Поэты военной поры. Геза Дёни
Жизнь Гезы Дёни коротка, внешне проста и, по-моему, очень Символична. Прожил ровно (день в день) тридцать три года (1884–1917). Готовился стать священником, но стал журналистом. С юных лет писал стихи, но катастрофический поворот истории (начало Мировой войны) скомкал и прервал его жизненный и творческий путь. На фронт Дёни отправился с воодушевлением, которое побуждало его сочинять патриотические стихи в таком роде:
Не плачьте, матери! Невесты, улыбнитесь
И поцелуем освятите острый меч:
Ведь с ним пойдет на бой ваш храбрый витязь,
Чтоб ваше счастье от врага сберечь.
Франц Фердинанд ведет в сраженье нас, июль 1914 г.
В составе австро-венгерских войск участвовал в обороне крепости Перемышль - и, когда крепость пала, оказался в плену. Два года, проведенные в Сибири, закончились печально: Геза Дёни, с помраченным рассудком, умер в Красноярском лагере. Война и плен перевернули все его видение мира. Уже осенью 1914-го он осознает бесчеловечную суть войны, лживость и эгоизм тыловых патриотов, восхвалявших страшную бойню как воплощение благородства и мужества.
Маяковский примерно в то же время писал:
Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и теплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?!
Вам! Начало 1915 г.
Вот и Геза Дёни стремится отразить ужас фронтовых будней и ненависть к апологетам войны, с комфортом устроившимся в тылу. Об этом - самое известное его стихотворение "Пусть хотя бы на день" (ноябрь 1914).
О, как их заставить, патриотов этих,
Родину любить не в теплом кабинете,
А у нас, в окопах?
Как бы их хоть на день, на часок иль на два
Погрузить во чрево фронтового ада?
Пусть услышат, как жужжат над головами
Пули, словно пчелы, злобными роями!
Посреди разрывов, копоти и вони
Пусть они узнают, что такое войны, -
Здесь, у нас, в окопах!
Пусть земля сырая, смешанная с кровью,
Вместо одеяла ночью их укроет!
Пусть они увидят, как седая Висла,
Взбухшая от крови, из пределов вышла!
Господи, к Тебе взываю я из бездны:
Зашвырни всю свору патриотов резвых
К нам, сюда, в окопы,
Где снаряды воют и ложатся рядом,
Сыплются осколки раскаленным градом,
И солдат, что был отцом, кормильцем, мужем,
Пулеметом скошен, как сорняк ненужный.
Господи, сорви их с шелковой постели,
Брось на фронт - отведать яростной шрапнели,
К нам, сюда, в окопы!
Пусть они увидят, как земля дымится,
Как в огне мелькают раненые птицы,
Как, теряя разум в грохоте и громе,
Бредит наш солдатик о родимом доме.
Господи, пошли их, выбритых и гладких,
Провести хоть ночь в изодранной палатке
Иль на дне окопа!
Пусть, когда ракета в небе загорится,
Ужас исказит холеные их лица…
Кто и где за кровь венгерскую заплатит?
И невольно губы их прошепчут: "Хватит!.."
Пусть хотя бы на день, на ночь, на полночи!
Пусть заглянут смерти в огненные очи -
Здесь, у нас, в окопах!
В слякоти кровавой посидевши с нами,
Пусть трясутся в страхе, клацая зубами!
И потом, заплакав, крикнут через силу:
"Боже Всемогущий, сжалься и помилуй!
Мы на все согласны, все отдать готовы,
Только бы живьем домой вернуться снова
Из окопов этих…"
Спесь забыв былую, слезно молят Бога:
Отдадим, что хочешь, только нас не трогай!
Отдадим отчизну, отдадим Европу…
Господи, хоть на день к нам бы их, в окопы!
Фигура Гезы Дёни - поэта, с воодушевлением встретившего войну, а потом ставшего одной из миллионов ее жертв, настолько характерна для тех (а может быть, и не только для тех) времен, что уместно будет сказать о нем еще хотя бы несколько слов. В 1985 году журнал "Литературное обозрение" (№ 7) напечатал статью Л. Н. Васильевой "В историческом водовороте", посвященную трагической судьбе венгерского поэта и изменчивой судьбе его стихов на его родине. Особенно останавливают внимание в этой статье подробности лагерной жизни поэта и его смерти. Стихи, которые Дёни сочинял в лагере (он их называл "Письма с Голгофы"), военнопленные знали наизусть, переписывали в тетради, каждый слышал в них свое горе, свою тоску, свою надежду. Хоронить его пришел едва ли не весь лагерь, вместе с пленными шли конвойные - без оружия. На тело Дёни надели металлический пояс с выбитым на нем именем, чтобы его можно было опознать - когда поэта решат перезахоронить на родине (видимо, многие были в этом уверены). Позже те из пленных, кому удалось вернуться домой, привозили с собой его стихи; кто-то привез карандаш Дёни, другие - горсть земли и засушенные цветы с его могилы. Все эти "личные вещи" хранятся в будапештском Литературном музее им. Шандора Петефи.
Перевод с венгерского, вступление и послесловие Юрия Гусева.
Другие статьи в литературном дневнике:
