Под Новый год мы с одним коллегой заключили пари: я сказал, что ещё до Дня святого Патрика какое-нибудь из авторитетных американских изданий начнёт употреблять в отношении собственного правительства слово «режим».
Я и не думал, что ждать придётся так недолго. Ещё не закончился январь, а я уже стал богаче на двадцать фунтов — и всё благодаря очередной статье Пола Кругмана в газете The New York Times.
И уж чего я никак не мог предположить, так это того, что автор с ходу окрестит новую администрацию США «режимом Трампа и Путина». Подобный полёт фантазии не отличал даже основоположника абсурдизма Сэмюэла Беккета. Я уже не говорю, что в статье не приводится ни одного доказательства причастности русских к решениям нового американского президента.
Такое впечатление, что для дискредитации Дональда Трампа сегодня достаточно просто упомянуть Россию и Путина — и американские СМИ привычно ударятся в антироссийскую паранойю. Их вовсе не интересует, какое отношение Москва имеет к тем или иным вопросам американской политики.
Так что спасибо Полу Кругману за предоставленную возможность выиграть пари, и позор ему за очередной антироссийский опус в лучших традициях сенатора Маккарти. В ноябре прошлого года Кругман уже объявил Дональда Трампа «сибирским кандидатом», чей приход к власти якобы стал результатом заговора между Владимиром Путиным и директором ФБР Джеймсом Коми. Это заявление Кругман сопроводил целым потоком сообщений схожего содержания у себя в Twitter — всё вместе это напоминало параноидальный бред сумасшедшего конспиролога.
Ксенофобы против «насекомых»
В своей новой статье Кругман, похоже, пытается выставить Путина вдохновителем идеи Трампа о строительстве стены на границе с Мексикой. (Возможно, я неверно понял колумниста The New York Times, но сделать какие-то ещё выводы из его статьи в силу скудости предложенных аргументов сложно).
Если бы Кругман имел хоть малейшее представление о современной России, он бы знал, что у неё полно собственных «мексиканцев» в лице выходцев из стран Средней Азии и Кавказа — киргизов, таджиков, узбеков, армян, грузин и т. д. Без привлечения их рабочей силы жизнь в той же Москве просто остановилась бы.
При этом в России (как и в современной Америке) сегодня отчётливо слышны голоса тех, кто требует отправить всех мигрантов по домам. К их числу относится и Алексей Навальный, которого самые разные журналисты The New York Times считают главной надеждой российской демократии.
Дело в том, что в трактовке западных СМИ любой противник Путина автоматически предстаёт эдаким Махатмой Ганди — либералом и гуманистом, каким бы преступником, шовинистом, консерватором, скандалистом и прохвостом он ни был на самом деле. Ведь такой образ лучше всего вписывается в удобную и привычную для Запада картину мира.
Навальный в своё время сравнивал мигрантов из бывших советских республик с насекомыми-паразитами и призывал истреблять их. «От мух отлично помогает мухобойка, а от тараканов — тапка, — рассуждает он в одном видеоролике. — Ну а в этом случае я рекомендую пистолет».
Это обстоятельство не сильно смутило редакторов медиапортала BuzzFeed, которые пару лет назад опубликовали подборку под названием «Десять черт, роднящих Алексея Навального с Хэнком из сериала «Во все тяжкие». В их трактовке Навальный вышел симпатичным националистом, хипстерской версией Эноха Пауэлла*.
На самом деле наиболее последовательным противником демонизации мигрантов в России выступает как раз Путин. Он неоднократно отказывался вводить визовый режим со странами Средней Азии, подчеркивал, что терроризм не имеет никакого отношения к исламу, и лично участвовал в открытии в Москве новой мечети — крупнейшей в Европе.
Высокое призвание
Лауреат Нобелевской премии (полученной, что характерно, за работы по экономике, а не за публикации о России), Пол Кругман обладает определённым авторитетом среди адептов либеральной глобализации. Недалёким и доверчивым людям свойственно преувеличивать значение этой награды, за которой Боб Дилан даже поленился приехать лично. Кругман слывёт настоящим мудрецом среди людей, склонных переоценивать собственные умственные способности. Он своего рода символ интеллектуального упадка западного истеблишмента, предлагающего неискушённой и неразборчивой аудитории тошнотворный набор штампов и пустых измышлений. Этим он чрезвычайно схож с британским еженедельником The Economist — невыносимо однообразным, напыщенным и преисполненным чувства собственной важности.
Для человека, всерьёз изучающего и знающего современную Россию, чтение редакционных колонок большинства крупных американских газет и журналов в наши дни чревато скачками давления и выбросами желчи. Писать о России там чаще всего берутся демагоги и шарлатаны, а также вечно ущемлённые, упёртые и воинствующие мизантропы, значительная часть которых изначально враждебно настроена к России из-за обид, которые русские нанесли ещё их прадедам. Стоит ли говорить, что аналогичный повод для обид на западных соседей при желании мог бы найти практически любой россиянин, в том числе и большая часть российского руководства.
Обладай Пол Кругман хотя бы зачаточными знаниями о современной России, он понимал бы, как сильно расходятся позиции Трампа и Путина по вопросу миграции и насколько абсурдно объяснять решения нового американского президента влиянием Кремля. Однако колумнист The New York Times предпочитает бороться с призраком страшного евразийского колосса, оперируя при этом идеологическими штампами времён холодной войны. Не исключено, что он сознательно избегает правды и предпочитает оставаться в неведении. В этой связи уместно вспомнить известное изречение психолога и писателя Эдварда де Боно: «Зачем разум тому, кто не способен пересмотреть собственные взгляды?»
Брайан Макдоналд
ирландский журналист
Возводя стену невежества
Пол Кругман (Paul Krugman)
Режим Трампа—Путина действует чуть больше недели, но уследить за всеми катастрофами уже сейчас становится очень трудно. Помните приступ раздражения президента, когда на его инаугурацию собралось очень мало людей, что вызвало немалый конфуз? Сегодня это уже кажется древней историей.
Но я хочу на минутку привлечь ваше внимание к другой истории, о которой все СМИ сообщали в четверг, пока ее не отодвинул на второй план шум и гам по поводу запрета на въезд беженцев. Может быть, вы помните (а может, и нет в этом бурном потоке событий), как Белый дом сначала говорил, что введет на товары из Мексики 20-процентную пошлину. А может, он говорил о плане налогообложения, предложенном республиканцами в палате представителей, заявляя, что ничего подобного не будет, что это просто идея. Потом он как будто замял эту тему, по крайней мере, пока.
По степени своей порочности разглагольствования о пошлинах в подметки не годятся запрету на въезд беженцев, перед носом которых захлопнули дверь, причем прямо в Международный день памяти жертв Холокоста. Тем не менее, разговоры о пошлинах стали олицетворением тех характерных черт, которые мы наблюдаем у этой сумбурной администрации. Это нарушение нормальной деятельности, невежество, некомпетентность и злоупотребление доверием.
Похоже, вся эта история, как и многое другое в последнее время, началась с уязвленного самолюбия президента. Люди смеялись над ним, потому что Мексика, вопреки его обещаниям в ходе кампании, не станет платить за эту бесполезную стену на границе. Поэтому пресс-секретарь Трампа Шон Спайсер вышел к трибуне и объявил, что пограничная пошлина на мексиканскую продукцию пойдет на строительство стены. Вот так.
Но экономисты сразу же заявили, что экспортер не платит пошлины. За некоторыми незначительными исключениями платит в основном покупатель. То есть, пошлины на мексиканские товары станут налогом, который будет платить американский потребитель. Следовательно, строительство стены оплатит Америка, а не Мексика.
Вот незадача. Но это не единственная проблема. Америка является участницей системы соглашений (это мы создали данную систему), которой устанавливаются правила для торговой политики. И одно из ключевых правил состоит в том, что нельзя в одностороннем порядке повышать пошлины, которые были снижены в результате предыдущих переговоров.
Если Америка беспечно нарушит это правило, последствия будут очень серьезные. Опасность заключается не столько в ответной реакции (хотя и в ней есть определенный риск), сколько в созданном прецеденте и образце для подражания. Если мы будем с презрением относиться к правилам, точно так же к ним будут относиться все остальные. Вся торговая система начнет разваливаться, и разрушительные последствия от этого будут ощущаться повсюду, в том числе, в американской промышленности.
Неужели Белый дом действительно намерен пойти этим путем? Сосредоточив внимание на импорте из Мексики, Спайсер создал именно такое впечатление. Но он также заявил, что речь идет о «всесторонней налоговой реформе как о средстве налогообложения импорта из стран, с которыми у нас отрицательное сальдо торгового баланса». Похоже, он имел в виду капитальную перестройку системы налогов на прибыль корпораций, которая может включать «регулируемые пограничные пошлины».
Но здесь есть одна загвоздка. Такая перестройка не даст тот результат, о котором говорил Спайсер. Она не будет направлена против стран, с которыми у нас отрицательное сальдо торгового баланса, и уж тем более против Мексики. Она будет распространяться на всю торговлю. И на самом деле, это не будет налог на импорт.
Справедливости ради надо сказать, что в этом вопросе часто возникает недопонимание. Некоторые казалось бы сведущие люди считают, что налог на добавленную стоимость, вводимый многими странами, препятствует импорту и субсидирует экспорт. Спайсер повторил это заблуждение. Однако в действительности НДС в основе своей является внутренним налогом на продажи, который не препятствует импорту, но и не стимулирует его. (Да, налог на импорт есть, но есть и налог на внутреннюю продукцию.)
Предлагаемые изменения в системе корпоративных налогов хотя и отличаются от налогообложения добавленной стоимости, однако их последствия для торговли совершенно нейтральны. В частности, это означает следующее. Они никак не заставят Мексику оплатить строительство стены.
Здесь есть немало технических деталей, которые можно посмотреть в моем блоге. Но казалось бы, американское правительство должно навести порядок в своем доме и получить правильные представления о последствиях, прежде чем объявлять по сути дела торговую войну.
Подведем итоги. Пресс-секретарь Белого дома создал дипломатический кризис, пытаясь защитить президента от насмешек по поводу его глупого хвастовства. При этом он продемонстрировал, что никто в администрации не понимает основы экономики. А потом он попытался вернуть все на свои места.
Все это следует рассматривать в более широких рамках стремительной утраты Америкой авторитета и доверия.
Наше правительство не всегда поступает правильно. Но оно выполняет свои обещания — как перед странами, так и перед людьми.
А теперь все это подвергнуто сомнению. Все, от маленьких стран, думавших, что их защитят от российской агрессии, до мексиканских предпринимателей, полагавших, что выход на наши рынки им гарантирован, и даже до иракских переводчиков, считавших, что их работа на США дает им право на убежище, теперь вынуждены задаваться вопросом о том, не обойдутся ли с ними точно так же, как с обманутыми подрядчиками в отеле Трампа.
Это очень большая потеря. И возможно, невосполнимая.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
