Как Пушкин в многонациональной России, так Тукай во всём тюркском мире, а также (в переводах на русский язык) широко известен и русскоязычному читателю. Советская власть многотысячными тиражами его книг много этому способствовала. Широко известными сохранились названия его сказок "Шурале", "Коза и Баран" и пресловутая "Водяная", пресловутая потому, что такого русского слова "водяная" нет. Тем загадочнее необъяснимый факт того, что лучшие его сказки на сюжеты русских поэтов А.Майкова и В.Буренина "Три истины","Японскую сказку" и в особенности абсолютный шедевр на тему пушкинской "Сказки о золотом петушке"-"Золотого Петуха" Тукая никто не знает. Все три они остались непереведёнными. Вот и объяснение, скажут, не переведены, потому и неизвестны. Но они неизвестны самому татарскому читателю. Что, получается, татары их не знают потому, что они не были переведены на русский язык?
Вот каким было (и остаётся) значение русского языка для нерусских в России. Так зарождалось, развивалось и окончательно утвердилось в национальных областях двуязычие, о котором Тукай, страстный просветитель своего народа, мог только мечтать. Утвердилось до опасной степени вытеснения родного языка из обихода. Современный аутентичный перевод апеллирует к такому "двуязычному" читателю и имеет целью развернуть его лицом к подлиннику: "Обращённая спиною, обрати лицо к нему"("Моё завещание"1909). Как на страже русского языка стоит Пушкин, на страже татарского языка у татар всегда будет Тукай. Перед лицом предстоящих юбилейных торжеств широкое обращение к его творчеству отвечает самому страстному желанию нашего поэта: "Быть всегда твоим поэтом - всё, о чём мечтать я мог" ("К нации" 1907). Мечта 20-летнего Тукая с высоты его 135-ти лет обращена к нам сегодня как завещание.
Сказка по Пушкину "Золотой Петух" создавалась в 1906-07 г.г. в Уральске. Это время, которое следует признать золотой порой короткой жизни Тукая. Здесь, в Уральске, в трёхлетней русской школе учитель Ахматша Сиражетдинов свёл его ребёнком с Пушкиным: "Прочитал твои творенья, наизусть мне стих твой ведом/В вертограде твоём дивном я плодов твоих отведал/Я прошёл твой сад цветущий, я летал там словно птица/Я твоими соловьями смог там вдоволь насладиться..." (Пушкину,1907) Свободное, лёгкое дыхание, физическое здоровье никогда больше так радостно не будут проступать из его груди!
На таком же лёгком дыхании, как и гимн Пушкину, вылилась из груди Тукая эта великолепная вещь - "Золотой Петух", который в устах Тукая превратился из сюжета о фантастическом царе Дадоне в национальный народный сказ о хане Мамате, имя которого переводится с арабского языка как "смерть". В этом, возможно, и кроется причина того, что советские переводчики, устрашившись аналогии со Сталиным, не прикоснулись к этому произведению. Вместе с сюжетами Майкова ("Три правды") и Буренина ("Японская сказка") "Золотой Петух", в том числе, повод называть Тукая переводчиком. Как Пушкин, Лермонтов, Толстой, Тукай никогда не был "переводчиком". Перевод это не царское дело, это ремесло. На сюжеты великих творений Тукай создавал собственные произведения национального звучания и значения. Как известно, сюжет и пушкинского "Петушка" восходит к знаменитой "Альгамбре" американского писателя Вашингтона Ирвинга, который, в свою очередь воспользовался легендой об арабском звездочёте. Тукай был определённо "в теме".Отсюда и хан Мамат. "Золотой Петух" - первое обращение Тукая как к литературному источнику к произведению Пушкина, и эта удача несомненно двигала его перо в дальнейшем.
(См. Инстаграм dumaeva_valieva аудиосказки Тукая)
