Дар Ксении ПинягинойО чём говорит название новой поэтической книги К. Пинягиной? Сразу же вспоминается одноимённый роман Владимира Набокова (это последняя книга, которую автор сочинил на русском) и выражение «бойтесь данайцев, дары приносящих». Если у Набокова герой Фёдор Годунов-Чердынцев сопротивляется тяготам эмиграции, прибегнув к сочинительству, то в случае данайцев речь идёт о «троянском коне», который помог им выиграть войну против Трои (Вергилий, «Энеида»). Над стихотворной книгой тяготеет историко-литературный фон, пристёгивая к ней интересный бекграунд. И появляется вопрос: насколько эти ассоциации влияют на читательское сознание? В таком контекстном поле хотелось бы говорить о поэзии Ксении Пинягиной. Это не первый её сборник. Прежняя работа «Екатеринославские ноктюрны» вмещала в основном интимную и городскую лирику. В «Даре» тематическая палитра шире. В предисловии автор пишет: «О чём эти стихи? Конечно же, обо всём многообразии нашей жизни, неисчерпаемом океане наших желаний, о борьбе и о любви, которая сопровождает нас с самого рождения». Вглядимся внимательней в содержание, открывая новые смыслы казалось бы традиционной, доступной, прозрачной и лёгкой поэзии. Начнём с раздела «Оттепель сердца». Главный мотив – ожидание перемен. Лирическая героиня горько замечает: Реже стали писаться письма, Да, друзей с каждым годом меньше. А когда-то ж была харизма, И улыбка была без трещин. (Вот попеть бы, как прежде, песен… страница 10) Естественно, строфу принимать всерьёз не стоит, это игровое описание, самокритическое, преувеличенное: и с харизмой – полный порядок у автора и с улыбкой – тем более. Поэзия воспринимается, как исповедь, как обнажение чувств, как дар откровенности, который не каждый может принять и оценить. Следующая часть – «Апельсин». После оттепельной слякоти, чавкающей под ногами снежно-ледяной гущи: солнечный контраст. В глаза падают и ослепляют горячие лучи-строки заглавного стихотворения: Как мне снилось, грезилось только, Что в пшеничном с тобой раю, Апельсин ломаю на дольки, Сняв оранжевую броню. (страница 35) Именно беззащитность, щедрость, интимный дар честности и чистоты позволяет вернуть «на свои круги» свежесть отношений, ведь приелись «шторма и безутешности/битых чашек и сердец страдающих» (страница 37). Дальше в разделе «Я вылечу тебя Любовью» температура поднимается до августовского зноя, африканской жары. Звучит признание: Сердце своё заверну в фольгу, Шуршащую, блестящую. Я без тебя прожить не смогу, Всё прочее – преходящее. (Сердце, страница 48) И новый виток поэтического сюжета – вниз, как на качелях. Вслед за высокой нотой – переоценка. Вновь драматический раздел. Точно синусоида «Осень тихо спускалась…» Я не ждала тебя: ждать – значит верить, Надеяться на что-то, наконец. Я ж понимала пустоту затеи Соединенья наших ждать сердец. (Тик-так, страница 74) Читаем дальше. Раздел «В этом городе – Ты» вновь примиряет лирическую героиню с возлюбленным и вплетает новую тему. Автор рассуждает о роли поэта в современном обществе. Сейчас эта роль предельно поникла, низведена до уровня подошвы. Поэты в нулевые годы просто исчезли, как биологический вид. Поэтов пора записывать в красную книгу, открывать заповедники, чтобы хоть десятка три-четыре худо-бедно сохранилось. Самое неприятное: поэты занимаются самоуничтожением, организовывая публичные «литературные дуэли», «поэтические бои», опьяняя и убивая себя дешёвой популярностью, растрачивая жар души в эмоциональной пустыне интернета, в погоне за скандальной славой. Это больше, чем боль даже, Мазохисты, поэты все мы. (Мазохисты, страница 100) Тема поэтов развивается в разделе «Заплаты-стихи». Говорится о социальной ответственности поколения: Поколение, с фетишем лимо и тряпок, Что росло на культуре обмана и взяток, Поколение, вам заступать ли на вахту? Вы ли новые Янгели, Галичи, Гафты? (Поколение… страница 106) Вопрос риторический. Юное поколение стало заложником исторических обстоятельств и поможет ему выбраться из ямы кризиса, вранья, коррупции, греховной моды, алкоголизма, наркомании, потребительской гонки не правительство и дерущиеся стульями депутаты, но только собственное чувство правды, духовный вектор и неустанная работа над собой. Другой путь – внутренняя эмиграция, «подпольный человек» в терминологии Ф. Достоевского, но это не выход. Автор осуждает порочную систему и выносит ей приговор: Вами сожранные, праведные души Возвратятся, чтоб спасти идею, Чтоб систему на корню разрушить. Согласитесь, «здравая» затея? (Система, страница 109) И в завершении – утешительный оптимизм. «Я люблю этот мир» – раздел, где поэтам воздаётся сторицей. - Вон, посмотри, каков он, мир, Жесток и алчен. Давно уж умер твой Шекспир. - Но люди, в чьих сердцах он жив, Живут иначе… (Душа поэта, страница 134) Тут нечего добавить. Как говорил Ф. Ницше «искусство не даёт человеку умереть от реальности». Поэты, создавая тексты, наращивают защитный слой в интеллектуальной атмосфере Земли, не давая радиации одичания, разрушительных новаций, убийственной глупости поп-культуры воздействовать на сознание народа. © Copyright: Александр Мухарев 2, 2010.
Другие статьи в литературном дневнике:
|