
Are mother to the one I loved so dearly,
And thus are dearer than the mother I knew
By that infinity with which my wife
Was dearer to my soul than its soul-life.
07.07. 1849
***
To My Mother
By Edgar Allan Poe
Because I feel that, in the Heavens above,
The angels, whispering to one another,
Can find, among their burning terms of love,
None so devotional as that of “Mother,”
Therefore by that dear name I long have called you—
You who are more than mother unto me,
And fill my heart of hearts, where Death installed you
In setting my Virginia's spirit free.
My mother—my own mother, who died early,
Was but the mother of myself; but you
Are mother to the one I loved so dearly,
And thus are dearer than the mother I knew
By that infinity with which my wife
Was dearer to my soul than its soul-life.
К моей матери
To my mother
Другие названия: Моей матери; Сонет к моей матери
Стихотворение, 1849 год
Язык написания: английский
Переводы на русский:
В. Брюсов (Моей матери, К моей матери), 1958 — 8 изд.
В. Топоров (Сонет к моей матери), 1976 — 10 изд.
К. Бальмонт (К моей матери, Моей матери), 2005 — 11 изд.
Ю. Шигарова (Моей матери), 2013 — 1 изд.
*** *** *** ***
Christina Georgina Rossetti (Кристина Джорджина Россетти)
Christina Georgina Rossetti (Кристина Джорджина Россетти) (1830-1894)
English poet
To My Mother
To-day's your natal day,
Sweet flowers I bring;
Mother, accept, I pray,
My offering.
And may you happy live,
And long us bless;
Receiving as you give
Great happiness.
Нет перевода
*** *** *** ***
Edwin Arnold (Эдвин Арнольд)
Edwin Arnold (Эдвин Арнольд) (1832-1904)
English poet and journalist
To My Mother
The crimson sun is sinking,
And the Highland hills are blue,
And the silver lake is sleeping
At the back of Ben-venue.
And weary miles between us,
And dreary leagues there be,
But my heart flies back untravelled
Dear mother mine, to thee.
I mind the time, dear mother,
When 'twas happiness alone
To sit and listen ever
To thy kind and gentle tone.
I think of days forgotten,
As my fancies older grew,
How I had wayward changes,
And thy love no changing knew.
And failings unremembered,
And faults all unredeemed,
Come thicker with my thinking,
And darker than they seemed.
How all thy fond affection
Seemed a thing of certain course;
A love that asked no love again,
Mine by some hidden force.
So that I wandered careless
Far from thy loving breast,
And sought for other bosoms,
Where my spirit's wing should rest.
And those I would have chosen
Looked for higher love than mine;
So I turned me-disenchanted,
Back to that breast of thine.
I think how still thou lov'dst me,
How thy lip my brow hath kissed,
And my cheek, for all I hide it,
Is wet-and not with mist.
By the holy purple sunset,
And by God's own golden sun,
I sit alone-and wonder
For the little I have done.
But that love-and lie I cannot
Here in this quiet spot,
Hath undeserved been often,
But never once forgot:
So I kneel to thee in spirit,
For thy blessing, mother true,
Where the silver lake is sleeping
At the back of Ben Venue.
Нет перевода
*** *** *** ***
Джон Рассел (John Russell)
Джон Рассел (John Russell) (1792-1878)
британский государственный деятель
Агнес Браун, мать великого шотландского поэта Роберта Бернса
В долине Тайна1 – ветерок весенний,
Встречь солнышку раскрылись лепестки,
И птичьи хоры всё самозабвенней
Свой благовест разносят вдоль реки.
Прекрасный Гиффорд весело струится,
А до святынь – уже подать рукой.
Вон за гробницей высится гробница:
Там прошлое вкушает свой покой.
Куда ни глянь, повсюду зелень дёрна,
И нет в округе места зеленей,
И только крокус всё горит упорно
С времён Гомера и до наших дней.
И врублены в гранитные твердыни
Здесь истины, которым сотни лет.
В них назиданье нам, живущим ныне,
И обещанье тем, кого уж нет.
Но я иду не к мраморным колоннам,
Не к тем, кто был когда-то знаменит:
Любой из них под вечным небосклоном,
Со временем был напрочь позабыт.
Они пришли к богатству и любови,
Они ушли, от жизни взяв сполна,
Они пришли, не дав ей дивной нови,
Они ушли, утихли, как волна.
Пускай почиют с миром! Есть на свете,
Казалось бы, простые имена,
Как «Агнес Браун», – в череде столетий
Их не сотрут любые времена.
Здесь та, что родила и воспитала
Того, чья память – вечно дорога,
Того, чья лира часто воспевала
Нам Дунские холмы и берега.2
Там, в Ка;ррике, – земля её родная,3
Но счастье материнства обрела
Она лишь в Эйре, – обрела, не зная,
Что гения шотландцам родила.
И кто в момент постигнет настоящий
Ушедшее от нас житьё-бытьё,
Постигнет чувства матери, кормящей
Горластое сокровище своё?
Хотела ль с материнским первым кормом
Для мальчика судьбины непростой
И славы, разгоревшейся над штормом
И ставшей незакатною звездой?
И знала ли, что здесь любой невежа,
Любой мудрец о нём заговорит,
Что от столицы до угла медвежья
Он полпланеты песней покорит?
Мне кажется, и белые, и мавры
Ей виделись в дремоте, в полусне.
Они ему несли такие лавры,
Что лишь цари носили в той стране.
Ей виделось: он проживёт мужчиной,
Которому не свят любой порог,
Но скотты, потрясённые кончиной,4
Забудут и простят любой порок!
И я б хотел надеяться: быть может,
Не слышала она хулу врагов,
Что не сумели гений уничтожить,
Не знавший ни границ, ни берегов!
Кто не желал ей в час её заката
Без мук скончаться и уйти без слёз,
Когда б под звоны сельского набата
Слова молитвы пастырь произнёс?
Мать – вот первоисток, первооснова
Прославившего родину свою.
«Мать Бернса» – надпись; в ней – всего два слова,
Но это – пропуск в звёздную семью!
© Перевод Евг. Фельдмана
3-21.09.2008
7.04.2015 (ред.)
Примечания
Роберт Бернс (1759-1796) – национальный поэт Шотландии. Его мать – А;гнес Браун (1732-1720) пережила его на 24 года, мужа – на 36 лет.
1. Тайн – река в Шотландии.
2. Дунские холмы и берега… – Дун – река на юго-западе Шотландии в области Эйр (Эйршир), где родился и жил Роберт Бернс.
3. Там, в Ка;ррике, – земля её родная… – Ка;ррик – так во времена Роберта Бернса называли часть Эйршира к югу от р. Дун.
4. Но скотты, потрясённые кончиной… – Скотты – древнее название шотландцев.
Текст оригинала на английском языке
Agnes Brown
The spring birds sing, nor care if no one listen,
The spring flowers open if the sun but shine,
The spring winds wander where the green buds glisten
Through all the vale of Tyne.
And while, to music of the spring’s returning,
Thy fair stream, Gifford, in the sunlight flows,
I, nursing tender thoughts, this sweet March morning.
Stand where the dead repose.
The snow-drop on the grass-green turf is blowing.
Its pure white chalice to the cold earth hung;
The crocus with its heart of fire is glowing
As when old Homer sung.
And round me are the quaint-hewn gravestones, giving.
With emblems rude, by generations read,
Their simple words of warning for the living,
Of promise for the dead.
But not that mausoleum, huge and hoary.
With elegiac marble, telling how
Its long-forgotten great ones died in glory,
Has drawn me hither now.
Ah, no! with reverence meet from these I turn:
They have what wealth could bring or love supply,
Like thousands such, who, born as they were born.
Live, have their day, and die.
Let peace be theirs! It is a fairer meed,
A more enduring halo of renown,
That glorifies this grave, o’er which I read
The name of Agnes Brown.
A peasant name, befitting peasant tongue:
How lives it longer than an autumn noon?
’Twas hers, the mother of the bard who sung
The banks and braes of Doon.
Here in this alien ground her ashes lie,
Far from her native haunts on Carrick shore.
Far from where first she felt a mother’s joy
O’er the brave child she bore.
Ah, who can tell the thoughts that on her prest.
As o’er his cradle-hed she bent in bliss.
Or gave from the sweet fountains of her breast
The life that nourished his.
Perhaps in prescient vision came to her
Some shadowings of the glory yet afar—
Of that fierce storm, whence rose, serene and clear,
His never-setting star.
But dreamt she ever, as she sang to still
His infant heart in slumber sweet and long.
That he who silent lay the while, should fill
Half the round world with song?
Yet so he filled it; and she lived to see
The singer, chapleted with laurel, stand.
Upon his lips that wondrous melody
Which thrilled his native land.
She saw, too, when had passed the singer’s breath,
A nation’s proud heart throbbing at his name,
Forgetting, in the pitying light of death,
Whatever was of blame.
Oh, may we hope she heard not, even afar.
The screamings of that vulture-brood who tear
The heart from out the dead, and meanly mar
The fame they may not share!
Who would not wish that her long day’s decline
Had peacefullest setting, uiisuffused with tears.
Who bore to Scotland him, our Bard divine.
Immortal as the years?
He sleeps among the eternal; nothing mars
His rest, nor ever pang to him returns;
Write, too, her epitaph among the stars.
Mother of Robert Burns.
*** *** *** ***
Роберт Бернс (Robert Burns)
Жалоба матери, потерявшей сына
Задумал рок – летит стрела –
И сына больше нет!
И жизнь мне больше немила,
Немил мне белый свет.
Так нежный тоненький побег
От грубых гибнет рук,
Так самый близкий человек
Погиб внезапно, вдруг!
И коноплянка вне себя
От гибели птенца,
И я, горюя и скорбя,
Рыдаю без конца.
Была мне смерть страшней огня,
А нынче от души
Прошу её: убей меня
И с сыном положи!
© Перевод Евг. Фельдмана
7.07.1998
Текст оригинала на английском языке
A Mother’s Lament for the Death of Her Son
FATE gave the word, the arrow sped,
And pierced my darling’s heart;
And with him all the joys are fled
Life can to me impart!
By cruel hands the sapling drops,
In dust dishonour’d laid:
So fell the pride of all my hopes,
My age’s future shade.
The mother-linnet in the brake
Bewails her ravish’d young;
So I, for my lost darling’s sake,
Lament the live-day long.
Death, oft I’ve fear’d thy fatal blow;
Now, fond, I bare my breast;
O, do thou kindly lay me low
With him I love, at rest!
1788
*** *** *** ***
Роберт Бернс (Robert Burns)
Моему незаконнорожденному ребенку
Дочурка, пусть со мной беда
Случится, ежели когда
Я покраснею от стыда,
Боясь упрека
Или неправого суда
Молвы жестокой.
Дитя моих счастливых дней,
Подобье матери своей,
Ты с каждым часом мне милей,
Любви награда,
Хоть ты, по мненью всех церквей,
Исчадье ада.
Пускай открыто и тайком
Меня зовут еретиком,
Пусть ходят обо мне кругом
Дурные слухи, -
Должны от скуки языком
Молоть старухи!
И все же дочери я рад,
Хоть родилась ты невпопад
И за тебя грозит мне ад
И суд церковный. -
В твоем рожденье виноват
Я безусловно.
Ты - память счастья юных лет.
Увы, к нему потеряй след.
Не так явилась ты на свет,
Как нужно людям,
Но мы делить с тобой обед
И ужин будем.
Я с матерью твоей кольцом
Не обменялся под венцом,
Но буду нежным я отцом
Тебе, родная.
Расти веселым деревцом,
Забот не зная.
Пусть я нуждаться буду сам,
Но я последнее отдам,
Чтоб ты могла учиться там,
Где все ребята,
Чьих матерей водили в храм
Отцы когда-то.
Тебе могу я пожелать
Лицом похожей быть на мать,
А от меня ты можешь взять
Мой нрав беспечный,
Хотя в грехах мне подражать
Нельзя, конечно!
Перевод С.Я. Маршака
Текст оригинала на английском языке
The Poet’s Welcome to his Love-Begotten Daughter
THOU’S welcome, wean! mishanter fa’ me,
If ought of thee, or of thy mammy,
Shall ever daunton me, or awe me,
My sweet wee lady,
Or if I blush when thou shalt ca’ me
Tit-ta or daddy.
Wee image of my bonnie Betty,
I fatherly will kiss and daut thee,
As dear an’ near my heart I set thee
Wi’ as guid will,
As a’ the priests had seen me get thee
That’s out o’ hell.
What tho’ they ca’ me, fornicator,
An’ tease my name in kintra clatter:
The mair they talk I’m kent the better,
E’en let them clash;
An auld wife’s tongue’s a feckless matter
To gie ane fash.
Welcome, my bonnie, sweet wee dochter-
Tho’ ye come here a wee unsought for,
An’ tho’ your comin’ I hae fought for
Barth kirk an’ queir;
Yet, by my faith, ye’re no unwrought for!
That I shall swear!
Sweet fruit o’ mony a merry dint,
My funny toil is now a’ tint,
Sin’ thou came to the warl asklent,
Which fools may scoff at;
In my last plack thy part’s be in’t-
The better half o’t.
An’ if thou be what I wad hae thee,
An’ tak the counsel I shall gie thee,
A lovin’ father I’ll be to thee,
If thou be spar’d;
Thro’ a’ thy childish years I’ll ee thee,
An’ think’t weel war’d.
Tho’ I should be the waur bested,
Thou’s be as braw an’ bienly clad,
An’ thy young years as nicely bred
Wi’ education,
As ony brat o’ wedlock’s bed
In a’ thy station.
Gude grant that thou may aye inherit
Thy mither’s person, grace, an’ merit,
An’ thy poor worthless daddy’s spirit,
Without his failins;
‘Twill please me mair to see and hear o’t,
Than stockit mailins.
*** *** *** ***
Роберт Бернс (Robert Burns)
Прощание
1.
Прощай, суровый отчий край,
Что мне милей, чем южный рай,
Где мне сыскали место!
Прощайте, матушка! Пора!
И вы прощайте, брат, сестра
И Джин, жена-невеста!1
Дочурка Бесс!2 Не бойся ты
Нужны неодолимой:
Тебя от козней нищеты
Спасет мой брат любимый.
Мне туго,
Но друга
Я попрошу: «Держись
И с Джинни
Отныне
Навеки подружись!»
2.
Итак, я еду. – Но в ответ
Ты, Джинни, повторяешь «нет!»
Слезами заливаясь.
Но нам с тобой грозит нужда.
Тут поневоле скажешь «да!»
Судьбе сопротивляясь.
О Э;йкен, Га;мильтон, – моя
Слеза не зря сочилась:
Я буду помнить вас, друзья,
Что б дальше ни случилось.
А море
Мне в горе
Шумит: «Счастливый путь!
Но к дому
Родному
Дорогу позабудь!»
© Перевод Евг. Фельдмана
22-23.12.2002
Комментарии
Стихотворение написано в 1786 г., перед предполагаемым отъездом Р. Бернса на Ямайку. – Примечание переводчика.
1. … Джин, жена-невеста. – Роберт и его будущая жена Джин Армор заключили тайный брак, подписав «некоторого рода брачный контракт», так как её отец Джон Армор не соглашался на брак дочери и нищего поэта. Отец девушки не признал этого «контраката» и грозился посадить Роберта в тюрьму, так как Джин уже ждала ребёнка. – Примечание переводчика.
2. Дочурка Бесс (Элизабет) – внебрачная дочь поэта и Элизабет Пейтон, служанки его матери, родившаяся 22 мая 1785 г. – Примечание переводчика.
*** ***
Моя Шотландия, прощай!
Милей мне твой туманный край
Садов богатых юга.
Прощай, родимая семья -
Сестра, и брат, и мать моя,
И скорбная подруга!
С тоской тебя я обниму,
Малютка дорогая.
Тебя я брату своему
С надеждой поручаю.
И ты, мой
Любимый
Товарищ юных дней,
Участьем
В ненастье
Семью мою согрей!
А ты, подруга, не грусти.
Чтобы тебя и честь спасти,
Бегу я в край далекий.
Нужда стучится к нам во двор,
Грозят нам голод, и позор,
И суд молвы жестокий.
Друзья, на дальнем берегу
В томительном изгнанье
Я благодарно сберегу
О вас воспоминанье.
Грохочет,
Пророчит
Бушующий простор:
Мне крова
Родного
Не видеть с этих пор!
Перевод С.Я. Маршака
Текст оригинала на английском языке
The Farewell (Farewell, old Scotia’s bleak domains)
FAREWELL, old Scotia’s bleak domains,
Far dearer than the torrid plains
Where rich ananas blow!
Farewell, a mother’s blessing dear!
A brother’s sigh! a sister’s tear!
My Jean’s heart-rending throe!
Farewell, my Bess! tho’ thou’rt bereft
Of my parental care,
A faithful brother I have left,
My part in him thou’lt share!
Adieu too, to you too,
My Smith, my bosom frien’;
When kindly you mind me,
O then befriend my Jean!
When bursting anguish tears my heart,
From thee, my Jeany, must I part?
Thou weeping answ’reat ‘no!’
Alas! misfortune stares my face,
And points to ruin and disgrace;
I for thy sake must go!
Thee, Hamilton, and Aiken dear,
A grateful, warm adieu!
I, with a much-indebted tear,
Shall still remember you!
All-hail then the gale then,
Wafts me from thee, dear shore!
It rustles, and whistles,
I’ll never see thee more!
1786
*** *** *** ***
Роберт Бернс (Robert Burns)
Ребёнку, который появился на свет после смерти отца в семье, претерпевающей крайнюю нужду
Тебя мы ждали, страх сокрыв
В молитвах бесконечных,
И ты родился, победив
И самых бессердечных.
Метель, что дует в ноябре,
Поля наполнив свистом,
Ты переждёшь в лесном шатре
Под пологом ветвистым.
Пусть Тот, кто дождиком кропит
И насылает грозы,
Тебя от ливня охранит,
От снега и мороза.
Пусть Тот, кто дружится с бедой,
Подружится с любовью,
Дав сил былинке молодой,
А матери – здоровья.
Живи при свете летних звёзд,
Живи в рассветной стыни,
Живи, не замедляя рост,
Наперекор судьбине.
Пройдя весь круг вселенских мук,
Живи, не умирая,
И землю засели вокруг
От края и до края!
© Перевод Евг. Фельдмана
16.06.1997
18.06.1997 (ред.)
Текст оригинала на английском языке
On the Birth of a Posthumous Child, Born in Peculiar Circumstances of Family Distress
SWEET flow’ret, pledge o’ meikle love,
And ward o’ mony a prayer,
What heart o’ stane wad thou na move,
SaE hapless, sweet, and fair?
November hirples o’er the lea,
Chill, on thy lovely form;
And gane, alas! the shelt’ring tree,
Should shield thee frae the storm.
May He who gives the rain to pour,
And wings the blast to blaw,
Protect thee frae the driving show’r,
The bitter frost and snaw.
May He, the friend of woe and want,
Who heals life’s various stounds,
Protect and guard the mother plant,
And heal her cruel wounds.
But late she flourish’d, rooted fast,
Fair in the summer morn:
Now feebly bends she in the blast,
Unshelter’d and forlorn.
Blest be thy bloom, thou lovely gem,
Unscath’d by ruffian hand!
And from thee many a parent stem
Arise to deck our land.
1790
*** *** *** ***
Уильям Блейк (William Blake)
Уильям Блейк (William Blake) (1757–1827)
английский поэт, живописец и гравер
Колыбельная
Сладкий сон, пеленой
Чадо милое укрой -
Из лунных лучей
Ты над ним свой полог свей.
Чадо, спи - златым венцом
Пух сияет над челом,
И кружит в головах
Кроткий ангел на крылах.
Ты, улыбка, приходи -
С нами ночь проведи;
И улыбкой станет мать
Чадо ночью охранять.
Пусть ни легкий вздох, ни стон
Не тревожат детский сон -
Нежною улыбкой мать
Станет вздохи отгонять.
Чадо, спи - кругом темно,
Все с улыбкой спят давно.
Спи, радость моя -
Над тобой поплачу я.
Глядя в колыбель твою,
Лик священный узнаю:
Некогда создатель твой
Так оплакал жребий мой.
Как ребенок, тих и мил -
Он пришел и всех простил,
И его небесный лик
Над вселенною возник.
Будет он всегда с тобой,
Чтоб улыбкою святой
На твоих устах сиять,
Проливая благодать.
Перевод С. Степанова
*** ***
Сладость снов, сойди, как тень,
Сон, дитя мое одень.
Сны, сойдите, как ручей
Лунных ласковых лучей.
Сладкий сон, как нежный пух,
Убаюкай детский слух.
Ангел кроткий, сладкий сон,
Обступи со всех сторон.
Смех, сверкай во тьме ночей
Над отрадою моей.
Будь с ним лучшей из утех,
Материнский нежный смех.
Каждой жалобе шепни:
"Задремли и отдохни".
Каждой жалобе скажи:
"Крылья легкие сложи".
Спи, дитя, счастливым сном,
Целый мир уснул кругом.
Спи же, спи, родимый мой,
Я поплачу над тобой.
Предо мной священный лик
На твоем лице возник,
Твой Создатель здесь, во сне,
Горько плакал обо мне.
Как невинное дитя,
Плакал, глазками блестя,
О тебе и обо всех,
И слезами смыл наш грех.
И теперь глядит, любя,
Он с улыбкой на тебя,
В снах ребенка спит он сам.
Мир земле и небесам.
Перевод К.Д. Бальмонта
*** ***
Сон, сон, Полог свой
Свей над детской головой.
Пусть нам снится звонкий ключ,
Тихий, тонкий лунный луч.
Легким трепетом бровей
Из пушинок венчик свей.
Обступи, счастливый сон,
Колыбель со всех сторон.
Сон, сон, В эту ночь
Улетать не думай прочь.
Материнский нежный смех,
Будь нам лучшей из утех.
Тихий вздох и томный стон,
Не тревожьте детский сон.
Пусть улыбок легкий рой
Сторожит ночной покой.
Спи, дитя, спокойным сном.
Целый мир уснул кругом,
Тихо дышит в тишине,
Улыбается во сне...
[Милый мальчик, образ твой
Мне напомнил лик святой
Лик того, кто слаб и мал,
В яслях некогда лежал.
Тихо плакал он во сне
О тебе и обо мне
И теперь глядит, любя,
Он с улыбкой на тебя.
Он смеётся всем, кто мал,
Он для них младенцем стал.
Детский смех — небесный смех
В царство мира манит всех.]
Перевод С.Я. Маршака
Текст оригинала на английском языке
A Cradle Song
Sweet dreams, form a shade
O’er my lovely infant’s head;
Sweet dreams of pleasant streams
By happy, silent, moony beams.
Sweet Sleep, with soft down
Weave thy brows an infant crown.
Sweet Sleep, Angel mild,
Hover o’er my happy child.
Sweet smiles, in the night
Hover over my delight;
Sweet smiles, mother’s smiles,
All the livelong night beguiles.
Sweet moans, dovelike sighs,
Chase not slumber from thy eyes.
Sweet moans, sweeter smiles,
All the dovelike moans beguiles.
Sleep, sleep, happy child,
All creation slept and smil'd;
Sleep, sleep, happy sleep,
While o’er thee thy mother weep.
Sweet babe, in thy face
Holy image I can trace.
Sweet babe, once like thee,
Thy Maker lay and wept for me,
Wept for me, for thee, for all,
When He was an infant small.
Thou His image ever see,
Heavenly face that smiles on thee
Smiles on thee, on me, on all;
Who became an infant small.
Infant smiles are His own smiles;
Heaven and earth to peace beguiles.
*** *** *** ***
Ричард Роулендз (Richard Rowlands)
Ричард Роулендз (Richard Rowlands) (1565-1630?)
Колыбельная
Мой повелитель – баю-бай! –
Всё грудь сосёт мою,
И в этом – счастье через край,
И с этим я – в раю.
Спи, мой милый, баю-бай,
Поскорее засыпай!
И мир, и лад в моей судьбе,
В душе – и гладь, и тишь.
Устанешь – люлечкой тебе
Я послужу, малыш.
Спи, мой милый, баю-бай,
Поскорее засыпай!
Тебя я пестую, любя,
Лелею, берегу,
И жаль, что больше для тебя
Я сделать не могу.
Спи, мой милый, баю-бай,
Поскорее засыпай!
И долго въяве и во сне
Тобою буду жить,
Хоть ты опорой долго мне
Не сможешь послужить.
Спи, мой милый, баю-бай,
Поскорее засыпай!
© Перевод Евг. Фельдмана
4.02.2007
Текст оригинала на английском языке
Lullaby
UPON my lap my sovereign sits
And sucks upon my breast;
Meantime his love maintains my life
And gives my sense her rest.
Sing lullaby, my little boy,
Sing lullaby, mine only joy!
When thou hast taken thy repast,
Repose, my babe, on me;
So may thy mother and thy nurse
Thy cradle also be.
Sing lullaby, my little boy,
Sing lullaby, mine only joy!
I grieve that duty doth not work
All that my wishing would;
Because I would not be to thee
But in the best I should.
Sing lullaby, my little boy,
Sing lullaby, mine only joy!
Yet as I am, and as I may,
I must and will be thine,
Though all too little for thyself
Vouchsafing to be mine.
Sing lullaby, my little boy,
Sing lullaby, mine only joy!
*** *** *** ***
Вальтер Скотт (Walter Scott)
Вальтер Скотт (Walter Scott) (1771-1832)
шотландский прозаик, поэт
Колыбельная юному вождю
Усни, мой мальчик, глаза закрой.
Был рыцарем славным родитель твой,
А мать была леди, сама краса.
Твои эти башни, поля и леса.
Баюшки-баю, баю, бай,
Баюшки-баю, скорей засыпай.
Затишье рожок потревожил опять -
Он стражу скликает тебя охранять,
И прежде окрасится кровью клинок,
Чем вражья нога переступит порог.
Баюшки-баю, баю, бай,
Баюшки-баю, скорей засыпай.
Мой мальчик, усни. Настанет пора,
И трубы спать не дадут до утра.
Под дробь барабанов, суровый боец,
На бранное поле пойдешь, как отец.
Баюшки-баю, баю, бай,
Баюшки-баю, скорей засыпай.
Перевод Г. Шмакова
Текст оригинала на английском языке
Lullaby of an Infant Chief
O, hush thee, my babie, thy sire was a knight,
Thy mother a lady, both lovely and bright;
The woods and the glens, from the towers which we see,
They all are belonging, dear babie, to thee.
O ho ro, i ri ri, cadul gu lo,
O ho ro, i ri ri, cadul gu lo.
O fear not the bugle, though loudly it blows,
It calls but the warders that guard thy repose;
Their bows would be bended, their blades would be red,
Ere the step of a foeman drew near to thy bed.
O ho ro, i ri ri, cadul gu lo,
O ho ro, i ri ri, cadul gu lo.
O hush thee, my babie, the time soon will come
When thy sleep shall be broken by trumpet and drum;
Then hush thee, my darling, take rest while you may,
For strife comes with manhood, and waking with day.
O ho ro, i ri ri, cadul gu lo,
O ho ro, i ri ri, cadul gu lo.
*** *** *** ***
Алан Александр Милн (Alan Alexander Milne)
Алан Александр Милн (Alan Alexander Milne) (1882-1956)
Непослушная мама
Джеймс Джеймс
Моррисон Моррисон,
А попросту -
Маленький Джим,
Смотрел за упрямой,
Рассеянной мамой
Лучше,
Чем мама за ним.
Джеймс Джеймс
Говорил: - Дорогая,
Помни, что ездить одна
В город
До самого
Дальнего края
Ты без меня не должна!
Но очень упряма
Была его мама.
(Так люди о ней говорят.)
Упрямая мама
Надела упрямо
Свой самый
Красивый наряд.
"Поеду, поеду, -
Подумала мама, -
И буду к обеду
Назад!"
Король
Объявленье велел написать
И вывесить
Там, где надо:
"Пропала,
Ушла
Иль украдена мать,
И тем, кто сумеет
Ее отыскать,
Сто золотых награда!"
Искали-искали
Пропавшую маму,
Искали три ночи,
Три дня.
Был очень
Английский король озабочен,
И свита его,
И родня.
Английский король
Говорил королеве:
- Ну кто же из нас виноват,
Что многие мамы
Ужасно упрямы
И ездят одни, без ребят?
Я знаю, -
Сказал он, -
Ту площадь в столице,
Где мой расположен дворец.
Но в нашей столице
Легко заблудиться,
Попав
В отдаленный конец!
Джеймс Джеймс
Моррисон Моррисон,
А попросту -
Маленький Джим,
Смотрел за упрямой,
Рассеянной мамой
Лучше, чем мама за ним.
Он очень скучал
По уехавшей маме.
- Но чья, - говорил он, - вина,
Что бедная мама
Решила упрямо
Куда-то поехать одна?..
Но вот отыскалась
Пропавшая мама.
С дороги
Пришла от нее телеграмма,
В которой писала она:
"Целую, здорова,
И - честное слово -
Не буду я ездить
Одна!"
Перевод С.Я. Маршака
Текст оригинала на английском языке
Disobedience
James James
Morrison Morrison
Weatherby George Dupree
Took great
Care of his Mother,
Though he was only three.
James James Said to his Mother,
"Mother," he said, said he;
"You must never go down
to the end of the town,
if you don't go down with me."
James James
Morrison's Mother
Put on a golden gown.
James James Morrison's Mother
Drove to the end of the town.
James James Morrison's Mother
Said to herself, said she:
"I can get right down
to the end of the town
and be back in time for tea."
King John
Put up a notice,
"LOST or STOLEN or STRAYED!
JAMES JAMES MORRISON'S MOTHER
SEEMS TO HAVE BEEN MISLAID.
LAST SEEN
WANDERING VAGUELY:
QUITE OF HER OWN ACCORD,
SHE TRIED TO GET DOWN
TO THE END OF THE TOWN -
FORTY SHILLINGS REWARD!"
James James
Morrison Morrison
(Commonly known as Jim)
Told his
Other relations
Not to go blaming him.
James James
Said to his Mother,
"Mother," he said, said he:
"You must never go down to the end of the town
without consulting me."
James James
Morrison's mother
Hasn't been heard of since.
King John said he was sorry,
So did the Queen and Prince.
King John
(Somebody told me)
Said to a man he knew:
If people go down to the end of the town, well,
what can anyone do?"
(Now then, very softly)
J.J.
M.M.
W.G.Du P.
Took great
C/0 his M*****
Though he was only 3.
J.J. said to his M*****
"M*****," he said, said he:
"You-must-never-go-down-to-the-end-of -the-town-
if-you-don't-go-down-with-ME!"
*** *** *** ***
Кейт Гринуэй (Kate Greenaway)
Кейт Гринуэй (Kate Greenaway) (1846-1901)
английская художница и писательница
Мы прыгаем
Прыг-прыг-прыг –
и кувырком!
Я уж в городе
другом!
Прыг-прыг-прыг
– через луну! –
В поднебесья
глубину!
Прыг-прыг-прыг –
как птиц полёт
Дни и ночи
напролёт.
Прыг-прыг-прыг,
прыжков поток.
Слышен только
мамин вздох.
Прыг-прыг-прыг
сквозь океан,
Сквозь просторы
разных стран.
Прыг-прыг-прыг!
Ой, погляди:
Все невзгоды
позади.
Прыг-прыг-прыг
и – Боже мой! –
Завтра лишь
вернусь домой.
Перевод Леонида Зимана
Текст оригинала на английском языке
The Little Jumping Girls
Jump – jump – jump –
Jump away
From this town into
The next, today.
Jump – jump – jump –
Jump over the moon;
Jump all the morning
And all the noon.
Jump – jump – jump –
Jump all night;
Won’t our mothers
Be in a fright?
Jump – jump – jump –
Over the sea;
What wonderful wonders
We shall see.
Jump – jump – jump –
And leave behind
Everything evil
That we may find.
Jump – jump – jump –
Jump far away;
And all come home
Some other day.
*** *** *** ***
Роберт Льюис Стивенсон (Robert Louis Stevenson)
Роберт Льюис Стивенсон (Robert Louis Stevenson) (1850-1894)
Моей няне Элисон Каннингем
За долгие ночи бессонные,
Что ты провела со мной;
За нежные руки влюблённые,
Дарованные судьбой.
За книги, что вместе прочитаны,
За боли и столько слёз –
За всё, что тобой испытано
В дни горя и радостных грёз.
О ангел далёкого детства –
Была ты вторая мать.
Прими же от полного сердца
(Коль сможешь её принять…) –
Прими эту скромную книжку,
Что держит твоя рука,
И слабого вспомни мальчишку,
А ныне уже старика.
И каждый ребёнок, о Небо,
Кто книжку перелистнёт
В каминной, в гостиной ли – где бы
Он ни был – пусть к няне прильнёт
С такою же детскою верой
В сердечность ребяческих дней.
Пусть в той проживёт атмосфере,
Что прожил я с няней моей.
Перевод Леонида Зимана и Ольги Жуховичер
Текст оригинала на английском языке
A Child's Garden of Verses. To Alison Cunningham
From Her Boy
For the long nights you lay awake
And watched for my unworthy sake:
For your most comfortable hand
That led me through the uneven land:
For all the story-books you read:
For all the pains you comforted:
For all you pitied, all you bore,
In sad and happy days of yore:-
My second Mother, my first Wife,
The angel of my infant life-
From the sick child, now well and old,
Take, nurse, the little book you hold!
And grant it, Heaven, that all who read
May find as dear a nurse at need,
And every child who lists my rhyme,
In the bright, fireside, nursery clime,
May hear it in as kind a voice
As made my childish days rejoice!
*** *** *** ***
Редьярд Киплинг (Rudyard Kipling)
Редьярд Киплинг (Rudyard Kipling) (1865-1936)
английский писатель, поэт
«Пределы и обновления». 1932. 8. Сын Матери Моей
Мне снится сон – ужасный сон –
Он с каждым часом все страшней.
Я в нём безумца вижу; он –
Сын бедной Матери Моей.
Он брошен в Сумасшедший Дом.
Тут что ни шаг – запреты сплошь:
Тут спать не ляжешь наверху,
Тут в руки бритву не возьмёшь.
Он принял неподъёмный груз,
Он разум потерял от мук,
И Сына Матери Моей
Втащили в новый адский круг.
Смертельный ужас, холод, шум,
Немолчный, как вороний грай, –
Но Сыну Матери Моей
Налили Чашу через край.
Ему крушили ум и плоть
И, сокрушив, велели жить,
И поневоле должен был
Он горький подвиг совершить.
Его несчастье только в том,
Что он некстати был живуч,
И Сыну Матери Моей
Досталось больше ям и круч.
Когда ж он разум обретёт
Меж тьмой и светом на краю?
Я нынче в зеркало гляжу
И в нём себя я узнаю...
© Перевод Евг. Фельдмана
3.11.1996
Текст оригинала на английском языке
«Limits and Renewals». 1932. 8. The Mother's Son
"Fairy Kist"
I have a dream -- a dreadful dream --
A dream that is never done.
I watch a man go out of his mind,
And he is My Mother's Son.
They pushed him into a Mental Home,
And that is like the grave:
For they do not let you sleep upstairs,
And you aren't allowed to shave.
And it was not disease or crime
Which got him landed there,
But because They laid on My Mother's Son
More than a man could bear.
What with noise, and fear of death,
Waking, and wounds and cold,
They filled the Cup for My Mother's Son
Fuller than it could hold.
They broke his body and his mind
And yet They made him live,
And They asked more of My Mother's Son
Than any man could give.
For, just because he had not died,
Nor been discharged nor sick,
They dragged it out with My Mother's Son
Longer than he could stick....
And no one knows when he'll get well --
So, there he'll have to be:
And, 'spite of the beard in the looking-glass,
I know that man is me!
*** *** *** ***
Редьярд Киплинг (Rudyard Kipling)
Матерь моя
Будь я повешен на вершине крутой,
Матерь моя! О матерь моя!
Знаю, чья любовь бы осталась со мной.
Матерь моя! О матерь моя!
Будь я утоплен в морской глубине,
Матерь моя! О матерь моя!
Знаю, чьи слезы протекли бы ко мне.
Матерь моя! О матерь моя!
Будь проклят я в духе и во плоти,
Знаю, чьи молитвы могли бы спасти.
Матерь моя! О матерь моя!
/Нет информации о переводчике/
Текст оригинала на английском языке
Mother o' Mine
If I were hanged on the highest hill,
Mother o’ mine, O mother o’ mine!
I know whose love would follow me still,
Mother o’ mine, O mother o’ mine!
If I were drowned in the deepest sea,
Mother o’ mine, O mother o’ mine!
I know whose tears would come down to me,
Mother o’ mine, O mother o’ mine!
If I were damned of body and soul,
I know whose prayers would make me whole,
Mother o’ mine, O mother o’ mine!
*** *** *** ***
Николас Бретон (Nicholas Breton)
Николас Бретон (Nicholas Breton) (1545-1626)
английский поэт и писатель
Незаконнорождённое дитя
Рождённый в сраме и в позоре,
Лежишь ты, пухленький такой,
Себе и матери на горе,
Отцу – на стыд и непокой,
Лежишь себе, ни зла, ни худа
Не ожидая ниоткуда.
Имей ума ты чуть поболе,
И ты бы плакал, мой родной,
А так – от горечи и боли
Рыдать лишь мне – одной, одной…
Ты плачешь, милый? Отчего же?
Неужто что-то чуешь тоже?
Моё единственное счастье,
Ну что мне делать, ну скажи?
Прости меня за все напасти,
Я каюсь, каюсь от души!
Я плачу, сын: мой грех безбрежен,
Но ты – останься безмятежен.
Ты не от Божьего ли взора
Смеёшься, пальчик послюня?
Ты перед Богом от позора
Спасёшь себя, спасёшь меня.
Пойдём ко мне, пойдём на ручки,
Пока твой папенька в отлучке.
И коль тебя не позабудет
И в гости явится отец,
А я умру, меня не будет,
Поведай папеньке, малец,
Каким за то, что я любила,
Я здесь позором заплатила!
Ты умилишь его рассказом,
И он тебя благословит,
И ты не бойся, если разум
Он словом сладким покорит:
Он этим только женщин губит
А сына – сына он полюбит.
И ты забудешь понемногу
Мои печали, словно сон.
Ведь не разбойник он, ей-Богу,
Он благороден и умён.
Увы, взглянув проникновенно,
Он сманит ангела в геенну!
Усни, сынок… Светло и тихо
Сейчас в младенческом краю,
А мне и тягостно, и лихо,
И я украдкой слёзы лью:
Не стань таким, я заклинаю,
Как твой родитель, – баю-баю!
© Перевод Евг. Фельдмана
6.12.1999
12.12.1999
Текст оригинала на английском языке
A Sweet Lullaby
Come, little babe; come, silly soul,
Thy father's shame, thy mother's grief,
Born, as I doubt, to all our dole
And to thyself unhappy chief:
Sing lullaby, and lap it warm,
Poor soul that thinks no creature harm.
Thou little think'st and less dost know
The cause of this thy mother's moan,
Thou want'st the wit to wail her woe,
And I myself am all alone.
Why dost thou weep? why dost thou wail?
And knowest not yet what thou dost ail.
Come, little wretch -- ah, silly heart,
Mine only joy, what can I more?
If there be any wrong thy smart,
That may the destines implore,
'Twas I, I say, against my will;
I wail the time, but be thou still.
And dost thou smile? Oh, thy sweet face,
Would God himself he might thee see;
No doubt thou wouldst soon purchase grace,
I know right well, for thee and me,
But come to mother, babe, and play,
For father false is fled away.
Sweet boy, if it by fortune chance
Thy father home again to send,
If death do strike me with his lance,
Yet mayst thou me to him commend;
If any ask thy mother's name,
Tell how by love she purchased blame.
Then will his gentle heart soon yield;
I know him of a noble mind.
Although a lion in the field,
A lamb in town thou shalt him find.
Ask blessing, babe, be not afraid;
His sugared words hath me betrayed.
Then mayst thou joy and be right glad,
Although in woe I seem to moan,
Thy father is no rascal lad,
A noble youth of blood and bone;
His glancing looks, if he once smile,
Right honest women may beguile.
Come, little boy, and rock asleep,
Sing lullaby, and be thou still;
I that can do nought else but weep
Will sit by thee and wail my fill.
God bless my babe, and lullaby,
From this thy father's quality.
*** *** *** ***
Джон Гей (John Gay)
Джон Гей (John Gay) (1685-1732)
английский поэт и драматург
Часть I. Басня 3. Мать, Нянька и Фея
– Даруй нам сына! – Сын дарован,
И всяк родитель очарован,
И обоим от счастья мнится:
Никто с их чадом не сравнится!
Однажды мать с утра поране
Пришла взглянуть на сына к няне,
И видит, няня чуть не плачет,
И молвит ей: – Что это значит?
Что так дрожишь? Что так печальна?
Надеюсь, с сыном всё нормально?
– Ах, госпожа, я полагаю,
Здесь побывала фея злая.
Меня бранить не стоит зряшно,
Но на мальчонку глянуть страшно!
Где рот и нос его папаши?
Где глазки мамы, то есть, ваши?
Не божество ни в чём нисколько,
Одно убожество – и только!
– Его глаза искрятся, глянь-ка:
Да в нём – ума палата, нянька!
– С его умишком не до лишку.
Беда! Подбросили мальчишку!
Ах! – Вдруг из скважины замочной
Явилась кроха фея – срочно!
Над колыбелькой примостилась
И с гневной речью обратилась:
– Что род наш фейный унижаем?
Мы дураков не размножаем!
Желаем с яростью и дрожью
Вам подавиться вашей ложью!
Нам, как и вам, на этом свете
Всего милее наши дети!
Чужих забрать, своих подбросить?
Вам грыжу – в пах, а в локон – проседь!
Нет, мы – не вы; а были б вами,
Давно бы дурни стали сами!
© Перевод Евг. Фельдмана
16-17.04.2017
Текст оригинала на английском языке
Part I. Fable 3. The Mother, the Nurse, and the Fairy
Give me a son! The blessing sent,
Were ever parents more content?
How partial are their doting eyes!
No child is half so fair and wise.
Waked to the morning's pleasing care,
The mother rose, and sought her heir.
She saw the nurse, like one possess'd,
With wringing hands, and sobbing breast.
'Sure some disaster hath befell:
Speak, nurse; I hope the boy is well.'
'Dear madam, think not me to blame;
Invisible the fairy came:
Your precious babe is hence conveyed,
And in the place a changeling laid.
Where are the father's mouth and nose,
The mother's eyes, as black as sloes?
See here a shocking awkward creature,
That speaks a fool in every feature.'
'The woman's blind,' the mother cries;
'I see wit sparkle in his eyes.'
'Lord! madam, what a squinting leer;
No doubt the fairy hath been here.'
Just as she spoke, a pigmy sprite
Pops through the key-hole, swift as light;
Perched on the cradle's top he stands,
And thus her folly reprimands:
'Whence sprung the vain conceited lie,
That we the world with fools supply?
What! give our sprightly race away,
For the dull helpless sons of clay!
Besides, by partial fondness shown,
Like you we doat upon our own.
Where yet was ever found a mother,
Who'd give her booby for another?
And should we change for human breed,
Well might we pass for fools indeed.'
*** *** *** ***
Джон Хейвуд (John Heywood)
Джон Хейвуд (John Heywood) (1497?-1580?)
английский поэт и драматург
О мачехе
Все мачехи – на три ступеньки ниже
Природных матерей, – но дама, иже
Взяла в супруги твоего отца,
Была на тридцать три ступеньки выше,
Когда она, как тяжкий камень с крыши,
Накрыла безобидного вдовца!
© Перевод Евг. Фельдмана
28.10.1999
Текст оригинала на английском языке
Of a Stepmother
Thy father’s second wife, thy stepmother –
For a stepmother there’s not such another.
At three steps I saw her step, since she was wed,
From a stair foot, straight up to thy father’s head.
*** *** *** ***
Роберт Уильям Сервис (Robert William Service)
Роберт Уильям Сервис (Robert William Service) (1874-1958)
британский и канадский поэт и писатель
Незаконнорожденный
Когда стал виден мой живот,
Казалось мне тогда,
Что возмущённый небосвод
Чернеет от стыда.
И вот любуюсь я тобой,
И счастья – через край,
И я дорогою любой
Иду с тобою в Рай.
Тебя я с мистером Никто
Вовек не разделю.
Мне нынче важно только то,
Что я тебя люблю.
Живу одна я, не скорбя,
Я – вся твоя семья,
Зато и право на тебя
Имею только я.
Гордиться званием «жена»
Иной бы и не след:
Родить ребёночка она
Не может много лет.
А я не сломлена тоской,
И доживу до дня,
Когда от подлости людской
Ты защитишь меня.
А может, станешь ты велик,
И жалок будет взор
Того, кто исходил на крик
И всё твердил: «Позор!»
Я верю: снидет благодать,
И люди не шутя
Благословят любую мать
И каждое дитя.
Не посулят гееннских кар,
Не вытащат на суд,
И Материнства Божий Дар
До неба вознесут!
© Перевод Евг. Фельдмана
16-19.11.2006
Текст оригинала на английском языке
Bastard
The very skies wee black with shame,
As near my moment drew;
The very hour before you cam
I felt I hated you.
But now I see how fair you are,
How divine your eyes,
It seems I step upon a star
To leap to Paradise.
What care I who your father was:
('Twas better no to know);
You’re mine and mine alone because
I love and love you so.
What though you only bear my name,
I hold my head on high;
For none shall have a right to claim
A right to you but I.
Because I’ve borne a human life,
I’m worthier, I know,
Than those who flaunt the name of wife,
And have no seed to show.
I have fulfilled, I think with joy,
My women’s destiny;
And glad am I you are a boy,
For you will fight for me.
And maybe there will come a day
You’ll bear a famous name,
And men will be ashamed to say:
“He was a child of shame.”
A day will dawn, divinely free,
With love in every breast,
When every child will welcome be,
And every mother blest.
When every women, wed or no,
Will deem her highest good
On grateful mankind to bestow
The Gift of Motherhood.
*** *** *** ***
Robert William Service (Роберт Уильям Сервис)
Spartan Mother
My mother loved her horses and
Her hounds of pedigree;
She did not kiss the baby hand
I held to her in glee.
Of course I had a sweet nou-nou
Who tended me with care,
And mother reined her nag to view
Me with a critic air.
So I went to a famous school,
But holidays were short;
My mother thought me just a fool,
Unfit for games and sport.
For I was fond of books and art,
And hated hound and steed:
Said Mother, 'Boy, you break my heart!
You are not of our breed.'
Then came the War. The Mater said:
'Thank God, a son I give
To King and Country,'--well, I'm dead
Who would have loved to live.
'For England's sake,' said she, 'he died.
For that my boy I bore.'
And now she talks of me with pride.
A hero of the War.
Mother, I think that you are glad
I ended up that way.
Your horses and your dogs you had,
And still you have today.
Your only child you say you gave
Your Country to defend...
Dear Mother, from a hero's grave
I--curse you in the end.
Без перевода
*** *** *** ***
Джордж Крабб (George Crabbe)
Джордж Крабб (George Crabbe) (1754-1832)
Свадебное кольцо моей матушки
Взгляни: колечко сколь ни трётся,
Но злато – златом остаётся.
Так страсть верна и в суете
Первоначальной чистоте.
© Перевод Евг. Фельдмана
Текст оригинала на английском языке
A Marriage Ring
THE ring, so worn as you behold,
So thin, so pale, is yet of gold:
The passion such it was to prove--
Worn with life's care, love yet was love.
*** *** *** ***
Редьярд Киплинг (Rudyard Kipling)
«Эпитафии Войны». 1914-1918. 4. Единственный сын
Никого не убил я на этой Войне,
Только Маму убил я – тоской обо мне.
© Перевод Евг. Фельдмана
10-11.05.1985
Текст оригинала на английском языке
«Epitaphs of the War». 1914-1918. 4. An Only Son
I have slain none except my Mother.
She (Blessing her slayer) died of grief for me.
*** *** *** ***
Alan Alexander Milne
«Solitude»
Алан Александр Милн (1882-1956) автор классических книг английской детской литературы, но для детей ли написано его стихотворение под названием «Solitude»?
Solitude
I have a house where I go
When there’s too many people,
I have a house where I go
Where no one can be;
I have a house where I go,
Where nobody ever says ‘No’;
Where no one says anything- so
There is no one but me.
***
Одиночество
Мой старый дом, где я живу,
Хранит меня от бед.
Мой старый дом, где я живу,
Мне не ответит «Нет».
Мой старый дом, где я живу,
Он пуст и нелюдим.
Не скажет ничего в ответ
Мой дом, где я один.
/Алан Александр Милн
Перевод Дарьи Макух/
Уединение
О, этот дом, куда иду,
Где множество людей,
Но в доме том куда иду,
Не видно их нигде,
И в доме том, куда иду,
Никто не скажет: нет!
Никто не скажет ничего —
И я молчу в ответ.
/Алан Александр Милн
Перевод Генриха Сапгира/
*** *** ***
Юнна Мориц
«Пять стихотворений о болезни моей матери» на английском языке
Пять стихотворений о болезни моей матери
1
Белизна, белизна поднебесная,
Ты для тела, как видимо, тесная,
А душе — как раз, в пору самую.
Это я, Господь, перед мамою
Заслоняю вход, не пускаю в рай,
Будь он проклят, сей голубой сарай!
Хоть воткни меня гадом в трещину, —
Не отдам тебе эту женщину!
Буду камни грызть, буду волком выть,
Не отдам — и все! Так тому и быть!
2
Мама — веточка, мама — синичка.
На спине голубая косичка.
Я покорно врачу помогаю,
На носилки плечом налегаю,
Я владею иглой и пинцетом,
Я собою владею при этом:
Мама! Веточка! Мама! Синичка!
На спине голубая косичка.
Кровь не пахнет, не пахнет нисколько,
Алым обручем в небо — и только,
Был — и нету, родился — и умер.
Только крика прощального зуммер:
Мама! Веточка! Мама! Синичка!
На спине голубая косичка!
В рай — тринадцать холодных ступенек.
Ни бессмертья, ни славы, ни денег, —
Не хочу! Поняла! Отвергаю!
На носилки плечом налегаю.
Не нужна мне небесная манна,
Мне нужна моя смертная мама!
Мы поселимся в тихоньком месте,
Мы умрем — только рядышком, вместе.
3
Отче Город! Прими мою скорбь.
Не сочти эту скорбь за уродство.
В нашей комнате — призрак сиротства.
Отче Город! Прими мою скорбь.
Ты совсем не исчадье греха.
Ты — огромный Дворец пионеров,
Собирающий после уроков
Школу-студию прозы-стиха.
Голубь Город! Прими мою скорбь
Ты совсем не исчадье пороков,
Ты — отдушина после уроков.
Голубь Город! Прими мою скорбь.
О, пожизненный запах жилья —
Дух еды и младенческой кожи.
Это кто, на зайчонка похожий?
Это — смертная мама моя.
Это — нежности синяя мгла.
Это — дымчатой птицы круженье.
Это — счастье лежать без движенья
В оболочке родного тепла, —
Ни обиды, ни боли извне.
Сладковато немеет лодыжка,
И молочного зуба ледышка
Выпадает бескровно во сне.
Брате Город, сородич земли!
Пощади мой очаг невеликий
От смертельно печальной музыки…
4
Беда моя огромна,
И стужа тяжела.
Полумертва, бездомна —
Ни крыши, ни крыла.
Один под голым небом
Березовый престол, —
Дождем залит, засыпан снегом
Заброшенный мой стол.
Толкается страничка
В ледовые ветра…
Мама, веточка! Мама, синичка!
Мама, снегурочка! Не тронь костра!
Не тронь костра. Так полежи.
Каплей в песке, ниткой в куске.
Не тронь костра. Так полежи.
Красной слезой у меня на щеке,
Алой слезой, медли-и-тельной.
Не тронь костра. Так полежи.
Помнишь? В грамматике есть падежи.
Ты — мой родительный. Ты — мой винительный.
Не тронь костра. Так полежи.
Может быть, смерть сократит грабежи —
И весна придет! И весна придет!
И фасоль взойдет! И горох взойдет!
Упадет звезда в колодезь.
Упадет росинка сверху.
Где вы, где вы, птичьи стаи?
О, как трудно не растаять
Старенькому человеку
До того, как вы вернетесь!
О, как трудно не растаять…
А я посижу на больничном дворе.
Я молитву сложу на больничном дворе:
Дерево-дерево! Озеро-озеро!
Пока еще нет синевы-желтизны
На мамином тельце,
Покуда не поздно,
Подайте, подайте кусочек весны!
Весна придет! Весна придет!
Фасоль взойдет! Горох взойдет!
Огуречик-человечек
Пупырышками пойдет.
Я не верю, я не верю,
Я не верю в то, что мама
Без клубники-земляники
Навсегда от нас уйдет.
Ясны звезды над полями.
Ветер-снег над тополями.
Грудь сугроба у стены.
Подайте дитяти кусочек весны!
5
Прилетела птичья стая
В разноцветной одежонке.
На дворе трава густая,
Словно шерсть на медвежонке,
На зеленом, на зеленом,
На совсем молоденьком.
Ходят люди, ходят звери.
Слава, слава ходикам!
Будет город стоять
И деревня стоять!
В голубой высоте
Будет солнце сиять!
Будет груша родить!
И картошка родить!
А тем более пшеница…
Мама учится ходить!
Не падай, слезка,
Чтоб не стало скользко.
1963
Юнна Мориц (г.р. 1937)
Some Lines On My Moter’s Illness
1
Whiteness, hear me universal whiteness!
I see how you imprison the body,
And yet how timely you appear to the soul.
I stand here, Lord, before my mama,
And block her passage into heaven.
A curse on that blue barn up there!
Let me worm through a chink of skyYou
shall not have this woman here!
I shall eat stones and howl like a wolf,
You shall not take her, deny me not!
2
Mama, little bird, Mama my pet!
Your lovely blue plait hangs down your back.
And I must humbly try to help the doctor,
Put my shoulder to the stretcher,
Take a grip on tweezers and needle,
Try to take a grip on myself as well …
Mama, my bird, my pet, my apple!
Lovely blue plait hanging down your back!
Blood has no smell, no smell at all,
Just a scarlet hoop arching into the sky,
One minute here, next minute gone,
Now it is dying but once it was born.
Now there’s only the siren of my farewell cry:
Mama, my sweet pet, my dove, little bird!
Your lovely blue plait hangs down your back!
Immortal glory and money-I don’t want them,
Keep them! Now I know better! So take them back!
I must put my shoulder to the stretcher.
For I have no need of heavenly manna,
Together we’ll settle in some peaceful spot,
Together we’ll die, by each other’s side.
3
Father Town! Accept my grief!
Forgive me if it seems too great,
But an orphan’s specter haunts our room.
Father Town! Accept my grief!
You are not the heir of sin,
But the vast Palace of the Pioneers,
Which assembles after lessons are done
In workshops studying prose and verse.
Precious Town! Accept my grief!
You are not the child of frailty,
When lessons are done you give us sanctuary.
Preciom Town! Accept my grief!
That flavor which life gives our lives,
That smell of food and babies’ skin …
But who is that there, that baby hare?
That is my mortal mama.
Now is a time of gloom and sweetness,
A smoky bird circles overhead,
Now is the joy of lying motionless,
Enveloped by a family’s warmth.
All rancor and pain are now behind you,
Your anklebone goes sweetly numb,
And like a chip of ice a milk tooth falls out,
Without blood, and you sleep on.
4
My misfortune is great
And hard is the frost.
Half-dead and homeless I go.
No roof and no warmth.
Alone under the naked sky
Stands my birchwood altar.
Drenched by the rains, bestrewn with snow,
My birchwood table stands.
Icy winds come and ruffle the pagesOh
mama, my sweet one, my bird!
Mama, my snowdrop, do not touch the fire!
Lie still now like a drop in the sand,
Like a thread in a cloth, like a tear on my cheek,
Lie still, like a slow scarlet tear on my cheek.
Do not touch the fire, mama, lie still.
And remember that grammar has its cases,
And death may spare us its depredation,
And Spring will come! I know it will come!
The beans and the peas in the garden will shoot up,
A shooting star will fall into the well,
And dewdrops will fall from the sky.
Where are you, flocks of birds, where are you?
It is hard when you get to be so old,
It is hard not to melt when you get to be old!
So hard not to melt before they return!
Now I shall sit in the hospital yard,
And make up a prayer in the hospital yard.
Oh tree, oh lake! Before it’s too late,
Before her poor body is yellow and bruised,
Grant us just a little breath of Spring!
The Spring will come! I know it will come!
The beans and the peas in the garden will flourish,
And our old friend the cucumber will visit again,
All covered in pimples and fit as a fiddle.
For I don’t believe and I won’t believe,
I do not believe that mama will leave
Before the strawberries and raspberries come.
The stars shine brightly over the fields,
Wind stirs the snow which lies over the poplars.
Just grant your child a small breath of Spring!
5
A motley flock of birds has come,
And grass is growing in the yard,
Grass as thick as a bear cub’s coat,
Earthy green grass, tender and young.
People, animals, now everyone is walking!
Hurrah for everybody who is walking!
The town’s on its feet,
The country’s on its feet,
The sun will go on shining
In the pale-blue sky.
The pear tree will bear fruit,
The potatoes will grow,
So too will the wheatMama’s
learning to walk!
Be careful not to let this teardrop fall,
And make my mama slip and fall!
/Yunna Moritz
Translated by Bernard Meares/
*** *** ***
***** ***** ***** ***** *****