Барсетка (автор Разбрасыватель камней)
.
Март срывался сопливой порошей,
Жизнь петляла коварной тропой,
Если вдуматься, повод хороший
Окунуться в недельный запой.
Я всю ночь зависал в ресторане,
Дивным слогом пленяя путан,
И барсетку домой притаранил,
Кем-то спьяну забытую там.
В жизни видел немало я дичи,
Но барсетку открыл и погиб,-
Меж купюр шевелился мизинчик,
Свежесрезанный с женской ноги.
Рассовав по карманам купюры,
Пальчик я положил на ладонь,
Любовался его маникюром,
Сразу видно - с ноги молодой.
В жизни не был я сказочным принцем,
Был скотом, и останусь таким.
Понял вдруг, что не стою мизинца
С чьей-то левой изящной ноги.
Мне подарок такой не по рангу,
Над собою расти и расти..
Под пивко обглодал я фалангу,
Ну не смог я иначе, прости..
**
Вот уж месяц, как ночью не спится,
То ли бьются о стёкла грачи,
То ли это нога без мизинца
Голой пяткой в окошко стучит..
.
.
ЗАКАТ (КОНКУРСНОЕ) --- Бахтинов Вячеслав
.
На лугу похрапывают кони,
День осенний клонится к закату,
За холмом, на старой колокольне,
Отзвонили медью языкатой.
Вдоль по горизонту тёплым воском
Солнце расплывается и тает,
А вокруг шумит татарским войском
Дикое сухое разнотравье.
Воздух густ духмяностью степною,
Брагою из дички переспелой.
Марья занимается стряпнёю,
Голову покрыв косынкой белой.
Дед Матвей плетёт свою нагайку,
Щурится от дыма "козьей ножки".
Прилетела птиц пугливых стайка,
Со стола ворует хлеба крошки.
В чугунке дымится жирный борщик,
Под ногами трётся кот-зараза,
Он, как будто старый заговорщик,
Подмигнул мне бельмоватым глазом.
Здесь проходит в суете приятной
Время, что часов не знает вовсе,
И ступает по траве примятой,
Обрывая паутину, осень.
Догорел закат багряным светом,
Ночь на степь ложится тьмой сапожной,
Дед, кряхтя, привстанет с табурета,
Осенив крестом себя тревожно.
На цепи кобель лениво брешет,
Да спросонья бьют крылами гуси.
Я на сено постелю бекешу,
Чтобы до утра любить Марусю.
.
Сквозь занавеску луч от фонаря
Цепляется за мебель сиротливо.
За окнами начало января,
Но как-то по-осеннему дождливо.
Ты не найдёшь пропавшие носки,
Зато почти что высохла спецовка.
И главное, есть средство от тоски-
Осталась еще с вечера "Перцовка".
На кухне светит лампа в сорок ватт.
Свистит пузатый чайник на конфорке.
Ты знаешь, что конечно виноват,
Но без неё тебе вполне комфортно.
Она ушла, устав тебя прощать,
По слухам, переехала в столицу.
Ну, а тебе так хочется борща
И похмелиться.
.
.
Любецкий Виктор --- НО КТО НАД НАМИ – МОЖЕТ НЕ ОСУДИТ?...
.
Я думаю, о чём ещё сказать?
Слова скупы и мыслей не богато.
Осталась незаполненной тетрадь.
В стихах, увы, я тоже не оратор.
Мне рифмы не приходят по ночам.
С бессонницей не посещает муза.
Не освещает дымная свеча
Мечты и ласки страстного союза.
Как многое я начал забывать.
Безрадостно, болезненно старею.
Дорогой через топь – зовётся гать,
А вовсе не зелёная аллея…
И вот, когда иссякнет волшебство,
Что направляет свет в моё окошко,
Пойму, что с жизнью потерял родство,
Но попрошу судьбу: «Погрей немножко».
А что ответит – вряд ли расскажу.
Последний вздох, а дальше – будь что будет.
Об этом все молчат, а я грешу,
Но кто над нами – может не осудит?
.
.
Ника Невыразимова --- Про шею и губы
.
Ты научилась бывать бесстрастной.
Конечно, Клара, ты повзрослела.
Сначала смотришь теперь налево
и только после бежишь на красный.
И ты не то что не помнишь Карла,
а просто знаешь, что он потерян,
как ключ от узкой железной двери,
как ключ от смысла (везде искала) –
от сейфа, что ли? Да чёрт с ним, с сейфом –
пусть вскроет кто-нибудь автогеном…
Дружи со сбродом, гуляй с богемой,
допустим, в платье с коротким шлейфом
во всей своей нищете и блеске
(не любишь суши? закажем роллов).
Но шея – голая без кораллов,
без глупых бусин на тонкой леске.
А Карл не знает ни мук, ни кары.
Что он Гекубе, ему – Гекуба?
Но без кларнета всё сохнут губы
и в слово складываются:
«Кла-ра»…
.
.
Алексей Ерошин ------ Полковнику никто не пишет
.
На грифа старого похожий,
Зато живучий, как пырей,
Он хрипло кашляет в прихожей,
Гремя ключами у дверей.
Во тьме, сопя надсадно носом,
Снимает ветхое пальто,
Пытая тишину вопросом:
– Мне снова не писал никто?
В застывшем воздухе ни звука.
Пилюля тишины горчит.
Лишь кошка взглянет близоруко
И по привычке промолчит.
Никто полковнику не пишет.
Ни телеграммы, ни звонка.
Июльский сумрак снегом дышит,
Колышет иней у виска.
Подошвы шаркают по дому.
Скрипит рассохшийся диван.
По пыльному фотоальбому
Шуршит рука: Вьетнам, Ливан…
Вот эти б точно написали:
Сержанты Рассел и Моррой.
Но первый был убит в Кхесани,
В Бейруте был убит второй.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
