Страстной цикл А. С. Пушкина. Великий пост

Валерий Новоскольцев: литературный дневник

В понедельник начался Великий пост. Первая и последняя недели – самые тяжелые. Не только по церковным канонам - с длительными богослужениями, обилием земных поклонов, воздержанием от пищи и развлечений, но и по народным поверьям.


Начинается Великий пост с Чистого понедельника, заканчивается - Чистым четвергом, замыкающим великопостный круг вместе со страстной седмицей. Начинаясь с внешней чистоты - уборки квартиры, стирки и бани, он заканчивается чистотой духовной.


В 1836 году, за полгода до своей смерти, Александр Сергеевич написал цикл, непосредственно связанный с Великим постом и страстной неделей, условно названный исследователями «Страстным» или Каменноостровским – по месту его создания.


Лето 1836 года поэт проводит с семьей в Петербурге - на даче на Каменном острове. Осенью он планирует уехать в деревню, куда давно рвался и готовил к переезду жену. Не хватало одного – денег.


Последние полтора года были для Александра Сергеевича мучительными: его не оставляют дурные предчувствия, он хочет вырваться из прежнего окружения, прежней жизни, порвать со всем прежним. Стихотворение «Странник», написанное в 1835 году, передает это трагическое настроение:


Однажды, странствуя среди долины дикой,
Незапно был объят я скорбию великой
И тяжким бременем подавлен и согбен.
Как тот, кто на суде в убийстве уличен.
Потупя голову, в тоске ломая руки,
Я в воплях изливал души пронзенной муки
И горько повторял, метаясь как больной:
«Что делать буду я? что станется со мной?»
(«Странник», отрывок, 1835 г.)


Духовный кризис, переосмысление жизни, ценностей, отношения с властью, к творчеству, близким – все не нравилось и все тяготило. Тьма сгущалась, по нарастающей слышатся тревога, безнадежность, усталость от попыток вырваться из замкнутого круга.


Напрасно я бегу к сионским высотам,
Грех алчный гонится за мною по пятам...
Так, ноздри пыльные уткнув в песок сыпучий,
Голодный лев следит оленя бег пахучий.
(1836 г.)


Все чаще поэта посещают мысли о смерти, особенно обострившиеся со смертью матери. Она умерла в Петербурге, в Светлый Пасхальный День 1836 года. И волею этих трагических обстоятельств Александр Сергеевич в последний раз побывал в любимом Михайловском.


Сюда он перевозит гроб матери и хоронит ее в Успенском монастыре. Здесь же он «бронирует» место для своей могилы, рядом с матерью, предчувствуя свою скорую смерть. Под впечатлением от Страстной недели и поста, смерти матери, грустных мыслей и предчувствий Пушкин пишет летом 1836 знаменитый «Страстной» цикл.


В нем эти настроения и мысли переданы так, будто он сам переживает последние страстные дни, тоже распинаемый на кресте. Он готовился умереть и его "Я памятник..." звучит как эпитафия на собственную смерть. И могила готова, и эпитафия - на надгробный памятник…


Владимир Соловьев как-то сказал, что если бы поэт остался жив после той трагической дуэли, то с литературой было бы покончено: пережив смертельную рану, он перестал бы быть поэтом и встал бы на путь служения Богу.


Основания так говорить у философа были. Кто знает, случилось бы это или нет, но никто не будет отрицать, что с годами творчество Пушкина становилось все более религиозно-насыщенным и философски-настроенным. Стихотворений становилось меньше, но сгусток духовной энергии в них - мощнее, интонация – трагичнее, прежнего молодого, веселого и радостного Пушкина – все меньше.


...Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел
Изгнанником два года незаметных.
Уж десять лет ушло с тех пор — и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я…
(Отрывок, 1835 г.)


«Страстной» или Каменноостровский цикл включал, по замыслу поэта, шесть стихотворений, пронумерованных в том порядке, в каком они должны были появиться. Два из них – I и V - обнаружить не удалось. Остальные имели такой порядок:


II. Отцы пустынники и жены непорочны…;
III. Подражание итальянскому («Как с древа сорвался предатель ученик…»);
IV. Мирская власть;
VI. Из Пиндемонти.


Этот цикл – жемчужина и вершина поэтического творчества Александра Сергеевича. Простота, глубина, единый стержень с единой символикой страстной седмицы, философское осмысление своей жизни в свете Евангелия делают цикл уникальным, подобного которому в русской поэзии нет.


Есть Рождественский цикл Иосифа Бродского, но Страстной – один, вот этот, Пушкинский. Кроме перечисленных, в цикл включаются иногда и другие стихотворения:


"Напрасно я бегу к сионским высотам...", цитировавшее выше; "Когда за городом, задумчив, я брожу..." и "Я памятник себе воздвиг нерукотворный...".


К этому циклу примыкает также стихотворение «Странник» с трагическим описанием собственного духовного кризиса и мучительным поиском выхода из него.


Порядок стихотворений цикла соответствует дням Страстной седмицы, в которые вспоминаются последние дни жизни Иисуса Христа. Первым у Александра Сергеевича стоит стихотворение, посвященное молитве, составленной еще в четвертом веке Ефремом Сириным:


Господи и Владыко живота моего,
Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.
Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу Твоему.
Ей, Господи, Царю!
Даруй ми зрети моя прегрешения,
И не осуждати брата моего
Яко благословен еси во веки веков.
Аминь.


Молитва читается с земными и малыми поклонами каждый день по шесть-семь раз в течение всего великопостного богослужения, исключая субботы и воскресения, которые, по большому счету, постными не являются и при исчислении сорока дней не учитываются.


Молитва не только красивая, но и сильная, любимая прихожанами, и мной, в том числе. И хотя с годами все сложнее исполнять ее физически, но это прибавляет сил. Ноги болят, спина ноет, но молитва настраивает тело и душу как настройщик - расстроенное пианино.


В молитве перечисляются основные грехи: праздность, уныние, любоначалие, празднословие, а потом следует прошение о даровании самого важного: терпения, смиренномудрия, целомудрия, любви, неосуждения ближнего и видения только своих грехов.


Последний раз прихожане слышат молитву Ефрема Сирина в Великую среду и Александр Сергеевич Пушкин передает свое впечатление от молитвы и перекладывает ее на поэтический язык почти дословно.


Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Все чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:


Владыко дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
(1836, лето, Каменный остров)


Стихотворение, открывая "Страстной" цикл, словно камертон, задает общий тон циклу, как задает тон всему Великому посту молитва святого сирийского "пророка".


Тина Гай



Другие статьи в литературном дневнике: