***«Красная весна» Сергея Кургиняна Иллюстрация из книги 'Сын России' Лиханов А. 1982 Политолог и лидер общественного движения «Суть времени» Сергей Кургинян опубликовал свое новое исследование. Книга «Красная весна» печаталась в июльских и августовских номерах федеральной газеты «Суть времени» (№№ 87, 88, 89, 90). В 2013 году политолог уже осуществил публикацию на газетных полосах книги «Странствие»: несколько выпусков газеты были полностью посвящены этой большой работе. Такая странная форма публикации (без издания отдельной «книжкой», без распространения электронной версии) обусловлена характером данных работ: «Странствие» и «Красная весна» требуют усилия от читателя, непраздного интереса к кургиняновской аналитике. Подписчики газеты «Суть времени» с какого-то момента стали основным адресатом политолога (адресатом для развернутого разговора), хотя Кургинян продолжает выступать в телевизионных передачах и выпускать собственные телепроекты.
«Красная весна» тоже выдержана в жанре «странствия». Книга начинается с истории участия Кургиняна в телевизионных проектах «Суд времени» и «Исторический процесс». Вопросы, которые породили эти проекты (почему их не закрыли? почему Кургиняну позволили выигрывать либералов Млечина и Сванидзе с разгромным счетом?), приводят автора к теме «перестройки-2». Автор выявляет основные очертания «перестройки» как системной войны против государства, определяет те элитные круги, которые задумывали и осуществляли «перестройку». Особую ценность (в том числе мемуарную) представляет подробный отчет о том, что происходило в 1993 году в Доме Советов, о том, как готовилось поражение парламента, о том, как «сливали» реальных политических оппонентов Ельцина, а вперед выдвигали откровенных провокаторов. Устные признания, запомнившиеся детали, реконструируемые аналитические расклады… Автор ищет не «заговорщиков» (о них он пишет с полной убежденностью, они уже тогда были найдены), а о причинах, по которым «заговор» стал возможен. И возвращается к Сталину, Хрущеву, Андропову, Брежневу. И еще глубже. Для понимания изложенной концепции, конечно, стоит прочитать саму «Красную весну». Я изложу лишь некоторые тезисы новых кургиняновских странствий. За слаженными действиями по демонтажу советского строя и дискредитации советского наследия стоит группа высокопоставленных советских спецслужбистов, которые пытались использовать различные типы антисоветизма для разрушения старого режима. Эта гипотеза, если ее разбирать детально, оказывается вполне логичной и почти само собой разумеющейся. Единственная структура в здании СССР, способная бросить вызов коммунистической партии, – это служба государственной безопасности. Именно КГБ имел полный контроль над всем спектром антисоветских сил и групп в СССР (от либералов до фашистов). Давно замечено, что «комитетчики» старательно вычищали всё, что было занято развитием коммунизма, и странным образом опекали антикоммунистические силы. Переходя под крыло Юрия Владимировича Андропова, тот или иной борец с системой становился неуязвимым, поскольку противодействовать врагам коммунизма и СССР был призван сам КГБ. Таким образом, спецслужбистская элита (сам Андропов, а также ряд других, среди которых большую роль играл Филипп Бобков) могла стать единственным врагом партии – перед нами известный из истории феномен «революции кшатриев» (воинской касты) против «брахманов» (жрецов). И элита КГБ таким врагом стала – в течение ряда лет вербуя как рядовую агентуру из антисоветской среды, так и консультантов экстракласса (Кургинян называет, в частности, гениального мыслителя Михаила Бахтина). Вопрос лишь в том, могла ли «чекистская» элита управлять сложнейшей системой антисоветских сил и консультантами уровня Бахтина и Щедровицкого. Не оказались ли «чекисты» инструментом «антисистемы», которую они собирали под борьбу с системой? Для чего же элита госбезопасности решилась на игру с «антисистемой»? Проект «чекистов» был прост и одновременно амбициозен: отсекая от СССР все «лишнее» («чурок» и прочих азиатов), проведя в России капиталистическую модернизацию (под «нормальную» европейскую жизнь без безумных коммунистов, строящих «рай на земле» весьма отличными от уютного западного хозяйствования методами), страну можно было вводить в Европу. Устранив тем самым многовековой разлад, отчуждая европейский мир от опеки заокеанского «обкома», создав мощнейший союз с небывалым совокупным экономическим и военным потенциалом – союз, в котором Россия займет привилегированное место. Это была мечта, страсть и воля, подобная железной воле Мустафы Кемаля (Ататюрка), осуществлявшего европейскую модернизацию Турции – обломка Османской Империи. Разумеется, под этот проект («русский кемализм») необходимы были договоренности с элитами Запада. А потому агентура «русских кемалистов» была встроена в каналы связи с западным «партнером». Встроенный в канал «диссидент» обретает определенную власть над хозяевами сети. Сеть становится растянутой между «русскими кемалистами» и западными хозяевами. «Антисистема» приобретала совсем уж неуправляемый характер. Но страсть, но проектная воля были сильнее опасений: этой русско-кемалистской страсти были посвящены десятилетия и целые жизни. В «перестройку» наши «кемалисты» спустили с цепи «антисистему» в согласии с инструкциями и методами, разработанными Бахтиными и прочими. Произошел крах экономики, политической системы и – что было особенно опасно – общественной морали (не этого ли и хотели глубокие и двусмысленные консультанты?). Период деструкции затянулся на 10 лет. «Кемалисты» никак не хотели отказаться от вхождения в Европу. Европа же обнаружила фантастическую зависимость от США. Была организована территория регресса. На этой территории сложилась в итоге некая хрупкая государственность. Но эта государственность обнаружила неуступчивость в переговорах с Западом. И «антисистема» вместе с ее кураторами решила снова запустить «машину перестройки». В эту самую машину, предполагавшую активизацию всех антивластных потенций, и встраивался телепроект «Суд времени», в котором Кургинян страстно обличал постсоветскую реальность. Описав проект и поведение «русских кемалистов» (андроповцев), автор «Красной весны» обращается к причинам, которые привели к вызреванию партии кемалистов с их антисистемой и к дальнейшему разгрому великой империи. Советский Союз был «красной весной» человечества – пространством, на котором обещано было восхождение человека, раскрепощение и пробуждение всех его творческих потенций. Отмена эксплуатации человека человеком, равенство и братство людей – все это, как казалось, сделает возможным красную весну, которая, начавшись в России, охватит весь мир. Красная весна начиналась и утверждалась в режиме мобилизации. Мобилизации сначала под победу над буржуазным строем, затем – под Победу в Великой Отечественной войне. Режим советской мобилизации – это суть так называемого сталинизма. Фигура вождя в военном френче, трудоголика, подпертого репрессивной системой, как нельзя лучше выражала мобилизационный режим и сама по себе посылала в массы мобилизующее послание. Эпоха Сталина создала человека мобилизованного, привыкшего к аскетизму и трудовым перегрузкам. Но это не значит, что все общество и элита готовы были жить в режиме мобилизации постоянно. Сталинская мобилизация требовала не только жесткого директивного планирования, уклада по типу военизированного лагеря – она требовала сворачивания идеологического творчества, сужения основной доктрины, требовала стилистики декретирования и предписания. После войны… Впрочем, об этом лучше сказать словами Сергея Кургиняна: Сам образ вождя-солдата, аскета в стоптанных сапогах был уже не к месту. Он вызывал необъяснимое, но очень внятное раздражение… Настроения того времени прекрасно выразил Борис Слуцкий в своих «Современных размышлениях»: … эпоха зрелищ кончена, Сергей Кургинян: Сталина похоронили со слезами на глазах и со вздохом внутреннего облегчения. Освободиться хотели от него не как от автократа, а от него как носителя духа всепроникающего воительства и от самого этого духа. После того как сталинская элита физически устранила Сталина и провела зачистку Берии и «бериевцев» (той элитной группы, которая готовила свою авторитарную модернизацию), была проведена первая десталинизация (XX съезд), где избавлялись от этого самого духа. После этого партия должна была вернуться к страсти по красной весне, к идеологическим буре и натиску, к новым свершениям и победам. Либо она могла отказаться от советской мобилизационной системы полностью. Однако, изгнав дух воительности, руководство СССР решило сохранить все мобилизационные формы (директивное планирование, репрессивная система, идеология в стиле декрета). При этом КПСС лишалась не только своего «воительного» содержания, она отказывалась от всякого мобилизующего содержания как такового. Принятые на XXII съезде формулы о том, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, по сути, отрицали коммунизм, были глумлением над коммунистической идеей. «Воины» коммунизма, жаждавшие мобилизационных посланий, погружались в тоску и отчаяние, отсекались от партии. Партия укутывалась в лишившиеся содержания формы. Все это послужило предпосылками к развитию «заговора» русских кемалистов. Сила партии была в «красной вере», которая иссякала. Страна не смогла правильно выйти из сталинизма: сталинская красная церковь с красной инквизицией и всеми атрибутами красной теократии была не преобразована в духе нового времени, а просто-напросто лишена красной веры. Ослабленная и успокоенная в себе, партия допустила усиление «кшатриев», «комитетчиков», возненавидевших маразм демобилизующей мобилизации (и помнящих, как партия в союзе с армией, зачистив Берию, нанесла сокрушительные удары по чекизму). Работающие на Западе советские спецслужбисты, наблюдавшие чистенькие тротуары, уютные ресторанчики, буржуазное изобилие Европы, проникались особым патриотизмом – страстью сделать такую же «нормальную жизнь» на Родине, где царит идиотская мобилизация без воительности. И в недрах советской элиты начала формироваться смута. Однако, если человечеству суждена была Красная весна, то почему она не состоялась? Почему красное пламя не перекинулось на другие народы? Почему красная вера иссякла даже в красной церкви? Неужели травматизм сталинской мобилизации оказался столь глубок, что прикончил красную весну как таковую? Почему «прогрессивная» Красная весна с ее энергетикой оказалась слабее хрущевско-брежневского «маразма»? Красная весна, по Кургиняну, венчает исторический процесс. Без исторического процесса не может быть победы красной весны. Сергей Кургинян полагает, что силы гораздо более мощные, нежели какие-то там андроповцы, осуществляют «конец истории». В этом оказалась заинтересована высшая элита буржуазного мира, достигшего достаточного интеллектуального и организационного уровня, чтобы бросить вызов самой истории. Сталинский «надрыв» был разыгран в пользу проекта «Конец истории», инструментом которого оказался «русский кемализм». Само сплетение сверхсложных политических игр, в сети которых пойманы целые страны и континенты, стало возможным именно потому, что действие Истории останавливается. Исходя из концепции Кургиняна, выстраиваются стратегические политические задачи, программа действий по спасению Истории. Второе. Необходимо восстановить (или создать заново?) то идеальное начало, на которое набросились русские кшатрии со своим антисистемным псом в период перестройки. То есть осуществить реванш. Третье. Необходимо разогреть, раскалить это идеальное, наполнив его тем мобилизующим духом, который был изгнан, и дополнив этот дух полноценной красной весной как раскрепощением и пробуждением высших творческих сил. Четвертое. Красная весна должна стать наступательной, она может выстоять, только выиграв битву за Историю. Под глобальным проектом «Конец истории» пора подвести черту. Свои тексты Сергей Кургинян завершает словами: «До встречи в СССР!» Илья Роготнев © Copyright: Светлана Водолей, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике: |
