Будет тебе и белочка, и свисток,
небо в swarovski, блеф золочённых рыбок,
солнце в ладонях...
Полно те.
Твой шесток
обжит давно, пропитан «эссе» и «чибо»,
вытяжкой боли крашен до черноты,
выжжен дозвоном к бывшим и унесенным
ветром и словом, жгучим до немоты,
до одиночества пьяных и отлученных.
Зеркало бьет под дых сединой висков,
осенью взгляда, сетью «гусиных лапок».
Как болеро Равеля накат грехов
неумолим и мерен.
Встречает запад
утренний смех востока, ушедший в плач
тихой елены, прокуковавшей трою.
/Яблоко, бейба, кинуто? Вери мач./
Твиттер не вспомнит выживших негероев.
…И, доходя до градуса точки лжи,
спрятать себя ребёнком под одеялом
/хват и ворчучело здесь не найдут, скажи?/
Сны растворяют горести до «не стало»…
Будет тебе…
Кьянти
Ника Невыразимова
Нас очень трудно успокоить,
когда мы нищие и голь,
когда мы вместе в веки кои,
когда под веками – огонь…
Мы не тверды – не козинаки.
Скорее – щепки на волне,
и всё друг другу чертим знаки
при убывающей луне.
Как развести нас, урезонить,
обнявшихся на мостовой,
когда метель ажурный зонтик
раскрутит вдруг над головой...
Но то зимой, а нынче осень:
хрустит под каблуками лист,
в гербы сплетаются колосья…
А мы давно уже сплелись,
и нас подите устаканьте,
мы – две скорлупки кастаньет,
когда навзрыд смеётся кьянти,
сверкнув рубином на просвет.
29 сентября 2014
Болдинское
Светлана Холодова
Холера, карантин, имение в упадке
(что Троя вам одна, ахейские мужи?) –
но осень… у неё любовницы повадки,
и легче пережить безвизовый режим.
Когда бы эта жизнь игралась как по нотам,
когда бы не рабом – страстей или утрат…
Но всё вокруг опять – багрец и позолота,
и самый гиблый долг покроет листопад.
Ах Болдино, мираж, виденье золотое,
козырная игра, прощальная краса,
старинный русский бренд для воли и покоя,
в ознобе и жару окрестные леса.
Его ли я к тебе, тебя к Нему ревную?
Даруй шесток – сверчку и кесарю – престол,
пока сдают ветра колоду листвяную
и чистого листа не кончился простор.
Улёгся жалобный скулёж...
Анна Корнет
Улёгся жалобный скулёж
щенком побитым.
Мы уравняли нашу ложь.
И были квиты.
На кресло брошенная шаль
легла волнами.
А город беспардонно ржал
опять над нами.
Дель арте гаснущих шутих -
кошмарный праздник.
Но маски сорваны. Без них
смешней гораздо.
Зима не любит коломбин -
их блёстки, перья.
Скрипичный ключ открытых спин
в снегах потерян.
Киношно-снежный хоровод
в оконной раме.
Бред ноября. И Новый год
не за горами.
Горячо, горячо... холодней...
Надежда Бесфамильная
Ма...
Горячо, горячо... холодней...
И уже леденит неизбежность,
Истончается кружево дней,
Превращаясь в осеннюю ветошь.
И почувствуешь с горечью, как
На глазах сиротеет округа,
Только летом отъевшийся грак
Ходит в поле вразвалку за плугом.
Ты ладони приложишь к губам,
А в душе шевельнёт незнакомо
От шуршанья мышей по углам
Опустевшего старого дома.
От земли до резного венца
Одиночеству дом не по росту,
Три высоких ступеньки крыльца
Ледяной зарастают коростой.
Неуверен и слышен едва
Погрустневший суфлёр в закулисье,
И ветшают, ветшают слова,
Будто с веток упавшие листья.
Как ладонями губ ни латай,
Да наружу всё выхлипы рвутся...
Уходи, уезжай, улетай,
Чтоб сюда до весны не вернуться.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
