Таня, Танечка, Татьяна
Татьяна Башкирцева
С тех пор, как Таня уронила мячик,
Прошло немало быстротечных лет…
Теперь она почти совсем не плачет,
Как будто бы себе дала обет.
Прекрасно знала, не поможешь горю
Слезами, ведь Москва не верит им…
Мечты Жар-птицу, выпустив на волю,
Работала с характером своим.
Училась стойко принимать удары,
В случившемся отыскивать резон,
Добром друзей залечивала раны
И верила – придет любви сезон.
Потом, как полагается Татьяне,
Устраивала дом, уют и лад…
И всё сбылось отлично в этом плане.
Что не сбылось – никто не виноват.
Текут песчинками сквозь пальцы годы…
Сентиментальной Таня стала и теперь,
Без слёз умеет проходить невзгоды,
А счастья слёз совсем не жалко ей.
Фото взято из интернета по теме "Девочка, девушка, женщина"
Мы хотели имен...
Андрей Кац Доктор
"..Вынимая все то,
что он, как бы имел .. "
- Он любил тебя?
- Что??
И, отчаянно смел,
Янь уверенно плыл
В отведенный загон.
Мы топили камин..
Мы хотели имён..
о месть и кара!
Юлия Ворона
…о, месть и кара!
в том, где я живу,
есть обретений след и запах крова;
мой детский лист: как с первого гнедого,
дивлюсь, разглядывая небо и траву,
раскинув чёрную метель стихов,
лечу, затягивая миг до тренья.
о, белый ворс нездешних облаков,
над часом неутешного творенья…
«…живу…» — и слово-то какое? — хруст
и шамканье за тонкою стеною
над запахом скисающих капуст,
над дикой верой в дерево земное…
живу, чтобы ничто не пережить,
но передумать всё на этом свете,
переписать, пока Конёк спешит,
и Лукоморье видят перед смертью
за жизнью, встряхиваясь, как бобры —
зарёванные, тихие, земные…
живу, и пролетая у стены,
читаю смертным смертные стихи я…
вместо нас останется река,
в глубине искать – не отыскать,
рвётся память – стариковский невод…
вместо сердца – мерная тоска
колокола, канувшего в небо.
вместо жизни - постоялый двор.
свет - и пепел. больше ничего.
вдох и выдох, хоровод наречий,
насекомый, птичий, человечий,
травяной ли, каменный ли гость
у судьбы – непрошен, безымянен…
кто тебя по имени помянет?
счастья принесет хотя бы горсть?
свет и пепел, человек и клевер.
электрички тянутся на север
вслед за поездами-вожаками,
лишь одна, заблудшая, на юг…
чтобы никогда не возвратиться,
бросишь в воду молодость свою
(кто-то скажет - это просто камень).
где-то верят: потерявший плоть
вседержитель местного пошиба,
бывший житель – нынешний господь
(выдуманный, но зато красиво),
выходец из тамошних крестьян,
смотрит ослепительно и грустно
в чашу среднерусского житья
в трещинах развилистого русла.
как деревья весело горят!
отдают последние рубахи,
совершив положенный обряд.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
