Bottles Cast Upon the Sea(my translation to Russian)
Это очень романтичная статья из журнала университета Нотре Дам, она мне не просто понравилась, я оказалась в полном восторге от нее, хотя на данный момент у меня есть два журнала, и в обоих из них есть много интересных, заставляющих думать статей о разных аспектах жизни, но эта статья - что-то потрясающее! Словно сказка ворвалась в мою жизнь!
By Andrew H. Malcolm
The walls of my Ohio childhood carried many pictures. They had World War 2 aircraft, Captain Marvel drawings, the Lone Ranger’s color photo (autographed). These images changed over time according to the tides of juvenile interests. But one constant through all those years was a map of the world.
My father would point out various lands, which were farther away even than Pennsylvania. And on that map we would trace in crayon were I had traveled. Up until one gray day in June over a half-century ago those colored lines were confined to the North American mainland. But than we boarded an ocean ferry for a vacation venture to the island of Nantucket out in the Atlantic Ocean.
Standing on deck with sticky salt air ripping at my Cleveland Indians windbreaker, I remarked over a totally new sight for me – the complete absence of land of any kind in any direction. My father noted that ocean ships could travel a week or more in the same direction and never see land. Until that moment I thought Lake Erie was pretty big. My father always had to my ears an amazing ability to utter apt instructive phrases. When to my screaming dismay our cat had killed a bird, he told me about something called “instinked”.
Barely moments after I had mustered the courage to ask a beautiful eighth-grade girl – I forget her name now – to accompany me to the movies, I was rejected. As I hung up the phone, my father just happened to enter the kitchen and observed, “There will come a day when you won’t even remember her name.”
So I was not surprised really when, absorbing the enormity of the Atlantic Ocean and the vast world that surrounded it I heard my father utter a seemingly spontaneous idea. “Let’s put a note in a bottle and toss it overboard to see who finds it”. I admit freely that I have been slipping notes into bottles and tossing them overboard ever since. Call it a hobby, an avocation or maritime littering, it’s not as strange as it might seem. I suppose some could consider it seaborne spam. But I prefer to think of this eccentricity as reaching out, safely, curiously, innocently, to someone you don’t know yet. It’s my small effort to preserve a modicum of serendipity in a world quickly cocooning itself within precise search terms and passwords.
We called it “doing a bottle”. With my father and without, I’ve lobbed hundreds of bottles into the world seas, lakes, even damned rivers from boats, bridges and banks. I’d watch them move away on the wake or on the waves as long as I could, as if watching a child safely to school. They carried a simple message for strangers: I tossed this into the water on such-and-such date. Write and tell me where you found this.
It no longer surprises me to receive replies. About one bottle in 10 produces a response. Their voyages ranged from one day (the Missouri River) to 18 months (from Canada’s Gulf of Saint Lawrence to France). Most trips last months, like one that traveled Japan’s coast line, another drifting down the Saint Lawrence River or one that went from mid-Atlantic to the southern coast of Iceland. Several bottles tossed within the Inland Passage north of Vancouver were found in days along the beaches of numerous islands there.
Some people sent their pictures. All finders want to know the voyage’s origins, a detail I purposely omit from the notes to encourage a response. Some replies come by email now.
Beachcombers are the typical finders, often youngsters who, my theory holds, are most observant and curious down there at sand level. (In recent years however, their parents have drown more cautious about contacts with strangers even – or especially by email.) My favorite reply came from a Diet Pepsi bottle carrying two business cards tossed from an iceberg hunting patrol plane circling 1,000 feet over the site of the Titanic sinking on April 15, 1982, the tragedy’s 70th anniversary. About 18 months later a French schoolgirl named Chrystelle Barraud on a family beach outing just off Bordeaux found it, covered with barnacles amid a pile of seaweed. That bottle prompted a lengthy penpal exchange of bilingual letters between her school class and myself, covering everything from holidays to favorite television shows.
But if I am honest about it all, the point of the bottle-tossing is not really, as I once thought, to get a reply. The point of the bottle-tossing, as I know now my father intended, is to unleash the imagination of the tosser. Imagine today mailing a letter with no name on it, no address, no country and no ZIP code. And imagine months later after long forgetting the dispatch, getting a friendly reply from a real person. This is no 19th century pirate novel with seafarers standed on the isolated spit of sand. This is for real. Someone you don’t know and will never see discovers something you set adrift for them to find without knowing the who or where.
So many childhood nights after my father’s ritual bedtime reading he would tuck in the covers and head for the bedroom door. There he would turn and, with his hand by the light switch on the wall decorated with pictures of airplanes and a heroic cowboy, I would hear his last words of the day before darkness enveloped my room. “I wonder where our bottle is tonight.”
So many nights I would drift off to sleep then, imagining the exotic places far beyond Pennsylvania where our bottles might be floating right then, carried by gentle ripples and malevolent breakers closer and closer to the hands of an unsuspected someone who never imagined receiving a maritime missive and new nothing of the upcoming rendezvous.
I imagined the bottles floating forever in inner space wherever the elements willed in this direction and that, borne by the winds and waves and then, accidentally, landing on the deserted beach. There they sit and sit, waiting and waiting for someone to come along, someone with the curiosity, with the imagination to look inside a piece of litter. I imagine some unfound bottles resting there still, while high tides and storms retrieve others and re-launch them on a supplementary journey to somewhere.
Some potential finders may overlook the barnacled bottle waiting, partially buried, and, thus miss their chance for unexpected discovery. Once I got a letter from a sailor off Rhode Island who read my note through the bottle and then re-tossed it to find someone else. So I know such thing happen.
Some nights I still wonder if any of those bottles from my childhood nearly 60 years ago are still bravely bobbing along on waves that carry them slowly to places I’ve not seen – yet- and into hands that weren’t born when idea of “doing a bottle” was first broached by a father on a windblown deck.
After all, who can say they’re not?
Подаренные морю бутыли
Автор: Эндрю Мальком
На стенах моего детства в Огайо висело множество картин. Там были самолеты времен второй мировой войны, рисунки Капитана Марвела, цветная фотография Одинокого Рейнджера с автографом. Эти картинки менялись со временем вместе с изменением потока юношеских интересов. Но среди них была постоянная вещь, которая всегда присутствовала там, - карта мира.
Мой отец, бывало, показывал на различные края, которые были значительно дальше Пенсильвании. И на это карте мы чертили цветным карандашом маршрут, где я путешествовал. До одного пасмурного дня в июне порядка пятидесяти лет назад эти цветные линии ограничивались Северо-Американским материком. Но однажды мы грузили океанский паром для развлекательного отдыха на острова Нантакет в Атлантическом Океане.
Стоя на палубе с соленым липким воздухом, разрывающим ветрозащиту, я погрузился в совершенно новый пейзаж для меня – полное отсутствие земли любого вида в любом направлении. Мой отец тогда заметил, что корабли могут путешествовать неделю, и даже больше, не меняя направления, и не видеть землю вообще. До того момента я думал, что озеро Эри было довольно большим.
У моего отца всегда была потрясающая способность произносить фразы, подходящие к ситуации. Когда к моему ужасу наша кошка убила птицу, мой отец мне сказал, что это инстинкт.
В один из тех редких моментов, когда я наконец-то собрался с силами пригласить одну красивую девочку из восьмого класса – я не могу вспомнить ее имя сейчас – сходить со мной в кино, я получил отказ. Как только я повесил телефонную трубку, мой отец зашел на кухню и сказал нечто потрясающее. «Настанет день, когда ты даже не вспомнишь ее имя».
Поэтому я не был удивлен, когда, впитывая широту Атлантического Океана и обширный мир, который он окружал, я услышал, как мой отец произнес, на первый взгляд, совершенно спонтанную идею. «Давай положим записку в бутылку и бросим ее за борт, чтобы увидеть, кто ее найдет».
Я признаю, что с тех пор, я засовывал записки в бутылки и выбрасывал их за борт. Назовем это хобби, развлечение или морское бросание, но это не так странно, как может показаться на первый взгляд. Я полагаю, что некоторые могут рассматривать это как доставляемый морем спам. Но я предпочитаю думать об этой эксцентричности как попытке достигнуть кого-то, кого ты еще не знаешь, совершенно безопасной, любопытной и невинной попытке. Это моя маленькая попытка сохранить малую толику интуитивной прозорливости в мире, быстро завернувшемся в кокон с точными поисковыми терминами и паролями.
Мы назвали это «бросанием бутылок». С моим отцом и без него, я бросал сотни бутылок в мировые моря, озера, даже речки с лодок, мостов и берегов. Я наблюдал, как они уплывают прочь на волнах, так долго, как это было возможно, словно наблюдая за ребенком, уходящим в школу. Они несли простое послание для незнакомцев: Я бросил это в воду такого-то числа. Напишите мне, где и когда вы ее нашли».
Меня быстро перестало удивлять получение ответов. Порядка одной бутылки из 10 давали ответ. Их путешествия продолжались от одного дня (Река Миссури), до 18 месяцев (Из Канадского Залива Сент-Лоренца во Францию). Большинство путешествий продолжалось месяцы, например одна бутылка добралась до японской береговой линии, другая двигалась вниз по реке Сент-Лоренц или еще одна, которая из середины Атлантического океана проделала свой путь до Исландии. Некоторые бутылки были выброшены внутри Inland Passage на север от Ванкувера и их нашли через несколько дней на пляжах многочисленных островов, расположенных в том районе.
Некоторые люди посылали их фотографии. Все, кто находили бутылки, хотели знать происхождение их путешествия, а детали этого я опустил в записках, которые вкладывал в бутылки, чтобы было больше стимулов для ответа. Некоторые ответы приходят по электронной почте даже сейчас. Жители тихоокеанских островов в основном находили мои бутылки, обычно это были дети, которые согласно моей теории наиболее наблюдательны и любопытны в этом смысле. (В последние годы, однако, их родители стали более осторожны по поводу контактов с незнакомцами даже – или особенно по электронной почте.)
Мой любимый ответ пришел от бросания бутылки от диетической пепси, в которой было две бизнес карточки, бутылка была выброшена с патрульного самолета наблюдающего за айсбергами кружащего на высоте 1000 футов над местом где затонул Титаник в 70 годовщину трагедии, 15 апреля 1982 года. Около 18 месяцев спустя французская школьница Кристель Борро нашла его на семейном пляже недалеко от Бордо, бутылка была покрыта усоногими раками и морскими водорослями. Эта самая бутылка вызвала длительную переписку на двух языках между ее школьным классом и мной, затрагивающую практически любую тему начиная с каникул и кончая телевизионными шоу.
Но если быть до конца честным, целью бросания бутылок было вовсе не получение ответа, как мне думалось раньше. Целью на самом деле, как я знаю, это задумывал мой отец, было дать простор воображению бросающего эти бутылки. Представьте себе сегодня посылку письма без имени адресата, без адреса как такового, без страны назначения и почтового индекса. И представьте себе, что месяцы спустя, когда вы уже и думать забыли об этой отправке, вы получаете дружеский ответ от реального человека. Это не пиратский роман 19 века о мореплавателях. Это на самом деле. Кто-то, кого ты еще не знаешь и никогда не увидишь, обнаруживает что-то, что ты послал ему по воле случая без знания о том, кто он и где это найдет.
Я помню множество моих детских ночей, после того, как мой отец заканчивал свое обычное чтение перед сном, он заворачивался в одеяла и направлялся к двери в спальню. Затем он оборачивался, держа свою руку на выключателе, на стене украшенной картинами самолетов и героических ковбоев, и я слышал его последние слова уходящего дня до того, как темнота проникала в мою комнату «Интересно, где сейчас наши бутыли плавают».
Столько ночей я, засыпая, представлял экзотические места далеко за пределами Пенсильвании, где наши бутыли могут плавать в данный момент, несомые мягкой рябью и злобными прибойными волнами все ближе и ближе в руки незнакомцу, который и не мог ожидать получения морского сообщения и ничего не знающего о предстоящих встречах..
Я представлял бутылки плавающие вечно во внутреннем пространстве, где элементы движутся туда-сюда, несомые ветрами и волнами, и случайно, приземляющимся на пустынный пляж. Там они лежат и лежат, ожидая и ожидая незнакомца, кого-то с любопытством достаточным для того, чтобы заглянуть внутрь. Я представляю некоторые ненайденные бутыли, которые все еще находятся там, когда шторма и непогода выбрасывают другие бутыли назад в море, отправляя в добавочное путешествие к неизведанным землям.
Некоторые потенциальные находчики могут не заметить моей бутыли, покрытой рачками и частично закопанной в песке и пропустить, таким образом, свое неожиданное открытие. Однажды я получил письмо от моряка из окрестности Род Айленда кто прочитал мою записку из бутылке и засунул ее назад, выбросив бутылку снова в море, чтобы она нашла кого-то еще. Таким образом, я знаю, что подобные вещи тоже происходят.
Некоторыми ночами мне все еще приходит в голову мысль, что те самые бутыли из моего детства порядка 60 лет назад все еще смело качаются на волнах, которые несут их в места, какие я еще не видел и в руки, которые еще не были рождены, когда идея «бросания бутыли» была впервые выдвинута моим отцом на обдуваемой ветрами палубе.
В конце концов, разве кто-то может с уверенностью утверждать, что это не так?
Другие статьи в литературном дневнике:
