Батуми
Сегодня выглянуло солнце, подсветив россыпи разноцветной листвы на газонах.
Осень, ее золотая пора на излете, уже откричали журавли, прощаясь с приютившими их на лето полями, лесами и болотами. Оголились липы и клены и только верхушки берез и дубов еще горят багряными кострами. Мы идем по берегу канала, навигация закончилась, и ничто не волнует его холодного, свинцового лица.
Набродившись, решаем заглянуть в недавно открывшийся грузинский ресторан. Прельстило рекламное фото у входа , где среди традиционных блюд грузинской кухни, красовались такие знакомые, но давно подзабытые, хачапури по аджарски – лодочки из воздушного дрожжевого теста, наполненные растаявшей брынзой в середине которой плавало в масле маленькое солнышко куриного желтка. Мы ели такие хачапури в Батуми много лет назад, и вот сегодня купив парочку на пробу, несем их домой аккуратно упакованные в большую, еще теплую, картонную коробку.
Батуми. Октябрь, середина восьмидесятых.
Попасть в Батумскую гостиницу даже в октябре было не просто, но муж, часто ездивший в командировки, обзавелся там друзьями, а для аджарца друзья превыше всего.
И вот мы уже заселяемся в двухместный номер современного отеля, стоящего в каких -то двухстах метрах от моря. Жизнь вдруг становится безмятежной и однообразной, с утра море, потом обед и снова море и только вечер вносит разнообразие.
Вечерами, если нас не пригласили в гости многочисленные друзья мужа, мы гуляем по набережной, где ростут пальмы, пусть и не очень пушистые и не очень раскидистые, но никогда мною до этого не виданные. У морвокзала мы пьем крепкий кофе, приготовленный на песке старым турком, одетым в подобие халата и черную феску. Он как фокусник управляется сразу с десятком маленьких турок, все время, передвигая их на разогретом подносе. Кофе он делает индивидуально каждому, спрашивая, насколько тот должен быть крепким и сладким. Однажды женщина на его вопрос о крепости кофе удивленно пожала плечами, и турок посмотрел на нее с нескрываемым возмущением. Его взгляд искал в нас взаимопонимания, как бы спрашивая, что делает здесь эта женщина непонимающая вкуса настоящего кофе.
Теплые летние вечера чередовались с дождливыми и тогда мы брали зонты и шли гулять по городу. Старый Батуми удивлял нас женщинами, стегающими одеяла, на невысоком помосте, прямо на улице и сохранившимися кое, где старыми особняками, а в темноте пугал нас огромной скульптурой Сталина на центральной улице.
Интересно сохранился ли до сих пор этот монстр.
В один из таких вечеров мы идем в гости к Серго. За столом собралась большая компания мужчин и я, единственная среди них женщина. Ах как много театральности в этих аджарско- грузинских застольях. Сколько елея льется в твои уши и чем полнее бокалы, тем слаще тосты. Кто бы знал, как раздражал меня этот спектакль, но у каждого народа свои обычаи, и лезть в чужой монастырь со своими законами глупо и все же…
Я давно считаю себя русской и коренной москвичкой, хотя в крови у меня нет разве, что негритянской крови, а в Москве я жила в те редкие периоды жизни, когда к этому меня принуждали обстоятельства. Отец мой был из крестьянской семьи, а мама дворянка, ну, она была бы таковой, если бы не вмешалась революция. Я прекрасно помню деревенские застолья, с неимоверным количеством съеденного и выпитого, и обязательной дракой на десерт. Какой -же русский не любит хорошенько поматериться и помахать спьяну кулаками.
Напротив нашего дома жил мужичонка, мелкий, но зловредный, по прозвищу Бригадир, видимо, прилипшему к нему еще с тех времен, когда наша деревня входила в состав колхоза, но времена эти давно прошли, город надвигался на поля, и от колхоза, к концу семидесятых, остались только воспоминания, да кликуха нашего соседа. Мимо наших домов проходила дорога по которой народ шел на ж.д. станцию и если Бригадир позволял себе выпить, а он частенько позволял себе это, то он выходил на дорогу и приставал ко всем проходящим, до тех пор, пока кто нибудь из мужиков, задетых им за живое, не поддавал ему, как следует. После этого наш герой утирал кровь и спокойно шел домой отсыпаться. Пути людские неисповедимы.
Каждому свое.
Я терпеливо ждала окончания банкета, и когда рог, из которого пил тостующий, обошел стол уже в третий раз, а аджарские парни только слегка разгорячились, я поняла, что надо поскорее уводить мужа, непривыкшего, столько пить. Но чем больше хмелели ребята, тем выспренней и любвиобильней становились речи, и тем слаженней звучало многоголосье их песен. И уходить уже не хотелось.
На воскресенье была намечена вылазка в горы, куда нас приглашал дедушка одного из присутствующих за столом гостей.
Серпантины.
У меня захватывало дух, когда машина неслась вниз скрипя, нет, не тормозами, притормаживать на спусках для аджарских парней было за падло, она скрипела всем своим раздолбанным нутром, и я, вжавшись в угол и зажмурив глаза от страха ждала окончания этих гонок. Наконец, преодолев перевал, мы оказались в мандариновом раю. Вы видели, как выглядят мандариновые сады поздней осенью? Горы, синее небо, и множество оранжевых солнышек среди темно зеленой листвы. Нас привели на веранду, нависшую над горной рекой и обвитую виноградом. Шум воды, вино, льющееся, в прямом смысле, из рога изобилия, и запах Изабеллы дурманящий и без вина. Хозяин - пожилой грузин с седой бородой и острым взглядом почти черных глаз. И снова тосты, тосты, тосты……. И я уже начинаю верить, что люди, собравшиеся здесь, искренне преданы и любят друг друга.
Театр все же великое искусство, искусство способное сделать людей добрее, хотя бы на то время пока идет представление. Да здравствует театр!
Обратно мы возвращаемся ночью, и наш пьяный водитель все так же не снижает скорости на поворотах, а машина все так же скрипит изношенными шинами по мокрому, после дождя, асфальту.
На следующие выходные намечалась поездка к родителям Серго. Они жили в одном из многочисленных курортных поселков, с трудно запоминающимся грузинским названием. И опять все те же Жигули и горы, а в просветах синеет и блестит на солнце совсем не черное море.
Дом был небольшим, вокруг него разросся плодоносящий сад посередине которого стоял ставший уже привычным огромный стол под навесом. Нас встретил отец Серго, бывший военный, теперь пенсионер. Он был русским, что по-видимому, сильно огорчало амбициозного Серго, в Грузии, и в те времена, сделать карьеру человеку с русской фамилией было проблематично. Интересно, как живется ему теперь. Следом появилась мать, типичная грузинка, и повела нас к уже накрытому столу. И здесь я поняла, что не всегда в Грузинских семьях женщина играет роль придатка к своей сильной половине. Здесь все было иначе, именно она была хозяйкой дома, может так получилось от того, что супругом у нее был русский мужик. И неважно, что мужик этот, дослужился до полконика, что он прошел войну, и на кителе его было полно медалей и орденов - не грузин. Правда, в те годы почти у всех нас отцы воевали, вот только не все вернулись. Но хозяйкой она была отличной, приветливой и доброжелательной, а уж готовила… больше никогда в жизни я не ела таких вкуснейших баклажанов.
К тому времени я успела подружиться с Мзией, так звали жену Серго. У них было двое, совсем еще маленьких детей, трехлетняя девочка и полугодовалый сын. Мзии доставалось, но она не жаловалась на бесконечно занятого, на работе мужа, просто воспитывала детей и вела хозяйство. Так жили ее родители и родители ее родителей. Она, как и ее бабушка когда – то, неслышной тенью сновала вокруг стола, обслуживая загулявших друзей мужа, даже не пытаясь, присоединится к ним. Однажды я спросила ее, как она познакомилась с Серго. Оказалось, что их сосватали родители, и когда они встретились в первый раз, он совсем ей не понравился. Ей нравились представительные грузинские мужчины, а Серго худощавый, скорее похожий на взъерошенного воробья, совсем не совпадал с ее представлениями о будущем муже, но раз родители так решили, значит, так тому и быть. Иногда мы забегали к ним ненадолго, я старалась хоть чем – то помочь Мзие, сидела с ребятишками, пока она бегала по магазинам, помогала готовить, если вечером они ждали гостей. Это Мзия угостила меня вареными каштанами и с тех пор, если мне удается купить их в Москве, я наслаждаюсь их сладковатым, немного картофельным вкусом. Это она научила меня гадать на кофейной гуще и я как заправская грузинка, выпив кофе, приготовленный на морвокзале, переворачивала чашечку вверх дном, и выждав пару минут рассматривала чашку в поисках тайных знаков оставленных божественным напитком. И это она угощала меня хачапури по аджарски купленными в пекарне все на том же морвокзале.
Божественная еда, неповторимое время.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
