Рецензия на «Лёнька» (Альберт Эм)

Альберт, добрый день!

Надеюсь, Вы не будете против, если я предприму попытку порассуждать об этом стихотворении. Совершенно очевидно, что предметом рассмотрения здесь является не что иное, но страсть. То есть бесконечная личная заинтересованность субъекта в чём-то, что становится телеологическим центром и подчиняет себе все прочие элементы его единичного существования. Что ж, это само по себе уже неплохая предпосылка для того, чтобы запустить маятник стиха и заставить его колебаться по определённым законам. Героя, как я понял, зовут Лёнька. Признаться, для самого меня страсть, описанная в Вашем произведении, представляется величиной загадочной, поскольку она сокрыта от глаз, а значит, и линейное движение рецензента по тексту обещает быть непредсказуемым. Ей-богу, я понятия не имею, чем вся эта затея закончится, но тем не менее убеждён, что любой стих стоит того, чтобы о нём честно поговорили. Вот первая строфа:

…ворча под нос чего-то невпопад,
любовно обрабатывал детали,
кому-то интересен был едва ли,
но строил, строил, строил аппарат
из ничего — колесики, спирали…

Что мы из неё узнаём? По сути, это экспозиция, переносящая читателя в некий поэтический эпицентр, где в дальнейшем и должны развернуться всё события. Речь с самого начала, как я понял, идёт о Лёньке. Первая строка для меня символизирует отрешённость ЛГ, в какой-то степени даже рассеянность, но рассеянность лишь в том, что не касается объекта его страсти, который, кстати, за все двадцать пять строк был назван своим именем лишь единожды. И имя это – «аппарат». Замечание третьей строки «кому-то интересен был едва ли» свидетельствует лишь о достаточно камерном характере увлечения нашего героя. Троекратное повторение глагола «строил» подразумевает, скорее всего, растянутость процесса во времени. Если подытожить, то под занавес первой строфы я, как читатель, сумел лишь постичь, что Лёнька одержим и что сферой его одержимости является некое аппаратное конструирование. В принципе, для начала вполне достаточно. Переходим к следующей строфе.

закончил,
посмотрел – соседи спят,
проверил, как фурычит пи-продуктор,
небрежно выбрал время наугад,
и человека –
не было как будто!

Здесь изображена уже как бы развязка. Ничего не попишешь, но такова композиция. Дело сделано. Время суток, судя по спящим соседям, ночь. Эпитет «фурычит» даёт представление о лексических предпочтениях, причём как ЛГ, так и автора. Благо что пятистопный ямб преспокойно всё это терпит. Примерно то же можно сказать о «пи-продукторе». Признаюсь честно, что строка «небрежно выбрал время наугад» кажется мне перегруженной. Потому что, с моей колокольни, оба наречия, «небрежно» и «наугад», несут в данном случае почти одинаковую смысловую нагрузку. Сей факт создаёт эффект смысловой тавтологии. Но это так, к слову. Дальше, по всей вероятности, наш герой просто взял и отчалил в неизвестном направлении. Хотя в строчном исчислении минуло всего лишь сорок процентов стихотворения. Когда я при первом прочтении осознал этот факт, то пребывал в полной уверенности, что следующие шестьдесят процентов будут посвящены рефлективному обобщению и раскрытию некоего, зашитого в стихотворение противоречия. Пожалуйста, простите, Альберт, если я пишу что-то крамольное, но я лишь честно излагаю свои читательские впечатления. Вполне может статься, что эксперт кулибински ориентированных стихов из меня никудышный, поэтому будьте, пожалуйста, снисходительны. Но уверяю, что в любом случае мне очень интересно говорить с Вами об особенностях этого стиха. Это чистая правда. Таким образом, герой, равно как и его аппарат, покинули мизансцену, и дальше мы уже имеем дело исключительно с последствиями описанного происшествия.

соседи посудачили о нем,
отправили родным две телеграммы,
за зеркалом заделали проем,
покрытый слоем странной амальгамы.
откуда? почему? никто не знал.
простые люди просто рассудили:
тихушник, одиночка, маргинал,
чегой-то Ленька, видимо, взорвал,
а светится – от плесени и пыли…

С точки зрения соотнесения с идеей, эта строфа, на мой взгляд, самая блеклая. И события, фигурирующие в ней, лишены объёма и значения. Когда говорю «значения», имею в виду связь с генеральной линией стихотворения. А тут имеем скучные девять строк сумбурной фактологии. В конце своей рецензии я постараюсь объяснить, почему так считаю. Но покамест рано, поскольку впереди ещё одна строфа. Отсюда же я вынес, что так, мол, и так, что окружающие, как это обычно бывает, не прониклись Лёнькиными высокими намерениями и что имуществу был нанесёт какой-никакой, но ущерб. И вот финал:

а в это время,
может, сквозь кристалл –
неясным светом полнилась мансарда –
в грядущее из прошлого взирал
с улыбкой
одинокий Леонардо.

По всей вероятности, последняя строфа и в особенности упомянутый в ней великий флорентиец были призваны послужить оправданием тому, что натворил в дебюте сам ЛГ. Причём улыбка Леонардо, по задумке, это своего рода джек-пот, обеспечивающий Лёньке путёвку в вечность. Что ж, может быть, и правдоподобно. Однако разве страсть, увлечённость, направленная – осознанно – на конкретный объект, разве она не служит достаточным обоснованием для получения той же путёвки? Разве она, уходящая другим своим концом в бесконечность, является величиной меньшей, чем пресловутая слава в веках, зашитая в одобрительной улыбке Леонардо? Мне кажется, Альберт, что это стихотворение потому и получилось почти лишённым пафоса, что противоречия в нём не были подсвечены должным образом. А ведь любой стих зиждется исключительно на противоречии, или на противоречиях. Без них поэтический текст мёртв. Точно в том же смысле, в каком следует понимать эти слова из Нового Завета: «Вы - соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям». (Мф 5; 13) Повторяю, страсть здесь единственное, что достойно внимания, и суть противоречия данной фабулы заключена в противопоставлении вышеупомянутой страсти царящей вокруг тривиальности. Но страсти-то я как раз и не имел чести лицезреть. Потому что сперва она была погребена под завалом ничего не значащих подробностей, а затем благополучно прибилась к непререкаемому авторитету Леонардо. Иными словами, движения души-то – в ведь именно там разворачивается настоящая драма – я и не увидел. Как не увидел и самой души ЛГ. В строгом смысле слова, субъект в этом стихотворении попросту погряз в своих предикатах. Положа руку на сердце, скажу, что я бы на его месте вернулся назад и проделал путь с самого начала, подняв на поверхность главное и опустив мало что значащие нюансы. Но, конечно, последнее решение за автором. Ведь главное – чтобы ЛГ был автору небезразличен (любим, ненавистен - всё равно). И чтобы для этого имелись достаточно веские основания. Вот так, Альберт, я всё это вижу.

Пожалуйста, извините, если что-то из сказанного покажется Вам глупостью или несправедливостью. Мои слова суть не более чем частное мнение человека, который не наделён профессорской широтой мышления, но зато в достаточной мере диалектичен. Буду рад, если моя рецензия хоть как-то сможет Вам пригодиться.

С уважением,

Максим Седунов   10.02.2016 18:03   •   Заявить о нарушении