Рецензии на произведение «Стих 16. Тюнагон Юкихира»
Показывать в виде списка | Развернуть сообщения
На севере диком
Стоит одиноко
На голой вершине
Сосна.. Грустна и
Печальна...
Интересно, а как бы это прозвучало на японском??? Непостижимый идеал высокой поэзии!!!
Хотел бы когда-нибудь сочинить приличную хокку.. или, на худой конец, танку...))
Ожидающий у подножия горы,
Преданный вам,
Влад Торн 09.11.2016 23:27 Заявить о нарушении
как ни странно ... "на ГОЛОЙ вершине"(с) ...)))
А хокку ...
"На севере
диком --
стоит одиноко "
)))))
Василий Муржа 09.11.2016 22:53 Заявить о нарушении
Влад , прости ...
Знаете ведь песню "Снова гость к моей соседке ..." ... про то , что ножи не наточены ... и ваще за жизнь ... и клип ... Шуфутинского ...
Поехал Автор в Японию ...
Дали ему переводчика ...
Автор -- спел ... Переводчик -- перевёл ...
Примерно так :
"Одинока
молодая женщина .
Помочь нечем "
)))
Василий Муржа 09.11.2016 23:10 Заявить о нарушении
Здорово!)
Влад Торн 09.11.2016 23:34 Заявить о нарушении
)))
Да , собственно , и я ... мог бы помочь ...)
Конечно , если она не в Японии ... а хоть немного поближе ...)))
Василий Муржа 10.11.2016 00:28 Заявить о нарушении
)))
Василий Муржа 11.11.2016 21:17 Заявить о нарушении
После встреч наших
Если уеду в Сума
В шелесте сосен
Жду буду слышать твоё
Тотчас с Инаба вернусь.
Вот любили тогда ссылать поближе к северу.
))
Счастья!
Николай Шу 02.09.2016 08:22 Заявить о нарушении
Опьяняет чувство того, что место наполнено духами – в том числе самой Мацукадзэ, тоскующей по потерянному возлюбленному. Слово «мацукадзэ» также обозначает шум ветра в соснах. Пьеса полна встреч между путешественниками – монахами, паломниками, изгнанниками – и этими духами. По всей Японии люди оставили знаки и даже храмы, обозначающие места таких встреч. Некоторые из них сейчас скрыты железнодорожными путями или улицами городов, но все они волшебным образом притягивают читателей.
..часть своего паломничества я совершил сам – путешествие обратно через полуостров и на запад – к пляжу Сума, где Мацукадзэ, бедная солеварка, влюбилась в изгнанного придворного Юкихиру (Yukihira), которым потом была покинута. Пляж находится в тихом пригороде Кобэ, чарующей полоске города, протянувшейся вдоль тихоокеанского побережья ниже покрытых лесом холмов. Их смутные очертания в сумерках позади беспорядочного нагромождения крыш Сумы навевают мысли о диком печальном береге в «Мацукадзэ» – холмы, океан, осенняя луна, цапли и плещущаяся в воде рыба.
В переулке я обнаружил храм, посвященный Мацукадзэ. В отличие от Юкихиры, который был исторической фигурой, ее образ был создан драматургом Дзэами (Zeami), непревзойденным гением Но. Возникает чувство, что седая легенда и исключительная сила его поэзии поселили здесь ее дух. Рядом с ее храмом находится пенек той согнутой ветром сосны, которую ее призрак когда-то перепутал с ее богоподобным возлюбленным.
Бредя по щиколотку в воде и думая о поэзии Дзэами, я пристально вглядывался в бесчисленные острова Внутреннего моря к западу от Сума и задавался вопросом, есть ли на них дикий пляж, где одинокий путешественник может до сих пор слышать мацукадзэ, шум ветра в соснах. Я искал его в Садо, северном острове, куда сёгун сослал пожилого Дзэами. В своем удивительном описании путешествия «Кинтосё» («Kintosho») он описывает Японию как мандалу, превращая свое изгнание в паломничество, а Садо – в священную землю.
Я провел весь день в совершенном одиночестве на неприступном горном северном массиве острова, пробираясь через лесистую местность, сверкающую осенними красками, к туманному лесу из огромных узловатых кедров, возрастом старше самого драматурга. Садо также изобилует уединенными старыми храмами, скромными театрами Но и потрясающими суси-барами, но в последний день своего пребывания я предпочел им место, раньше известное мне только по названию – залив Ода (Oda).
Узкая прибрежная дорога, ведущая на юг, петляла вокруг гор, параллельно глубоким ущельям, мимо садов хурмы и рыбацких деревушек в скалистых бухтах. Путь был непростым, и к тому времени, как мы с моим гидом Такаюки (Takayuki) добрались до Оды, мы уже начали опасаться, что я опоздаю на вечерний паром. Он привел меня на выступ, с которого открывался вид на все южное побережье – вереница многочисленных заросших лесом мысов, резко обрывающихся в море.
Подгоняемый осенним дождем, я в одиночку выбежал на усеянный галькой пляж на краю мыса. Именно здесь Дзэами впервые ступил на остров своего изгнания, навсегда отдавшись «изменчивой жизни облаков и воды». В его память на берегу расположен приземистый монумент из камня. На его вершине растет единственная молодая сосна, остальные, старые и высохшие, находятся вокруг. Сквозь дождь и шум моря я слышал, что Такаюки звал меня, но, помня о своих впечатлениях от Нати, долго стоял как вкопанный и слушал.
Я слышал мацукадзэ, смешивающийся с дождем и волнами, напоминающий голос, печальный, настойчивый и тоскливый.
http://news.leit.ru/archives/10131
==============================================
Шум ветра в соснах
на вершине Инаба
слышу зов твой: "Жду!"
Возвращаюсь простившись,
чтоб слышать тебя снова.
такая версия мне больше нравится...
Солнце Моё 02.09.2016 09:28 Заявить о нарушении
(Если я уеду то)
(слыша) зов твой: "Жду!"
Возвращаюсь простившись,
чтоб слышать тебя снова.
Извини, что чуть поковеркал, просто Инаба- второе значение: "если я уеду" как и у сосны второе: "жду"
Я просто так написал, пока завтрак ждал, после ночи работы, спать охота.
))
Всех благ!
Николай Шу 02.09.2016 10:41 Заявить о нарушении
языковая трудность...
но может и осенит...
но понимание текста уже ближе становится
спасибо тебе
Солнце Моё 02.09.2016 10:53 Заявить о нарушении