...Кто же победил в схватке? Курой? В принципе - конечно. А по сути - никто. Оба проиграли, причем - сами себе. Волшебник вновь испугался: а не будет ли Кухулин мстить? А не отберет ли тем столь долгожданное счастье? Вместо того, чтобы спросить себя: а есть ли оно вообще у тебя, так отчаянно хранимое? Ты поверил Богиням, но ведь судьбоносные решения постановил для себя сам! Девы Моря не обещали вести тебя к Звезде - они только указали, что эта Звезда впереди есть. Блатнат ли имелась в виду? Нет, конечно. Скорее, именно что Блатнат и была той самой угрозой, о которой они предупреждали... А одинокая Звезда Счастья Курои так и осталась гореть в своем одиночестве...
В своем позорном положении Кухулин тоже мог еще кое-что. И до этого уже не дотянулась бы никакая магия. Да, он потерял символ воинской чести, но это и всего-навсего символ, а не сама воинская честь. Так, желая его унизить, Курой не более чем отрезал бы ему волосы. Но Кухулин с таким вызовом не справился, поскольку небыл к нему готов. И потому же там, у леса Солхойд, потерял не просто волосы, но самое настоящее свое достоинство.
И эта самая брешь привела его к качественно обратному тому, против чего он, в сущности, бился с Курои. Кухулин опустился до подлости и низости в своем желании отомстить. Хотя, по большому счету, в поэме он даже и не герой уже, а просто игрушка в руках неких страшных сил, которые им манипулируют. И которым, опять-таки, с успехом мог бы противостоять Курои, не прояви тот ответной низости малодушного, предприимчивого действа, в рассчете на гарантированный успех.
Совет Лаэга - близкого друга и возницы Кухулина обратиться к 'умственным калекам' можно считать и иносказанием, предполагающим действие, что называется, 'от противного', и реальными деятелями, по духу Курои противоположных. Что уж там предпринял Кухулин - я оставляю на волю читателя. Главное же в том, что после этого действия его приобрели явно мистически-неадекватный оттенок. Их же промыслом он находит Блатнат - очевидно, по духу им близкую. Понимает ли это Кухулин? Разумеется, нет. Более того, теперь он и сам находит ее чрезвычайно симпатичной!
Сколь низко пал герой, никогда не бежавший от любого, даже превосходящего по силам противника! Теперь он, без доли сомнения, прячется за спину Блатнат! За ее отвратительную хитрость, подлость и вероломство. Сначала это происходит как бы неявно - Блатнат сама придумывает, как облегчить дело пособникам. Да и Кухулин, приведя гриву в порядок, показывается перед Конхобаром и сыплет новыми обещаниями с явно горделивым флёром, якобы, о прославлении короля.
На что Конхобар совершенно верно замечает: сначала выполни то, что задумал - покамест просишь и нуждаешься ты, а не я. Ты задумал явную подлость, Кухулин! Подлость, однако, выгодную мне, как правителю. Так что теперь только попробуй не довести дело до счастливого финала, измазав своей грязью еще и меня. Навсегда тебе быть, в этом случае, Лысым-Псом - и уже не по виду, а по натуре...
...Последний акт нравственного падения - это встреча при Фионглайс, "Белой Реке". Клан Дедад рассеян по Ирландии, но остается самое главное препятствие - сам Курой! Теперь нужно сделать так, чтобы он оказался слабее... От идеи обманом выкрасть меч Кухулина не передернуло. Напротив, он с самым почтенным видом воссел в кустах у реки, чтобы узнать время, когда хрупкая барышня наполовину победит его же противника.
Как прямо говорится в поэме, в этом также прямо соответствующей мифу, убило Курои не оружие, а предательство. Предательство Блатнат, которую он обожал, измена воинской чести Кухулина - о котором он думал до сих пор многим лучше. Смерть не пугала Курои - он умер давно, еще там, год назад, на весеннем обрыве. А подтолкнула его в пропасть отчаяния самая милая, самая любимая рука из всех, которые он знал...
Бард Ферхетне, появляющийся в последних частях, есть полный антипод возлюбленной Курои. Волшебник поплатился за свое малодушие, теперь ему нечего предъявить. Но та сила, которую предпосылал вперед себя Кухулин, еще активна и деятельна.
Убитый горем, Ферхетне молит Дев Моря открыть ему убийц этого, во всем благородного и мирного человека, упорно не понимая - за что?! И Дева Девятой Волны отвечает, что Курой сам виноват в собственной гибели. Поскольку и был предупрежден, и отлично осведомлен о последствиях. А месть - как раз та причина, которая помешала Курои спокойно "леч в свой курган" - то есть умереть от старости. И такому гиблому делу, как месть, Богини Волн не способствуют... Хотя, и отговаривать не смеют - их дело предупредить.
И вновь мы видим в поэме, как человек, считая себя мудрее Богов, решает действовать по своему. Ферхетне, словно антипод Блатнат, точно остаток Силы Курои , действует сообразно положительной, но всецело ограниченной и потому - пагубной силе. Как будто случаем обнаруживая меч, он легко представляет себе теперь, что могло случиться... И настигает убийц... Но кого же он настигает в итоге? Всем ли воздает по справедливости? Нет... Ферхетне действует лишь сообразно антиподу - стихийному порыву отчаяния. И тем губит Блатнат, сбивая ее со скалы. Только Блатнат! Но и неизменно гибнет и сам, падая следом.
Равновесие установлено? Как будто... Великие силы теперь скомпенсированы, однако лишь до нового приступа малодушия, готового предавать и мстить.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
