я. уверен, я знаю, что я нынешний, каковым сейчас являюсь - это результат детства.
Если судить вкупе с другими примерами, то получается, что любой детский удар выбивает будущую личность из колеи, и чем сильнее удар, тем дальше вылет.
Детство многим меня наделило.
Я помню, как пережитое сильно овзрослило по отношению к сверстникам. Я стал задаваться вопросами не по годам, стал вдумываться в банальные вещи, размышлять над поступками взрослых, над существующим положением вещей и людей, почему именно так все устроено. Стал чрезмерно вдумчив, когда мне следовало бегать за бабочками, рубиться в фишки, гонять в футбол. Во многом видел разницу между собой и другими детьми вокруг. Не поверите, но уже в садике я сидел наблюдал и делал выводы. И опять подчеркивал разницу, и, очень жалел. Очень. И завидовал.
Бывало, что меня забывали забирать. Короче, не забирали. Лето, тепло, вся группа на улице. И вот, поочередно, начинают приходить родители, старшие братья, сестры и забирают детей. Одного за другим. Не скажу, что картина в контраст мне прям идеалистичная, типа приходят счастливые родители с мороженым и забирают моих друзей-сорванцов, или красивая старшая сестра, постоянно одергивающая свою младшенькую и подшучивающая с воспитателем. Нет, я не эгоист, я внимательный не эгоист и в то время я не накручивал и не жалел себя (то, что я жалею и накручиваю себя сейчас, не значит, что я слеп и безразличен к окружающим). Так вот картины не были рекламными: приходили обычные уставшие родители, нервные мамы, за кем-то приходил пьяный отец. Но за ними все же приходили и забирали. Одного за другим. А я сижу и боюсь, что за мной снова никто. Еще пришли - опять не за мной, еще - вновь не мои. Все меньше и меньше моих одногруппников на площадке.
Я ЗНАЮ, что и воспитательница уже приметила это, и поэтому ко мне стоит ближе всех. Я знаю ее отдельное отношение ко мне, некоторое рабочее беспокойство. Рабочее. Всех забрали, рабочий день закончился. Чего я боялся, то и случилось. Опять мне задают вопросы. А что мне сказать? я просто молчу и пожимаю плечами опустив голову. Не говорю "да", не говорю, что опаздывают, не придумываю других оправданий, я просто действительно не знаю. И это самое страшное. Рабочий день закончился, рабочее беспокойство тоже. Оставив меня на попечение сторожа, в надежде, что все-таки кто-нибудь придет, воспитательница уходит домой. И темнее уже. Я говорю, я уверяю его, что могу сам дойти, тут недалеко, дорогу знаю, не заблужусь. Сторож отпускает. И я иду домой. Один. Осознанно иду один. в 5 лет.
Мне доставляло огромную радость любое внимание непосредственно ко мне. Это было редко, этого почти не было. Но когда что-то спрашивали именно у меня, как-то обращались или даже проявляли заботу - я восхищался добротой этого человека, удивлялся, был благодарен и почти влюблялся в него. Например, совсем незнакомая тётя на остановке замечает мою болячку на локте и интересуется где ж я так саданулся - а я смущен. Или в плотном потоке людей при входе или выходе меня малого неплохо прижимают, я невольно постанываю, женщина рядом ставит впереди меня руку и кричит: "Да ребенка-то маленького не зашибите!", выходим и она спрашивает все ли нормально. А мне так охота к ней прижаться. Но я убегаю. Нисколько, думаю, не открытие, что мне не хватало внимания и заботы, я просто рассказываю ощущения, вспоминаю себя.
Бывали люди с опекой. Но по большей части рос наедине с собой. Ладно если бы только психологически, но ведь и физически тоже. И опять много наблюдений за другими, выводы, сожаления, злость на себя, на свою судьбу. Вопросы, вопросы, вопросы. "Почему я?". Часто представлял, фантазировал, что приходят какая-нибудь добрая хорошая красивая пара и решает забрать к себе домой на воспитание, где мне будет лучше, где все есть, где я стану нормальным. Так грело это...
А вообще безразличия к себе я видел, безусловно, в разы больше, нежели обратного.
Из этого постепенно выросла реакция: "Ну и не надо мне ни от кого ничего", "Не нужно мне этого", "Я сам как-нибудь", "Лучше не замечайте меня", “Ступайте, ступайте своей дорогой”.
Недоверие, шипы, колючки, стрекательные клетки.
- Вы вправду беспокоитесь? Что-то не верится. Да с чего бы оно вам надо? Дел своих нет что ли? Тоже мне нашлись добродетели. и т.п.
А сейчас задаюсь вопросом: "А почему это я ДОЛЖЕН быть кому-то нужен, кому-то интересен? Вообще почему кто-то должен думать обо мне?". Да ни почему. Вот и все. Все просто. И обвинения окружающих, и обида моя - все это лишь из жалости к себе.
Тогда и сокрушаться не стоит, и рыдать духовно. Так? Да так. Но тот одинокий мальчик никуда не делся, и ему все также охота прижаться к кому-то небезразличному. И все также не к кому. Зато теперь я понимаю, что это просто отрицательное свойство моей психики.
