Я в Питере не буду никогда,
тем более - в Москве. Теперь мне чуждо
смотреть, как вифлеемская звезда
над Питером теряет статус чуда,
во тьме пятиконечной становясь.
Пишу на русском, думая, что связь
уже почти разорвана, увы, мне.
Куда идут московские волхвы
сегодня непонятно мне, увы.
Опять, увы... На тонкой пуповине
во чреве материнском зреет плод.
Родится божий сын? Скажи на милость.
Опять к дождю, того гляди польёт,
похоже, в небе что-то надломилось,
и это не исправить, хоть убей.
Мне ночью снова снился Хаджибей
в грязи лиманской, в зарослях осоки.
Я там, не вспоминая ни о ком,
бродил мальчишкой в дебрях катакомб,
не веря в предсказания и сроки.
Такой вот сон. Стена известняка
вела меня куда-то в тёплой дрёме.
Похоже, что вела наверняка
туда, где ничего другого, кроме
моих ветхозаветных мыслей вслух,
слетающих, что пара оплеух -
не буду никогда, и дальше - эхо.
Что лучше уж бомжом и под мостом,
что лучше спать, не думая о том,
что нам слова даются лишь для смеха.
Мне дал Создатель оба языка,
отказываться глупо, но сегодня
цена, пожалуй, слишком высока -
поэзия, как старенькая сводня,
пытается свести за барыши
добро и зло. И шепчет - не греши,
но я пишу в ответ - за око - око
и кровь за кровь... Библейская молва
выписывает нужные слова,
хотя оно, наверное, жестоко,
такое чтиво... Веруя в Христа,
не ходим в храм, а если ходим, редко.
Строка, по сути, в общем-то проста,
как в прежние года скользит каретка,
печатая совсем не агитпроп,
но я устал от разных-всяких проб
жалеть в стихах заблудшего Иуду...
Поэзия... какая ерунда,
я в памяти стираю города,
в которых никогда уже не буду.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
