***
Я не люблю Сочельники: пустое чрево жаждет насыщения – скорей бы уже наступило Богослужебное время...
Состояние мое перед Литургией было кисло, расслабленно голоданием, недосыпанием и прочими неинтересными подробностями.
Приближалось время Праздничной Службы, я вышла на улицу, чтобы прогреть машину, и вдруг радость, радость до поросячьего визга пронзила меня. Нечто подобное я ощутила, впервые окунувшись когда-то в крещенскую прорубь. Хорошо-то как, Господи!..
Первый день Рождества клонился к вечеру. Я наелась вкусной похлёбки, хотелось, свернувшись по-кошачьи, подремать или затопить камин и развалиться в кресле… Сколько бы я потеряла, если б не пошла на улицу!
Зима! Ты нынче для прогулок!
Трескучий где-то спит мороз.
Иду, в мужицкой не по плечу толстенной куртке, мерно размахивая палками. Смеркается. В лесочке, на берегу заснеженной речки, горит костёр, от которого доносится какая-то современная попса. И в молодости, и сейчас не могу понять людей, которые на природе включают транзисторы или магнитофоны… Что ж, в каждой избушке свои погремушки. Компания из 2-х машин, уже отъезжала, не затушив костра. Конечно, я не могла избежать соблазна посидеть возле него. Люди, здесь отдыхавшие, оказались хорошими: ни единой соринки, - всё чистенько, так что увязавшийся за мною Жулик, тщетно обнюхивал снег, в надежде разжиться какою-нибудь плохо обглоданной косточкой. Рядом с горящим огнём лежал толстый слой лапника. Костёр горел вовсю: дров рядом было навалом - и расколотые, и чурбачки.
Присела на брёвнышко - и вернулась в юность: в то ночное созерцание у костра, в то мысленное недоумение: «Как могут они дрыхнуть?! Как можно проспать эту ночь?!" …Палатка на берегу реки, брезжит рассвет, друзья мирно посапывают, не руша всё наполняющей тишины, и вдруг на противоположном берегу раздаётся какой-то мистический треск, сердце замирает от страха... Нигде никогда я больше не видела такого прекрасного грациозного лося, навсегда запечатлевшегося в моей памяти. По-прежнему перед глазами его огромные величественные рога! Лось пришёл на водопой… Лось - одиночка, красавец – нарцисс.
Этот мой костёр догорал, но в нём было ещё много силы. Рядом шаяли разбросанные прежними хозяевами бревёшки, светясь, одно огненным червяком, другое – горящими смайликовыми глазками… Лес вокруг меня помрачнел, и стало немного страшновато; Жулик, отчаявшись найти что-нибудь съестное, снова предательски удрал от меня…
Надо мною - умеренно звёздное небо, во мне – тихая радостная боль. Оказывается, зимой у костра не менее благостно, чем летом. Так бы и сидел, как в молодости, до утра, мой толстый комбинезон и запас дров вполне располагают к осуществлению желания, но надо возвращаться, матушка, наверное, проснулась, беспокойно ожидая, когда я посажу её на горшок. Господь дал мне на старости лет возможность понянчиться с милым, послушным младенцем...
Следующим рождественским утром я расчищала возле дома снег
Вот я широкою лопатой
зимой, теплом печей богатой,
гребу пуховый мягкий снег -
жаль, короток земной наш век.
О, сердцу милая работа!
Как жить охота! Жить охота!
Причём, чем старше, тем сильней,
а скоротечность - у дверей!
Мне прежде жизнь казалась пресной:
душа томилась в клети тесной,
стремясь к реальности иной
от тягот страстности земной.
Внезапно вдруг открылись двери -
и всё, терзавшее доселе,
внизу осталось, под горой.
К источнику воды живой
душа в надежде преклонилась,
благодаря Отца за милость,
Его любовь, Его заботу…
Как жить охота! Жить охота!
Другие статьи в литературном дневнике:
