...Печаль — это реализм. Мы грустим, потому что не бе-
жим от данности жизни: все имеет конец. Однако мно-
гие из нас научились избегать этого процесса. Пять
самых распространенных методов уклонения от скор-
би — перенаправление наших стремлений на месть,
сожаление, разгрузку, нарушение границ и безразли-
чие. Рассмотрим каждый из этих вариантов.
1. Месть
Ярость может быть побегом от скорби. За местью тоже
может скрываться горе. В «Троиле и Крессиде» Шек-
спира мы читаем такие слова: «Надежда отомстить
скрывает тоску и горе». Потеряв любимого челове-
ка, мы чувствуем себя неполноценными, ущербными.
Самый примитивный способ вернуть себе опору —
месть. Мы убеждаем себя, что раз нам причинили
боль, то мы должны ответить тем же. Это уравновесит
чаши весов, но помешает естественному и необходи-
мому процессу оплакивания утраты. Нам кажется, что,
если мы сведем счеты с кем-то, нам станет легче. Од-
нако это иллюзия. Не надейтесь обрести спокойствие,
избегая боли и страдания. Ведь тем самым вы лишите
себя возможности получить исцеление и успокоение.
Возмездие — любимое занятие эго. Основная цель
мести вовсе не в том, чтобы правда восторжествова-
ла. Как мы увидим в следующей главе, это стремление
разъяренного эго выразить возмущение.
Скорбь без потребности мстить особенно тяжело
дается мужчинам, которых с детства учат не плакать.
Именно поэтому со временем многие из них боятся
собственной грусти. Навязанные представления о том,
что мужественно (месть), а что нет (нытье), остаются
с нами на всю жизнь. Однако можно приложить усилия
и ослабить влияние этой установки и сосредоточиться
на своей скорби. Это значит быть собой, исследовать
те области человеческой натуры, где климат намного
мягче и слезы не вызывают осуждения. Позволяя себе
горевать, мы восполняем одну из пяти основных по-
требностей и проявляем любовь к себе.
2. Сожаление
Это еще один способ избежать всей полноты горя.
Можно зациклиться на недавней триггерной реакции,
мучить себя размышлениями о том, что следовало посту-
пить по-другому и изменить результат. Такие пережи-
вания терзают нас и не дают прочувствовать совершен-
но оправданную и уместную скорбь. Сожаление — это
скорбь без исцеления. Мы погружаемся в жалость к себе
или чувство вины. Сожаление — признак того, что мы
не прощаем себя и не можем двигаться дальше. Посколь-
ку постоянное развитие и движение вперед — наша на-
сущная потребность, сожаление мешает нам стать со-
знательными, зрелыми людьми. Чтобы его преодолеть,
нужно оставить в прошлом все свои ошибки и обратить-
ся к чувствам, которые ждут исцеления.
Стыд за решение, о котором мы сожалеем, может
стать для нас триггерной реакцией. Возможно, причи-
ну этого триггера следует искать в детских переживани-
ях. Возможно, нас стыдили, наказывали или отвергали
за поступки, которые родители считали плохими. Если
мы понимали, что на самом деле в нашем поступке нет
ничего плохого, то триггер не закрепился. Но если мы
внутренне соглашались с мнением родителей, то до сих
пор подвержены триггеру, вызывающему реакцию сты-
да. Теперь мы укоряем себя в ответ на те или иные
триггерные события, и это еще одна форма сожале-
ния: «Зачем вообще надо было это делать?», «Как можно
было допустить такую ошибку?», «Как можно было ве-
сти себя так глупо?» Именно такие слова мы говорили
себе в детстве и теперь повторяем их снова.
Пьер Тейяр де Шарден в эссе La vie cosmique писал:
«Я благословляю злоключения, удачи и напасти моей
карьеры. Благословляю собственный характер, свои
достоинства, пороки и изъяны. Я люблю себя таким,
каким был создан и каким сделала меня судьба».
Так
может сказать каждый из нас, когда прощает себя, вме-
сто того чтобы мучиться сожалениями. Как ни странно,
принимая свою печаль и проживая ее в полной мере,
мы отпускаем ее, а вместе с ней и самобичевание. Мы
больше склонны прощать себя, когда признаём свои го-
рестные чувства и окунаемся в них с головой.
Приведем пример. Допустим, мы переживаем из-за
того, что нас обидели. Постепенно мы отпускаем чув-
ство вины, возмущения и желание отплатить той же
монетой. И наступает прощение. Применяя эту схему
к себе, мы видим, что постепенно находим силы себя
простить. Печаль со временем исцеляет себя сама и об-
легчает наши страдания. Она смывает чувство вины,
ненависть к себе и желание наказать себя — то есть ото-
мстить себе. Теперь мы простили себя и можем жить
дальше. Простить других или себя — не значит оправ-
дать. Это значит отпустить негодование и обиду, кото-
рые мы хранили в себе слишком долго. Мы видим, что
возмужали, когда чувствуем нерушимое доверие к са-
мому себе, несмотря на все проклятия, которые вну-
тренний критик нацарапал на стенах нашей психики.
Кстати, разговор о внутреннем критике напомнил
мне кое о чем ироничном. Если внутренний критик го-
ворит, что мы глупые, и мы верим в это, мы тем самым
признаём, что в нас живет прозорливый, проницатель-
ный судья. Так, вера в вердикт внутреннего критика
(что мы небольшого ума) сосуществует с представле-
нием о том, что часть нашей личности обладает блестя-
щим интеллектом, к ней стоит прислушаться, и, по сути,
она полная противоположность глупости! Отметив это
противоречие, улыбнитесь про себя и перестаньте себя
ненавидеть.
3. Разгрузка
Иногда мы избавляемся от скорби, когда другие ис-
пытывают ее вместе с нами или вместо нас. Мы сбра-
сываем с себя боль и страдания, рассказывая людям
о своих утратах, чтобы они погоревали за нас или вме-
сте с нами. Историю своей жизни можно рассказать
с драматическим размахом, чтобы привлечь внимание.
Мы рассчитываем на эмпатию человека как на согла-
сие взять на себя часть наших страданий. Тем самым
мы перекладываем свой стресс на других людей.
Скорбью можно делиться, когда это уместно и даст
желаемый результат. Например, на похоронах это
совершенно нормально. Нас окружают люди, которые
любили усопшего или были любимы им. Мы вместе
оплакиваем утрату, и это снимает часть груза с наше-
го сердца. Точно так же после тяжелой утраты мы сно-
ва и снова рассказываем об этом, чтобы ослабить боль.
Так скорбь ведет к исцелению.
Разгрузка — другой метод. Разгрузка предполагает,
что мы перекладываем часть своих страданий на дру-
гого человека. Это может быть вызвано недоверием
к собственным внутренним ресурсам или отказом ис-
пользовать их, чтобы пережить горе. Мы обращаемся
к другим людям, которых считаем сильнее себя, чтобы
они приняли часть этой непосильной ноши. Мы пере-
кладываем свой крест на плечи прохожего.
Мы можем также сами стать теми, кого нагружают.
Когда люди рассказывают нам свои трагические исто-
рии о безграничной скорби, о проблемах в отношени-
ях или об утрате, мы сочувствуем им, но наше участие
в их проблемах может обернуться той или иной фор-
мой зависимости, когда мы буквально увязаем в про-
блемах другого человека. И нам хочется спасти его.
Проблема в том, что скорбящий отказывается выпол-
нять свою часть работы. Из-за нашего активного уча-
стия рассказчик — которому, возможно, давно стоило
обратиться за помощью к специалисту — не получит
необходимой помощи. Другими словами, мы позволя-
ем ему избегать принятия и осмысления скорби. Об-
щение с другом может оказать целительное влияние,
но брать на себя роль психолога не стоит.
4. Нарушение границ
Когда мы ждем, что человек удовлетворит некую нашу
потребность, а тот отказывается, возникает адекват-
ная реакция — грусть. Мы теряем возможность обре-
сти желаемое. Однако большинство из нас подменяют
печаль неудовлетворенности обвинениями в скупости
и жестокости.
Альтернативный вариант: мы упорно добиваемся
желаемого, настаиваем на нем. Иногда мы не уважа-
ем границы (в данном случае под ними подразумева-
ется право другого человека отказать нам). Как будто
не понимаем слова «нет». Мы требуем, чтобы нам по-
могли и сделали в точности то, что мы хотим. А когда
не получаем результат — возмущаемся. Это еще одна
попытка замаскировать скорбь.
Отказ мы воспринимаем как призыв взяться за ору-
жие. Мы презираем человека и считаем, что имеем
право отомстить, когда он попросит нас о чем-то. Та-
кой стиль общения разрушает доверие. Показывая, что
мы грустим из-за ответа партнера или друга, мы, напро-
тив, демонстрируем уязвимость и укрепляем доверие.
В таком случае у нас больше шансов услышать утвер-
дительный ответ в будущем, хотя не это нас мотивиру-
ет. Приняв решение не прятать чувства, мы признаем,
что эта смелость — единственная нужная нам награда.
Смелость — свобода от влияния триггеров и окружа-
ющих людей.
5. Безразличие
Мы неверно понимаем буддийское учение. Нам ка-
жется, что в состоянии просветления мы не будем чув-
ствовать печаль из-за утраты. Нам будем намного лег-
че смириться с тем, что всему когда- нибудь приходит
конец. Однако эта крайняя форма стоицизма и безраз-
личия противоречит человеческой сущности. Просвет-
ление — выражение внутренней целостности. То есть
это принятие всего спектра человеческого опыта, важ-
ной частью которого являются чувства. Как существа
социальные, мы тесно связаны с окружающими. Мы
нужны друг другу, чтобы выжить. Мы любим друг дру-
га и выражаем эту взаимосвязь через заботу — и ра-
дость. Утрата прерывает эту связь, по крайней мере
на физически осязаемом уровне. И это важно для та-
ких существ, как мы, которые жаждут сотрудничества
и взаимообмена. Печаль — способ выразить, насколь-
ко мы ценим эту связь.
Японский учитель дзена Сяку Соен не таясь рыдал
из-за кончины близкого человека. Прохожий посмеял-
ся над ним и сказал: «Разве ты не должен быть выше
скорби о жизни и смерти?» На это Сяку ответил: «На-
против, выражая свою печаль, я поднимаюсь над ней».
Речь идет о трансцендентности, то есть тут мы вступа-
ем в духовную сферу. Безусловно, приятно осознавать,
как тесно переплетены в нас естественное и сверхъе-
стественное.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
