Дико, когда люди грызут друг другу горлопо принципу языка, находясь в экономической разрухе. Александр Кабанов - поэт. Кабанов: Я решил просто остановиться, оглянуться немножко. Были искушения разные, тем более от европейских изданий, где можно было и журнал прорекламировать, и о поэзии поговорить. Но я больше люблю дружеские посиделки, где можно по душам поговорить, чем какие-то пиар-ходы. - А чем были эти годы для тебя? - Годы были – ожиданием катастроф. Как раз начал писаться в 2011-2012 гг. цикл стихов "Русско-украинская война". - А это предчувствие такое? - Когда долго занимаешься чем-то, то это не пророчество, а ощущение беды, которая надвигается. Эту беду можно каким-то образом выговорить и замолить (вдруг все будет нормально?), создать некий защитный купол вокруг себя и своей семьи. Я уже в журнале "ШО" поднял тему: "Если к нам придут чужие, что вы будете делать?". А дальше это уже произошло, и разговаривать не о чем. - Часть ваших коллег уехали. Почему ты не уезжаешь? - Во-первых, здесь работа, и в Киеве мне комфортно. Хотя с каждым годом все меньше и меньше. Во-вторых, надо понимать, что за 25 лет независимости ни одна институция зарубежная, ни один фонд зарубежный никогда не давали грант русскоязычным авторам в Украине. Напрашиваться на российские гранты для меня в этой ситуации немыслимо. Обычно уезжаешь, когда нечего терять. Многие люди живут наездами: полгода – в Берлине (там грант), полгода – в Украине. И в основном это наши украинские писатели. Я очень радуюсь, когда человек уехал, полгода в Австрии живет и написал прекрасный роман или сборник стихотворений. Хорошего у нас мало, и его должно быть мало, чтоб от плохого могли его отличить. - Почему беда случилась? Почему не рассеялось? - Это шло по накоплению, с самого начала нашей независимости. Начались центробежные процессы, которые должны были прийти к тому, чтобы встряхнуть общество мирным путем, как было в 2004-м году на Майдане с большим уже потом эхом жуткого разочарования, и когда этот путь не сработал, пришел путь на крови, на горе трупов в центре Европы. Это невозможно было себе представить в Украине. И, в общем-то, беда не приходит одна – этот процесс будет лет 20-25 как минимум продолжаться. Мы и поколение наших детей попали в цугцванг, когда любой твой ход только ухудшает ситуацию. Поэтому здесь нужно просто делать свое дело и верить, что у нас что-то получится. - Есть страны, которые прилично живут в войне. Например, Израиль. У нас получится прилично жить в войне? - Вряд ли. Там случай особый и уникальный. Этому случаю тысячи лет. Евреи всегда там были. А здесь все совершенно по-другому – иная ментальность, иная культура. У нас очень много своих внутренних разборок по принципу языка и всего остального. Есть нации, которые объединяют, притягивают к себе все хорошее, а мы при том, что страна прекрасная, красивая, и люди хорошие, – мы выдавливаем из своей страны на протяжении десятков лет актеров, музыкантов, спортсменов. Делимся на какие-то гетто по принципу языка, еще на какие-то гетто, и этот разброд и шатание не работают на страну, на развитие государства, на смену качества интеллектуального человеческого материала. У нас очень короткая скамейка запасных в любой отрасли. И только с помощью решения общих вопросов, в том числе и связанных с языком, с общей культурой, с тем, что нам надо объединяться, накапливать (в одном окопе сидели и на русском языке, и на украинском, и на польском разговаривали), – это должно было объединять. Все мы этот период прошли, и нам нечего делить. Нет, оказывается, есть что делить. - Каково сегодня, на твой взгляд, положение в Украине писателей и поэтов, которые пишут на русском языке? - У меня, например, все нормально. То, что я пишу, публикуется. Если просят, я даю тексты. У меня изначально было эгоистичное отношение к творчеству и к поэзии. Я пишу для себя и получаю от этого кайф. А все остальное (премии и что-то там еще), оно приложится. Не даю интервью три года, не выступаю в Киеве пять лет. Ну и слава Богу. Не вижу в этом никакого смысла. А когда получается какой-то текст – замечательно! Ради этого, собственно, и пишешь. Сейчас к "Книжному арсеналу" выйдет первая мощная антология издательства "Фолио": "Украинская поэзия и проза на русском языке". Но уже само это название вызвало огромный скандал в определенных кругах в ФБ: "Украинское это только то, что пишется на украинском языке". Вот это – тенденция, которой уже десятки лет, и конца и края этому не видно. И война не поменяла абсолютно ничего в головах этих людей. У нас большой корпус прекрасных авторов, которые известны в Европе, в России, в Америке, и публикуются там. Алексей Никитин, например, публикуется в Италии, Рафеенко к нам заходит только через книги "Эксмо-Украина". Большой корпус тех же донбасских писателей, которые переехали в связи с войной сюда. Как и во времена советской власти, так и при нынешней власти по отношению к русскоязычным авторам ничего не поменялось. И тогда все издания в Украине на 90% были направлены на издание только украиноязычной литературы, а ты мог издаваться только в одном журнале "Радуга", а также в издательстве "Таврия", если ты попадал в 5% в год тех авторов, которые издавались на русском языке. А дальше есть Москва, Россия. И так это было налажено десятилетиями. - Ты это воспринимаешь для себя как трагедию? - Я смотрю на это с сожалением. И не потому, что мне бы так хотелось быть украинским писателем – "признайте меня украинским писателем, пишущим на русском языке, я – такой же, как вы". У меня даже нет такого желания. Я не люблю слово "русскоязычный". Само слово звучит плохо. Я не российскоязычный, а пишу на языке, который был придуман и сделан здесь, в Украине. А в 1709 г. по указу Петра І наши "товарищи" из Киево-Могилянской академии его модернизировали, сделали светским и, даже не заключив франшизу, передали его российскому народу. И вот теперь он находится в этом положении. Есть русский язык, а есть русский российский язык. Вокруг этого можно долго спорить – годами, как некоторые люди в ФБ. В этой ситуации поляки молодцы: все, что там польского есть по принципу рождения, это наше, польское. Они будут бороться до последнего на объединение, и неважно даже, если писатель пишет на английском языке. А мы все спокойно раздаем – от Чехова до Гоголя. Вот мы и будем жить в единственно правильном гетто: "єдина мова, єдина нація, єдина країна". Журнал "ШО" публикует сотни прекрасных украиноязычных авторов, платит неплохие гонорары. Я делаю все, чтоб украинский язык стал модным. А навязать кому-то украинский язык по принципу "ты 25 лет живешь в Украине и не разговариваешь на украинском языке" – глупо. И самое печальное у этих людей, которые занимаются украинизацией, это то, что у них даже нет никакого плана, дорожной карты, как это делать. Специалистов у нас нет, которые могли бы заниматься мягко, аккуратно, с перспективой во времени. Это нужен не один десяток лет. Вместо того чтоб сейчас заниматься экономикой и объединением всего, как только наступает затишье на фронте, возникает сразу же тема украинского языка. Должно быть объединение только по здравому смыслу. Для меня дико и чудовищно, когда в 21 веке люди грызут горло друг другу по принципу языка, находясь в экономической разрухе. Я думаю, достигнув какого-то уровня, какого-то благоденствия, мы уже не будем касаться вопросов языка, потому что люди, которые обретают экономическую свободу, чувство достоинства, уже никогда не опустятся до того, что немецкий язык – это язык нацистов и Гитлера. А русский – язык Путина? Нет, это наш язык. - А есть какая-то прямая связь между литературой и войной? - У каждого по-разному. У меня точно есть. Выписался уже цикл. Надеюсь, он уже выйдет. Называется он "На языке врага". Это тексты, связанные с войной, с невозможностью того, что происходит: убийством людей, украинцев, – и там, и там. Кто-то вообще перестал писать, находится в каком-то шоке, оцепенении. Так бывает, когда наступает большая беда. Аппарат, который производит тексты, все-таки должен работать не только в одном режиме – негатива, готики. Необходимо и какие-то элементы счастья изготавливать, писать о любви, бабочках, чтоб основательно не заболеть. - Зачем ты издаешь журнал? Ведь сегодня нет рынка потребления. - Когда пришел кинематограф, все думали, что театр умрет. Такие базовые вещи, как книга, журнал, они будут в обществе то уменьшаться, то увеличиваться, но интерес будет более или менее стабилен. Само общество и Бог, растворенный в этом обществе, сохраняет все в том или ином количестве. Все это рано или поздно пригодится для какого-то нового ковчега, который грядет (или не грядет). Надеюсь, на полке в этом ковчеге будет стоять пару номеров журнала "ШО". Кроме того, мы больше работаем в поле: фестиваль "Киевские лавры", самый большой фестиваль поэзии в Восточной Европе, фестиваль пропаганды украинского языка. У нас там 70-80% составляют молодые авторы, которые пишут на украинском языке, которых мы продвигаем. Круглые столы на Львовском форуме, на "Книжном арсенале" – это реальные контакты, когда журнал выходит к читателям. Он не скрывается в интернете, как какие-то блогеры, которых никто не знает. Мы реально выходим к людям. - А бумага умрет? - Я думаю, что будет технология, похожая на бумагу, чтоб леса не рубили. - Считается, что талант обязательно дается хорошему человеку. А ты как считаешь? - Я не люблю слово " жизненная позиция", считаю его холопским. Я привык к каждому отдельному случаю подходить с точки зрения собственного понимания о добре и зле. Например, ко мне обращаются наши украинские дети, которые голодают на Донбассе, и если у меня есть какие-то деньги – я могу помочь. И человек, имеющий "жизненную позицию", тут же мне напишет, что я змеенышам сепаратистским корм в ротик засовываю. Люди, понятно, делятся на умных и тупых. Тупые – у них нет вопросов, они на все знают ответы. Они делятся по принципу религии, языка. Это огорчает. Каждый автор заточен Господом под свои определенные вещи. - А бывает у тебя соблазн подчистить свою литературную биографию? - Я не занимаюсь своей литературной судьбой – не вижу в этом смысла. Я понимаю и не осуждаю тех, кто ведет свои шикарные страницы в Википедии. Для меня очень важно, чтоб тексты писались. Есть литературно-экспертное сообщество, а есть обслуживающий персонал: продюсеры, критики, которые продвигают того или иного автора и говорят, что ему делать. Поэтам этим заниматься нет никакого смысла – ни денег, ничего там нет. - Спасибо большое. Сегодня мы были с Сашей Кабановым, человеком, который пишет прекрасные стихи. 112.ua © Copyright: Валерий Новоскольцев, 2016.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
