Это ведь ещё кого-чего куда отнесёшь — и как положишь, посадишь, поставишь...
"Светлана Алексиевич, нобелевский лауреат и последний оставшийся на свободе член президиума Координационного совета белорусской оппозиции, обратилась с воззванием к русской интеллигенции,. Воззванием, полным горечи и недоумения. Почему же вы не поддерживаете гордый народ маленькой страны, восставший против диктатуры! Ведь мы все еще остаемся вашими братьями!
В Киеве, столице страны, депутаты парламента которой расстелили по всему залу заседаний бело-красно-белое знамя в знак солидарности с белорусским народом, это воззвание Алексиевич не вызывает никаких эмоций, кроме недоумения.
Какие братья?
Почему вообще могла возникнуть идея, что белорусское протестное движение может вызывать сочувствие в российском обществе, если Александр Лукашенко в этом же обществе десятилетиями воспринимается как гарант того, что Беларусь никуда от России не денется. А может ли это гарантировать белорусская оппозиция — что Беларусь никуда не денется, не сбежит на Запад, не начнет думать своим умом?
Ведь честные выборы — это только первый шаг к такому бегству, россияне не раз в этом убеждались. И на балтийском, и на украинском опыте, и на опыте стран бывшего Варшавского договора. А там, где диктаторы, где людей бьют, насилуют, похищают, убивают — там всё в порядке, там братья. Не по крови, так по отношению к людям. Кремль всех бы посадил на бутылку, чтобы не убегали от его грешной любви, вот только тары маловато.
Но, с другой стороны, такое отношение к словам Алексиевич — это результат выстраданного украинского опыта. Ведь украинцы тоже ожидали от российского общества поддержки Майдана 2013-2014 годов, тоже не понимали, как можно не сочувствовать народу, который выступает против авторитаризма и диктатуры, тоже возмущались ложью российских телеканалов.
Я запомнил, как мы совещались между собой на сцене Майдана после памятного выступления американского сенатора Джона Маккейна, нашего искреннего друга. Мы не хотели, чтобы приход американских конгрессменов на Майдан и выступление Маккейна воспринимались как акция, направленная против России. Я выступал тогда на Майдане со словами солидарности с демократическими устремлениями русского и белорусского народов.
Это было не мое личное выступление. Это было наше общее решение — всех тех, кто тогда координировал протест. Но разве наши усилия были оценены? Разве большая часть людей в России верила нам, а не своим безумным телеканалам? Разве после нападения России на Украину нашлось достаточное количество людей, чтобы остановить собственный человеконенавистнический режим, — а ведь речь шла о нападении на «братьев»?
Разве рейтинг Путина после оккупации Крыма упал? Нет, он только повысился, большинство россиян одобрило это отвратительное воровство, это насилие над международным правом, над нашей страной, над крымчанами. И разве мало россиян, даже демократически настроенных, даже находящихся в оппозиции путинскому режиму, посетили после оккупации полуостров, таким образом негласно одобрив преступление собственных властей? О том, что большинство россиян до сих пор не воспринимает войну в Донбассе как войну, я уже и не упоминаю.
И вот на фоне всего этого и появилась знаменитая песня. Никогда мы не будем братьями. Да, сосуществовать на одном континенте после краха путинской диктатуры и российских извинений за ее преступления еще сможем. А миф о братстве уже уничтожен. Навсегда.
Белорусы всего этого не проходили. И, наверное, могли думать, что с ними всего этого не произойдет. Ведь они же настоящие братья, не такие, как украинцы. Так и многие украинцы в 2014 году почему-то думали, что с ними не произойдет того же самого, что с грузинами. А грузины в 2008-м могли думать, что с ними не произойдет того же самого, что было с чехами и венграми. Непонятно, конечно, почему. Но каждому народу было комфортно существовать в скорлупе собственного имперского мифа до того дня, пока сама империя не разбивала эту скорлупу.
Теперь дошла очередь и до белорусов. Но на месте Светланы Алексиевич я бы не сильно огорчился. Нужно просто отдавать себе отчет в реальности. Никаких братьев никогда не было. А были лишь красивые слова, прикрывавшие фактическую оккупацию вашей страны. И была культурная экспансии, которая привела к маргинализации белорусского языка, культуры, самовосприятия белорусского народа.
Теперь, выбравшись из этой скорлупы, белорусы могут ощущать себя намного проще, могут строить свою собственную страну, свою собственную жизнь. Если, конечно, отстоят свою свободу. И на русскую интеллигенцию — вернее, на ту ее часть, которая привыкла прислуживать власти, — я бы тоже не сильно обижался. Если мы еще можем считать, что эта «интеллигенция» любит украинцев тогда, когда они танцуют гопак, и ненавидит их, когда они выходят на Майдан, то белорусов эта «интеллигенция» никогда просто не замечала.
Не заметила и на этот раз"
Это был Виталий Портников
Это есть Виктор Шендерович!
"Стыдно и тоскливо быть гражданином РФ. Мы позволили сделать себя рабами. И мы несем прямую ответственность за то, что это преступное государство, от нашего имени, творит снаружи.
Поддержка очередного тирана - не новость. Эмоционально нынешнее предательство по отношению к белорусскому народу воспринимается, конечно, острее, чем венесуэльская или даже любая из среднеазиатских историй, но в сущности, та же подлость, и те же человеческие страдания на выходе...
Российская Федерация сегодня - прямое историческое зло. И россияне, виноватые или не виноватые прямо в этом зле, несут ответственность за это, конечно. А каким именно образом придет расплата - это уже исторические подробности. В бездонном мешке матушки-Клио много всякой неприятной всячины, и только одного не было ни разу: чтобы такая коллективная мерзость сходила нации с рук...
И когда придет время, матушке будет совершенно по барабану, кто тут симоньян, а кто нет. Матушка, как установка "Град", бьет по площадям... И в отличие от Господа из старой книжки, совершенно не заморачивается тем, чтобы праведники покинули город перед огнем и серой."
А ВОТ И ВЫ?
