**********
Где-то между цирком и трамваем...
Рунна
Где-то между цирком и трамваем,
между МРТ и ЭКГ,
ходит-бродит смерть сторожевая
на одной изрезанной ноге.
Белый коридор пересекая,
сквозь узлы протягивает нить.
Забирает или отпускает,
всё не может предопределить.
Тесная палата, воздух спёртый.
Каждая как будто о своём:
наши силы были иллюзорны,
наши были поросли быльём.
Наши цепи сгнили и распались,
а потом цветами проросли
в жёсткую негнущуюся память
женщины, больницы и земли.
Тридцать первый, шестьдесят четвёртый...
снятся предлетейские миры -
деревянный бок аэропорта
или школа на верху горы.
И они нащупывают снами
то, что наяву идёт ко дну, -
cтарую скамейку, милый камень
и неисцелимую вину.
И пока они неровно, робко
боль, как мель, перебегают вброд,
их так и не сбывшаяся лодка
завершает свой водоворот.
Санитар поправит покрывало.
Хоть ты нить тяни, хоть оборви,
эти тлен и горечь - переправа
перед наводнением любви.
********
Проверка чувств
Михаил Белоногов
Проверка чувств? Очередная провокация?
Из-под контроля вышла ситуация
И покатилась, словно с горки снежный ком…
Нелепость, бред, воображенье, катавасия…
Как два в одном, как суицид и эвтаназия…
Под синим куполом мы, как под колпаком
Зависли в образах на тонких ниточках…
Пред неизвестностью стоим на цыпочках,
Хотя и знаем все расклады наперёд…
В театре кукольном нам роли розданы,
Парим вне времени под рампой звездною,
Пока хранит незримый кукловод…
Да ну? Не может быть! – не соглашаемся…
И рвём все ниточки, и трепыхаемся,
И головой в песок, и твёрдым лбом об лёд…
Срываем занавес, с крючков срываемся,
И запалив фитиль, опять взрываемся,
Как этот, врезавшийся в башню самолёт…
А с неба капают слезинки-капельки…
Блестят на солнышке штыки и сабельки -
Потешный полк опять готовится к войне…
Уже пристреляны их ружья-пукалки,
Полны решимости солдаты-куколки
Продемонстрировать свой пыл тебе и мне…
Пройдя все стадии в своём развитии,
Оставим коконы – свои укрытия,
Чтобы порхать в любви, как мотыльки,
Как разноцветные шмели и бабочки…
Вновь подмигнут с небес плеяды-лампочки,
И заискрятся в травах светлячки …
*********
Дожди превратились в ливни
Евгений Голубев
Дожди превратились в ливни, крыши как водопады.
Мы, холодные рыбы, укрылись на глубине.
Нам ни тепла, ни света больше уже не надо -
разве отыщешь лето в водорослях на дне?!
Разве в подлунном мире что-то ещё осталось
от золотых свирелей среди водосточных труб?
А раньше всегда казалось -
до счастья всего лишь малость -
трепетное дыханье, прикосновение губ.
Разве слова-стрекозы, что вились над тростниками
наших мятежных взглядов и безмятежных тел
не упорхнули в осень, не скрылись под облаками,
не растворились в тумане сиюминутных дел?
Дожди превратились в ливни и затопили лодки,
мосты развели, дороги уходят в ночь, в никуда.
На световом отрезке, как память, всегда коротком,
нас держит, друг возле друга, бушующая вода.
***********
пранежныхбаб
Гомер Хиосский
а сколько снежных баб вокруг
порой так сложно сделать выбор
то чертишь пентаграммы круг
то вдруг берёшь билет ТрансСиба
и едешь прочь ко всем чертям
на встречу северных оленей
и с ними пьёшь за милых дам
ни капли не жалея денег
и не печалясь ни о чём
без головы уже не плачут
кому подставить там плечо
когда в кабак ушла удача
но возвращение домой -
дамоклов меч что целит в горло
и снова жизнь и вечный бой
а я Вселенной всей опора
********
Вере, Надежде, Любви и их матери Софии
Александр Овчаренко 2
Второй лишь век был нашей эры,
У власти император Андриан,
София же была для всех примером
Служа Христу и также дочек воспитав!
Язычество тогда главнее было в Риме
И Андриан начал звереть,
На муки приказал он девочек доставить
София же должна была смотреть.
И издевались жутко мракобесы
Но не смогли сломать девичье тело
Их обезглавили-итог известен,
Горю Софии не было предела.
Три дня София горевала,
Но дальше вынести всё это не смогла,
Веру в Христа страданием познала,
А на четвёртый день Святая умерла
Совсем малышки-лишь двенадцать Вере,
Надежде десять,только девять Любе
И ненавидят христиане Андриана-изувера,
Страдалиц этих же,они так сильно любят!
********
не больно
Бельриг
мне не больно.
только помню
как
хлестала
кровь.
к горлу
с воем подступала,
сердце рвалось,
все смешалось,
мир кружился
роем пчел.
с крыши скользкой
я сорвалась,
хруст и стон
стрелой
прорвался
в земляную
тьму.
мне в виски
стучала фраза
тоном разным,
тембром разным.
все оборвалось.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
