Байрон. Каин

                Каин

                мистерия

                «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал
                Господь Бог» Быт. 3, 1.


                СЭРУ ВАЛЬТЕРУ СКОТТУ, БАРОНЕТУ
                ЭТА МИСТЕРИЯ О КАИНЕ ПОСВЯЩЕНА
                ЕГО ПРЕДАННЫМ ДРУГОМ И ПОКОРНЫМ СЛУГОЙ,
                АВТОР


Действующие лица
МУЖЧИНЫ
Адам
Каин
Авель
ДУХИ
Ангел Господень
Люцифер
ЖЕНЩИНЫ
Ева
Ада
Цилла

                Акт I
                Сцена 1

-- Земля без Рая. -- Время: Восход.
Адам, Ева, Каин, Авель, Ада, Цилла приносят Жертву.

АДАМ.
О, Боже, Вечный! Мудрый! Бесконечный!
Кто из глубокой бездны сотворил
На водах словом свет – Хвала Тебе!
В взвивающемся свете Иего;ва! – Хвала Тебе!
ЕВА.
О, Боже! Кто дал имя дню и отделил
Утро от ночи, до того не разделённых –
На водах разделил волну с волной,
Назвав часть твердью – Слава Тебе Боже!
АВЕЛЬ.
О, Боже! Кто созвал стихии все
В землю, огонь, и в океан, и в воздух,
И создал день и ночь, солнце, луну и звёзды,
И тех существ, что могут их любить,
Как и Тебя – Хвала Тебе! Хвала!
АДА.
Боже! Создатель Вечный сущего всего!
Кто сотворил существ самых прекрасных,
Чтобы любимы были, как и Ты,
Позволь же мне – Хвала Тебе! – любить.
ЦИЛЛА.
О, Боже! Кто любя и всё благословляя,
Позволил Змею совратить людей
И выгнал моего отца из Рая,
О, удержи нас от грядущих зол – Хвала Тебе!
АДАМ.
Сын Каин! Первенец, ты почему молчишь?
КАИН.
Зачем мне говорить?
АДАМ.
Чтобы молиться.
КАИН.
Вы не молились разве?
АДАМ.
Очень страстно.
КАИН.
И громко: я вас слышал.
АДАМ.
Бог тоже, верю я.
АВЕЛЬ.
Аминь!
АДАМ.
Но ты перворождённый? всё молчишь?
КАИН.
Так лучше.
АДАМ.
Почему?
КАИН.
Мне не о чем просить.
АДАМ.
И поблагодарить?
КАИН.
Нет.
АДАМ.
Ты разве не живёшь?
КАИН.
Чтоб умереть?
ЕВА.
Увы!
Плод древа запрещённого созрел.
АДАМ.
И мы опять вкусить его должны.
Зачем – о Боже! – создал древо знанья?
КАИН.
А почему от древа жизни не вкусили?
Тогда могли бы бросить ему вызов.
АДАМ.
Не богохульствуй, сын мой:
Это слова Змея.
КАИН.
А почему б и нет?
Змей правду говорил;
Есть Древо Жизни; есть Древо Познанья:
И то и это – хорошо;
Как злом могут быть оба?
ЕВА.
Мой мальчик! Ты также говоришь, как я в грехе
До твоего рожденья: не дай увидеть мне
Возобновленье в тебе моих страданий.
Я раскаялась. Вне рая не хочу
Видеть детей своих в сети греха,
Что погубил родителей в раю.
Прими, что есть. Коль мы б довольны были
И ты был бы доволен, о, мой сын!
АДАМ.
Молитвы завершив, пойдём трудиться,
Хоть вынужденно, но не тяжело:
Земля нам молодая щедро дарит
Плоды обильные за невеликий труд.
ЕВА.
Сын, Каин мой
Смотри, отец твой весел и смирился,
И делай так, как он.

(Адам и Ева уходят).

ЦИЛЛА.
Не так ли, брат мой?
АВЕЛЬ.
Ты почему так хмур и так печален,
Ведь от печали пользы никакой,
Кроме как гнев Всевечный пробудить?
АДА.
Неужто хмуриться ты даже на меня
Будешь мой милый, мой любимый Каин?
КАИН.
Нет, Ада! Нет;
Я бы хотел побыть один немного.
Авель, на сердце тошно мне,
Пройдёт это однако;
Иди вперёд мой брат – я за тобою следом ,
И сёстры также вы не отставайте,
Кротость нельзя суровостью встречать.
Я вскоре вслед за вами.
АДА.
Если же нет,
Вернусь тебя искать здесь.
АВЕЛЬ.
Не унывай, брат,
Бог и мир с тобою!

(Авель, Цилла и Ада уходят).

КАИН (один).
И это
Жизнь? – Труд! и почему я должен жить трудом?
Лишь потому, что мой отец когда-то
Был изгнан из Эдема навсегда?
Так в том моя вина? – Ведь я был нерождён,
И не хотел родиться; и не люблю я это состоянье,
К которому рожденье привело.
Жене и Змею уступил он – почему?
А уступив – за что теперь страдает?
Что ж в том такого?
Ведь древо в красивейшем центре рая
Было посажено. И может для него?
А если нет, зачем росло с ним рядом?
У них один ответ на все вопросы:
«Такая Его воля и Он благ».
Но я откуда знаю? Раз Всемогущ Он,
Значит только благо творить Он должен.
Я ж по плодам сужу – они горьки.
Питаюсь ими за грехи чужие.
Но кто здесь? Ангелоподобный лик,
Но вид слишком печален и суров,
Духовной сущности: так трепет отчего?
И почему его бояться должен
Я больше, чем иных существ духовных,
Которых ежедневно созерцаю
С мечами огненными пред вратами рая
В час сумерек, когда мельком хочу
Увидеть я эдемские сады –
Законное наследие моё,
Прежде чем ночь сомкнётся
Над зубцами высоких стен
И над деревьев красотой бессмертной,
Что херувимы зорко охраняют?
И если ангелов с мечами не боюсь,
То почему я должен трепетать пред тем,
Кто приближается ко мне?
И всё же – он кажется могущественней их,
Не менее прекрасным, но однако
Прекрасным не таким, как должен быть,
Его бессмертья половина – это скорбь.
Но кроме Человечества, что может
Его печалить? Вот уж он грядёт.

Входит Люцифер.

ЛЮЦИФЕР.
Смертный!
КАИН.
Дух, кто же ты?
ЛЮЦИФЕР.
Я повелитель духов.
КАИН.
Но если так, зачем покинул их
И в прах сошёл?
ЛЮЦИФЕР.
Я знаю мысли смертных,
Сочувствую и сострадаю им.
КАИН.
Как!
Ты знаешь мои мысли?
ЛЮЦИФЕР.
Но это мысли всех, достойных мысли,
Та часть бессмертная, что в твоём сердце есть.
КАИН.
Какая часть бессмертная?
Она была сокрыта: отец наш глупый
Не увидел Древа Жизни,
А мать плод с Древа Знанья сорвала
Слишком поспешно. Все плоды – лишь Смерть!
ЛЮЦИФЕР.
Они тебе солгали – будешь жить.
КАИН.
Я и живу.
Однако для того, чтоб умереть;
И вот живя, не вижу ничего,
Что сделало бы смерть всем ненавистной,
Кроме врождённого цепляния за жизнь,
Непобедимого и мерзкого инстинкта,
Который я так люто ненавижу,
Но не способен, к сожаленью, побороть –
И презираю я себя за это.
Вот так живу. Уж лучше б и не жил!
ЛЮЦИФЕР.
Живёшь и будешь жить – и должен вечно жить.
Не думай, что твоё существованье
Это Земля и оболочка тела –
Оно уйдёт, а ты пребудешь вечно
Таким же и не меньше, чем сейчас.
КАИН.
Не меньше!
Почему не больше?
ЛЮЦИФЕР.
Возможно станешь ты одним из нас.
КАИН.
А вы?
ЛЮЦИФЕР.
Мы – вечны.
КАИН.
Вы счастливы?
ЛЮЦИФЕР.
Могущественны мы.
КАИН.
Вы счастливы?
ЛЮЦИФЕР.
Мы – нет.  А ты?
КАИН.
Как я могу быть счастлив?
На меня взгляни!
ЛЮЦИФЕР.
Ничтожный прах!
Ты на несчастье претендуешь! Ты!
КАИН.
Я – да: – а ты, со всею своей мощью, что ты?
ЛЮЦИФЕР.
Я стать хотел тем, кто создал тебя,
Но я тебя таким не сотворил бы.
КАИН.
А! Ты выглядишь почти как бог; и…
ЛЮЦИФЕР.
Я – никто:
И, упустив возможность богом стать,
Хочу остаться я самим собой.
Он победил; пусть правит!
КАИН.
Кто?
ЛЮЦИФЕР.
Создатель твоих Предков и Земли.
КАИН.
Небес и всего сущего на них.
Я слышал Серафимы так поют
И тоже самое отец мой повторяет.
ЛЮЦИФЕР.
Они поют лишь то, что им велят,
Из страха стать таким как ты средь праха,
Или как я среди бессмертных духов.
КАИН.
А кто же мы?
ЛЮЦИФЕР.
Те души, что бессмертием своим
Дерзнули своевольно обладать,
Осмелились взглянуть в глаза тирану
Всевластному, увидеть вечный лик,
Сказав Ему, что зло – не есть добро!
Если он создал нас, как говорит –
Чего не знаю я, чему не верю –
Но даже если так – не может уничтожить:
Бессмертны мы! –
Но Он нас жаждет мучить –
Пусть так! – ведь он велик –
Однако же в величье не счастливей,
Чем мы в нашей борьбе!
Добро Зла не творит;
Что ж создал Он ещё?
Пусть восседает на огромном троне
Один, творя миры, чтоб сделать вечность
Не такой тягостной для самого себя –
В своём безмерном,безраздельном пребываньи
И в одиночестве своём неизмеримом.
Пусть Он теснит миры: за шаром шар,
Один – Тиран Неразрушимый, Необъятный;
О если б раздавил Он сам себя,
То это было б самым лучшим благом,
Из всех дарованных им самых лучших благ.
Но пусть Он продолжает верховодить!
И умножает сам себя в несчастье!
По крайней мере мы, мы – люди, духи –
Способны сострадать, страдая сообща,
И муки наши, коим нет числа,
Смягчаем, и становятся терпимей
Они, когда сочувствие стремится
От всех ко всем! Но Он!
Столь жалко-одинокий в своём росте,
В несчастии своём столь беспокойный
Пусть создаёт и пересоздаёт,
Пока не сотворит Себе Он Сына –
Как вам отца – и будет так –
Запомните меня! –
Он Сына на заклание отдаст!
КАИН.
Ты говоришь о том, что уж давно
Витает в моих мысля: никогда
То примирить, что видел,
С тем, что слышал, никак не мог.
Мои отец и мать мне говорят о змеях,
О плодах и о деревьях: я вижу то,
Что называют Раем родители мои,
Но преграждает им огненным мечом
Вход Херувим – и мне. Я тяжесть чувствую
От ежедневного труда и размышлений,
Смотрю на мир, где я кажусь никем,
С потоком мыслей, что владеет всем.
Я думал, что страдаю я один.
Отец мой покорился; мать забыла разум –
Ведь жажда знаний может обернуться
Проклятьем вечным. А мой брат – пастух,
Приносит в жертву первородных ста;да тому,
Кто нам повелевает трудиться в поте за плоды земли;
Цилла, сестра, опережая птиц, гимны поёт ему;
И моя Ада – любимая и нежная моя –
Меня не понимает, как и все,
Не чувствует, что я живу, страдая.
Нигде сочувствия ни в ком я не встречал.
Я предпочёл бы с духами общаться.
ЛЮЦИФЕР.
Общенья с духами достоин по душе,
Иначе б не стоял я пред тобою –
Предстал бы только соблазнитель-змей.
КАИН.
А! Значит мать ты соблазнил мою?
ЛЮЦИФЕР.
Одною истиной я только соблазняю:
Я разве Древо Жизни посадил?
Познанья Древо?
Разве запретил с них есть плоды?
Выращивал запретные растенья
В обители чистейших из существ,
Таких невинных, очень любопытных?
Чтоб подтолкнуть к соблазну их?
Я б сделал вас богами; даже Тот,
Кто выгнал вас из Рая, говорил:
«Жизни плодов вы не должны вкушать,
Чтобы не стать богами, как и мы»
Ведь это же Его слова, не так ли?
КАИН.
Я слышал их от тех,
Кто их услышал в громе.
ЛЮЦИФЕР.
Так кто же Демон?
Кто лишил вас жизни,
Иль тот, кто жизнь и в радости и в Знанье,
И в силе, и в бессмертье предлагал?
КАИН.
Уж лучше бы вкусили два плода,
Или тогда вообще ни одного!
ЛЮЦИФЕР.
Один уж ваш.
Другой – вкусить возможно.
КАИН.
Каким же образом?
ЛЮЦИФЕР.
Сопротивляясь и не теряя сущности своей.
Ничто не может уничтожить разум,
Когда он остаётся сам собой
И центром окружающих вещей,
Он создан, чтобы править.
КАИН.
Но ты родителей моих ведь искушал?
ЛЮЦИФЕР.
Я?
Бедный прах – чем мне их искушать,
И как?
КАИН.
Они сказали мне, что Змей был дух.
ЛЮЦИФЕР.
Кто это говорил? Слов нет таких на небе:
Величественный так не станет лгать,
Страхи людей, их мелкое тщеславье
Бросают на духовную природу
Чёрную тень паденья своего.
Змей был лишь только змеем – и не больше,
Но и не меньше тех, кому дал плод
Соблазна. По природе
Такой же, как и люди, он земной –
Только мудрее, раз способен был
Их победить и знание предвидеть,
Сгубившее их узкий круг утех.
Неужто б принял я обличье смертной твари?
КАИН.
Но в этой твари демон был?
ЛЮЦИФЕР.
Он был лишь в тех, к кому он обращался
Своим раздвоенным коварным языком.
Змей был лишь змей: спроси у Херувимов,
Кто охраняет древо искушенья.
Когда прокатятся сотни и сотни лет
По праху твоему, твоих потомков,
Тогда навяжут образ мне другой,
Чтоб приукрасить простенькую басню,
Тот образ, что я с гневом презираю,
Как презираю всё, что перед Тем,
Кто создал всё и вся для поклоненья
Себе, склоняется пред сущностью угрюмой
И одинокой вечностью Его;
Но мы, кто видит истину, должны
Её сказать. Родители твои
Поверили рептилии и пали.
Зачем, скажи, их духам искушать?
Чему в пределах узких Парадиза
Могли завидовать в своей свободе духи,
Что наполняют вечное пространство?
Рассказываю я тебе о том,
Чего не знаешь со своим Познанья Древом.
КАИН.
Но ты не можешь дать такое Знанье,
К которому б я вовсе не стремился,
Которго б не жаждал, не хотел.
ЛЮЦИФЕР.
Увидеть хочешь сердце?
КАИН,
Попробую.
ЛЮЦИФЕР.
Осмелишься ли ты взглянуть на Смерть?
КАИН.
Её ещё не видели.
ЛЮЦИФЕР.
Но её нужно пережить.
КАИН.
Отец мой говорит: она ужасна,
И плачет мать, когда её зовёт;
И Авель поднимает глаза к небу,
А Цилла опускает их к земле
С мольбой вздыхая.
И Ада молча смотрит на меня.
ЛЮЦИФЕР.
А ты?
КАИН.
Невыразимые мне мысли грудь терзают,
Когда я слышу о всесильной Смерти,
Которая, к прискорбью, неизбежна.
Смогу ль я с ней бороться?
Когда был юношей со львом боролся я,
Пока не уступил он моей силе.
ЛЮЦИФЕР.
Смерть не имеет формы и поглотит
Любое существо, что формою земною
Обладает.
КАИН.
Об этом думал я:
Какое существо иным всем существам
Способно зло необратимое принесть?
ЛЮЦИФЕР.
Спроси у Разрушителя.
КАИН.
Кто он?
ЛЮЦИФЕР.
Создатель – назови Его как хочешь.
Творит Он для того, чтоб разрушать.
КАИН.
Не знал я этого, не думал я об этом
С тех пор как услыхал о Смерти я.
Хотя не знаю, что это такое –
И всё же она кажется ужасной;
Искал её в пустыне необъятной
Кромешной ночи, и когда увидел
Гигантские я тени стен Эдема,
Что рассекались блеском огненных мечей,
Которые сжимали Херувимы,
Я ждал, я ждал, что вот она придёт,
В сердце росло желание со страхом
Познать её, что потрясала нас –
Но ничего, однако, не случилось.
И я тогда отвёл усталый взор
От родины запретной, от Эдема
И обратил его к огням небесным,
Сияющих над нами красотой.
Неужто и они, как всё, умрут?
ЛЮЦИФЕР.
Быть может – но надолго
Переживут всех вас.
КАИН.
Я радуюсь: я не хочу их смерти –
Они невыразимо хороши.
А что такое Смерть? Я чувствую со страхом,
Что нет её ужасней ничего;
Но что это – понять я не могу;
Ей осуждён и грешный и безгрешный,
Как злу – какому злу?
ЛЮЦИФЕР.
Опять землёю стать.
КАИН.
Но я ль узнаю это?
ЛЮЦИФЕР.
Не знаю смерти я,
А значит и ответить не могу.
КАИН.
Бездвижным прахом стать – ещё не зло,
Не стать бы чем иным, окромя праха!
ЛЮЦИФЕР.
Как низменно желание твоё –
Отец твой, тот хоть к знанию стремился!
КАИН.
Но не для жизни –
Почему он не сорвал плод с Древа Жизни?
ЛЮЦИФЕР.
Ему сорвать не дали.
КАИН.
Смертельная ошибка не сорвать тот плод!
Не знал о Смерти он, когда вкусил от Знанья.
Увы! И я не знаю, что такое Смерть,
Но всё ж боюсь её – не знаю отчего!
ЛЮЦИФЕР.
А я, всезнающий, бесстрашен абсолютно –
Открою тебе истинное знанье.
КАИН.
Научишь ты меня всему-всему?
ЛЮЦИФЕР.
Однако при условии.
КАИН.
Каком?
ЛЮЦИФЕР.
Поклонишься как Господу ты мне.
КАИН.
Но ты не тот Господь,
Которому отец мой поклонился.
ЛЮЦИФЕР.
Не тот.
КАИН.
Равный ему?
ЛЮЦИФЕР.
О нет – мы слишком не похожи друг на друга!
Таким, как Он, я не хотел бы быть –
Бесспорно выше или даже ниже,
Но не соратником Его или слугой
Его величья. Я живу отдельно,
Но я велик – мне служат легионы,
И мириады будут мне служить,
И ты – средь первых будешь.
КАИН.
Я никогда не поклонялся Богу,
Которому отец мой верно служит,
Хотя брат Авель меня часто умоляет,
Чтоб я с ним вместе жертву приносил –
Зачем тебе я буду поклоняться?
ЛЮЦИФЕР.
Ты никогда Ему не поклонялся?
КАИН.
Неужто этого тебе я не сказал?
Твоё всезнанье тебе это не открыло?
ЛЮЦИФЕР.
Кто не склоняется пред Ним – склоняется пред мною.
КАИН.
Но не склонюсь я ни пред Ним, ни пред тобой.
ЛЮЦИФЕР.
И тем не менее – ты мой поклонник,
Моим становишься, Ему не поклоняясь.
КАИН.
Как это понимать?
ЛЮЦИФЕР.
Со временем поймёшь.
КАИН.
Мне тайну моего существоанья
Позволь узнать.
ЛЮЦИФЕР.
За мною следуй.
КАИН.
Но мне работать надо на земле,
Я обещал…
ЛЮЦИФЕР.
Что?
КАИН.
Чтоб первые плоды собрать.
ЛЮЦИФЕР.
Зачем?
КАИН.
Чтоб вместе с Авелем
Смог жертву принести.
ЛЮЦИФЕР.
Но ты не преклоняешься пред Богом –
Не так ли говорил?
КАИН.
Да –
Но Авеля горячая молитва
Мне сердце обожгла;
И жертва его больше, чем моя –
И Ады…
ЛЮЦИФЕР.
Так почему ты медлишь?
КАИН.
Она моя сестра.
Из чрева одного и в один день
Мы родились. И обещание исторгла из меня
Она слезами. Я бы вынес всё
И преклонился б перед всем,
Чем её слёзы видеть.
ЛЮЦИФЕР.
Тогда следуй за мной!
КАИН.
Последую.

Входит Ада.

АДА.
Пришла я за тобою. Нам тебя
Недостаёт в час радости и неги.
Ты не трудился, брат мой, этим утром,
Но я работу сделала твою.
Плоды созревшие блестят в лучах наливом:
Пойдём.
КАИН.
Разве ты не видишь?
АДА.
Я вижу ангела, как видели мы многих.
Разделит ли он с нами наш досуг? –
Приветствую его.
КАИН.
Но он на ангелов тех вовсе не похож.
АДА.
А разве есть другие?
Но он, как и они, желанный гость:
Они хотят быть нашими гостями –
Не так ли?
КАИН (обращаясь к ЛЮЦИФЕРУ).
Хочешь?
ЛЮЦИФЕР.
Тебя прошу я быть моим.
КАИН.
Я должен с ним идти.
АДА.
И нас оставить?
КАИН.
Да.
АДА.
И меня?
КАИН.
Возлюбленная Ада!

АДА.
Позволь и мне пойти с тобою.
ЛЮЦИФЕР.
Она не может следовать за нами.
АДА.
Кто ты,
Кто стал меж нашими сердцами?
КАИН.
Он Бог.
АДА.
Откуда знаешь ты?
КАИН.
Он говорит как Бог.
АДА.
И Змей так говорил,
Но он солгал.
ЛЮЦИФЕР.
Ты не права! –
Не Древо ли Познанья это было?
АДА.
Да – к вечному прискорбью.
ЛЮЦИФЕР.
Всё же эта скорбь есть знанье –
Поэтому не лгал он:
И если предал вас, то ради Правды,
А Правда может только доброй быть.
АДА.
Но всё, что мы познали – зло и зло:
Изгнание из дома, труд и пот,
Страх, скорбь, раскаянье, надежда
На то, чего не будет никогда.
О Каин! Не ходи за этим Духом.
Терпи, что терпим мы. Люби меня –
Тебя люблю я.
ЛЮЦИФЕР.
Более матери и более отца?
АДА.
Да. Это тоже грех?
ЛЮЦИФЕР.
Пока что нет.
Грехом его потомки назовут.
АДА.
Что!
Дочь моя не будет брата Еноха любить?
ЛЮЦИФЕР.
Не так, как Каина ты любишь.
АДА.
О, мой Бог!
Неужто же они любить не будут
И любящих рождать в своей любви?
Моя ли грудь их не питала молоком?
И их отец неужто не родился
Со мною вместе в тот же самый час?
И разве не любили мы друг друга?
Не будем разве умножать любовь,
Чтобы потомки наши умножали
Её, и чтоб любили как мы любим их?
О, как тебя, о Каин мой, люблю!
Прошу, не следуй ты за этим духом –
Он не наш.
ЛЮЦИФЕР.
Но этот грех, он совершён не мной.
И его нет в тебе, он будет лишь в потомках,
Что после вашей смерти будут жить.
АДА.
Что грех, коль он не грех сам по себе?
Может ли случай породить добро и зло?
И если это так, то мы – рабы.
ЛЮЦИФЕР.
И выше вас – рабы.
Они такими были бы как вы,
Не предпочти они освободиться
От вашей участи сладкою лестью
В гимнах, в корыстных славословиях, молитвах
Тому, кто Всемогущ – не из любви к Нему,
А лишь из страха пред Его гордыней.
АДА.
Добром быть Всемогущество должно.
ЛЮЦИФЕР.
В Эдеме так ли было?
АДА.
О Дьявол! Красотой не искушай:
Прекрасней Змея ты и столь же лжив.
ЛЮЦИФЕР.
Как верно.
У Евы, своей матери, спроси:
Познала ли она добро и зло?
АДА.
О, мать моя!
Более гибельный для своего потомства,
Чем для самой себя ты плод вкусила.
Ты свою юность провела в раю
В невинности и с ангелами вместе,
Твоих потомков же, не знающих Эдема,
Пленили демоны соблазном сладкой речи,
Как Змей тебя в Эдеме искусил,
Из лживых уст исторгнув Слово Божье,
И искусил твоей же безобидной
И беззаботною распутностью блаженства,
Как нас пленили нашей жадной мыслью,
Нашею похотью и нашим любопытством.
Тому, кто здесь стоит передо мной,
Я ничего ответить не могу,
Смотрю я на него с приятным страхом,
Без отвращения. В его глазах
Есть притягательная сила,
Трепещущий мой взгляд к его глазам
Она приковывает – сердце бьётся часто;
Внушает он благоговейный трепет…
Сильнее и сильнее – Каин – Каин –
Спаси, спаси же от него меня!
КАИН.
Чего боишься ты?
Он дух не злой.
АДА.
Не Божий он – не Бог.
На Херувимов, Серафимов непохож.
КАИН.
Но есть ещё возвышеннее духи –
Архангелы.
ЛЮЦИФЕР.
Есть выше и архангелов.
АДА.
Да есть – но не благословенны.
ЛЮЦИФЕР.
Когда благословение есть рабство,
Тогда, конечно, не благословенны.
АДА.
Всех больше любят Серафимы,
А Херувимы знают больше всех –
Так говорят.
И значит я здесь вижу Херувима,
Не вижу потому что в нём любви.
ЛЮЦИФЕР.
Коль знанье высшее любовь ниспровергает,
То кем быть должен тот,
Кого познав, уже любить не можешь?
Раз Херувимы любят меньше всех,
То Серафимы значит знают меньше,
И их любовь – невежество. Любовь
И знание, они несовместимы,
Падение родителей твоих тому пример.
И выбрать нужно между Знаньем и Любовью.
Отец твой сделал выбор: поклоненье.
Но это поклонение – лишь страх.
АДА.
О, Каин! выбери Любовь.
КАИН.
Тебя, о Ада, я не выбираю –
Ты по рожденью выбрана уж мной –
Только тебя одну я и люблю.
АДА.
Наших родителей разве не любишь?
КАИН.
Они ль любили нас, когда вкусили плод
И были изгнаны навеки из Эдема?
АДА.
Тогда нас не было ещё, а если б даже были,
Неужто не должны мы их любить,
Как и детей своих, скажи мне Каин?
КАИН.
Малютка Енох! Его нежная сестричка!
О если б мог считать, что вы счастлИвы,
Тогда бы очень многое забыл –
Но не забыть и чрез три тыщи поколений!
Всё память будет жить и жить о том,
Кто семя зла и семя земных смертных
Посеял сразу же в один и тот же час!
Сорвали плод познания и грех
Распространили – породили
Меня – тебя – и всех, и всех, кто будет,
Те множества, и миллионы, мириады,
Которые в наследство примут муки,
Копившиеся долгими веками!
И всего этого я должен быть отцом!
Твоя любовь и красота – моя любовь и радость,
Восторга миг и безмятежья час,
И всё, что любим мы и в детях и в друг друге,
Пускай сквозь грех и боль ведёт всегда
В мгновеньях величайшего блаженства
Хоть к Смерти неизвестной!
Древо Знанья не дало главного из знаний –
Тайну Смерти.
Что они знают? – Что они несчастны.
Зачем тогда и змеи, и плоды?
АДА.
Я не несчастна, Каин,
Если б ты был счастлив…
КАИН.
Будь счастлива одна–
Я не нуждаюсь в счастье,
Что делает меня и моих близких
Покорными.
АДА.
Одна б я не смогла, со всеми вместе – да,
И не смотря на Смерть,
Которую, раз я её не знаю, то не боюсь.
Хотя она мне кажется ужасной –
Так говорят о ней.
ЛЮЦИФЕР.
Ты не могла б быть счастлива одна?
АДА.
Одна! О, Боже мой!
Кто одиноким может счастлив быть?
И одиночество мне кажется грехом.
С детьми, с родителями, с братьями –
Вот счастье.
ЛЮЦИФЕР.
Но твой Бог одинок; и счастлив он?
Он одинок и добр?
АДА.
Он не таков;
Он должен ангелам и смертным счастье дать,
Их бесконечной радостью наполнить,
Что радость, как не радость полноты?
ЛЮЦИФЕР.
Спроси отца своего – изгнан из Эдема –
Иль первенца его;
Сердце спроси своё – оно ведь неспокойно.
АДА.
О нет! Увы!
А ты…
Ты изгнан из Небес?
ЛЮЦИФЕР.
Если другой я, то спроси о счастье
(Которое так страстно превозносишь)
У всеблагого и великого Творца
Живых существ и жизни – это Его тайна,
И Он хранит её. А мы должны терпеть
И противостоять – хотя и тщетно,
Но стоит испытание того,
Раз лучшего из этого не будет:
Есть мудрость в духе,
Та, что к истине влечёт,
Как глаз влечёт на тускло-синем небе
Звезда, всходящая в преддверии зари.
АДА.
Люблю эту звезду за красоту.
ЛЮЦИФЕР.
А почему б её не обожать?
АДА.
Отец наш поклоняется Невидимому только.
ЛЮЦИФЕР.
Но символы Невидимого есть –
Прекраснейшие из того, что видно;
И вождь Небесных воинств
Та звезда.
АДА.
Отец наш говорит, что видел Бога.
ЛЮЦИФЕР.
Ты видела его?
АДА.
Да, видела Его – в Его твореньях.
ЛЮЦИФЕР.
А в его сущности?
АДА.
Нет – только лишь отца,
А он по образу и по подобию был создан,
И ангелов – они тебе подобны –
Хоть ярче, но всё ж менее прекрасны,
И менее могущественны внешне:
Они подобны солнечному полдню,
А ты – эфирной ночи с облаками
Длинными, белыми, что источают пурпур
Проникновенный и глубокий. С небосводом
Таинственным с бесчисленностью звёзд,
Прекрасных, ослепляющих и нежных;
Влекущих, наполняющих глаза
 Мои слезами – точно как и ты.
Ты кажешься несчастным мне:
Не делай такими же несчастными и нас –
Я горько буду плакать о тебе.
ЛЮЦИФЕР.
Увы! О эти слёзы!
Если б ты знала, какие океаны слёз прольются…
АДА.
Мною?
ЛЮЦИФЕР.
Всеми.
АДА.
Как всеми?
ЛЮЦИФЕР.
Миллионами мильонов –
И мириадами мильонов мириад,
Всей населённою землёй – опустошённой –
И населённой вновь; и Ада обитателями всеми,
Росток которого уже в твоей груди.
АДА.
О Каин!
Этот дух нас проклинает.
КАИН.
Пусть говорит;
Я следую за ним.
АДА.
Куда?
ЛЮЦИФЕР.
Туда, откуда он вернётся через час,
Но в этот час вместится дней немало.
АДА.
Возможно ли такое?
ЛЮЦИФЕР.
А разве ваш Создатель
Не сотворил мир в считанные дни?
А я, как соучаствовавший в этом,
Разве за час открыть я не могу
Все те миры, что Он создал
И уничтожил?
КАИН.
Веди меня.
АДА.
Он через час вернётся?
ЛЮЦИФЕР.
Вернётся.
Мы времени, однако, не подвластны
И можем втиснуть вечность в один час,
Иль во всю вечность растянуть его.
Мы не по смертным действуем законам –
Но это тайна. Так идём же, Каин.
АДА.
Но он вернётся?
ЛЮЦИФЕР.
Да!
Один из смертных только и вернётся
(Он первый и последний, кто вернётся
Оттуда, кроме разве Одного),
Вернётся к тебе, женщина, вернётся,
Чтоб этот мир безмолвный населить:
Здесь слишком мало тех, кто хочет жить.
АДА.
А ты где обитаешь?
ЛЮЦИФЕР.
По всему пространству. Где ж ещё?
Там, где твой Бог иль Боги – там и я:
Всё сущее разделено со мной:
И Жизнь – и Смерть – и Время – Вечность –
И небо и земля – и то, что не они
Со всеми обитателями их,
Кто населял иль будет населять то и другое –
Это мои владенья!
И царство разделяю я Его,
Владея царством не Ему подвластным.
И мог бы я здесь быть,
Когда б я был другим?
И ангелы везде пред твоим взором.
АДА.
О, они были,
Когда Змей впервые с моею матерью заговорил.
ЛЮЦИФЕР.
Ты слышал, Каин!
Я жажду твоих знаний утолю,
Не заставляя тебя есть плоды,
Которые всего лишают блага.
Тебя покинул твой Завоеватель.
За мною следуй.
КАИН.
Дух, иду с тобой.

(Люцифер и Каин уходят)

АДА (вослед, восклицая)
Каин! Брат мой! Каин!


                Акт II
                Сцена 1

–– Бездна Космоса.

КАИН.
По воздуху ступаю – не тону – но утонуть
Боюсь.
ЛЮЦИФЕР.
Ты верь в меня – по воздуху пойдёшь,
Ведь я его Владыка.
КАИН.
Смогу ль в тебя я верить без греха?
ЛЮЦИФЕР.
Верь – не утонешь! Усомнись – погибнешь!
Вот так указ твоего Бога бы гласил,
Который меня Демоном назвал
Пред сонмом белых ангелов своих,
Которые Его слова туманным эхом
Передают созданьям жалким, смертным,
Лишь знающим поверхностные чувства
И поклоняющимся слову,
Что достигает смутно их ушей,
Добром и злом считая только то,
Что им вещают и что им внушают.
Я не потребую такого от тебя:
Ты поклоняйся иль не поклоняйся –
Миры увидишь больше, чем земной;
Не будешь ты наказан за сомненья,
Что жизнь короткая твоя вместить не может,
Великой мукою погибели моей.
И скажет человеку человек, когда настанет час:
«Поверь в меня и вот ходи по водам».
И тот спасётся, кто по ним пойдёт.
Но я так не скажу: «Верь и тогда спасёшься»,
Скажу: «Лети со мною сквозь пространства,
Сквозь бездны бездн со мной полётом равным,
Я покажу тебе миры иные,
Которые не сможешь отрицать –
Миры: что были, есть и те, что будут».
КАИН.
О Бог! Иль Демон! Или кто ты есть,
Вон там наша земля?
ЛЮЦИФЕР.
Да разве ты тот прах не узнаёшь,
Из коего отец твой сотворён?
КАИН.
О неужели?
Вот этот маленький голубой круг,
Качающийся в темноте эфира,
С пурпурным гало, на луну похожий?
И это Рай наш? Где же его стены?
И где его охранники с мечами?
ЛЮЦИФЕР.
Мне место Рая, Каин, укажи.
КАИН.
Смогу ли?
Мы движемся как звёздные лучи,
А это место удаляется всё дальше,
Становится всё меньше, меньше, меньше,
Сгущая ореол вокруг себя,
Как та, самая круглая из звёзд,
Которые я созерцал с окраин Рая,
И кажется теперь, что они обе
Вливаются в бесчисленный рой звёзд,
Что вокруг нас кружится и кружится,
Множа и множа мериады мериад.
ЛЮЦИФЕР.
Если б миры, превосходящие земной,
Существовали в пропастях пространства,
И в них бы обитали существа,
Великолепнее, чем прах земли унылой,
И много было б их, как атомов живых –
И обречённых на смерть – и несчастных,
Чтоб ты подумал?
КАИН.
Я б гордился
Сознанием, вместившим это всё.
ЛЮЦИФЕР.
Но если это высшее сознанье
К материи тяжёлой, косной, жалкой
Было б приковано,
Стремясь к великим знаньям,
Грубыми, мелкими, ничтожными нуждАми,
Всем грязным, унижающим и пошлым,
И лучшее из этого всего –
Сон сладкой деградации, обман
Самый ничтожный, изнуряющий и смрадный,
Увлечь способный к сотворенью новых
Существ таких же обречённых, хрупких,
Едва ли когда счастие познавших…
КАИН.
Дух!
Ничего о Смерти я не знаю,
Кроме чего-то страшного, что слышал
Я от своих родителей, наследстве
Самом ужасном, что оставили они;
Другое же наследство – жизнь –
Не менее ужасно, как я знаю.
Но, Дух! если всё так, как ты сказал
(Пророческую муку этой правды
Я в бездне серца чувствую своей),
Тогда позволь мне здесь окончить дни:
Ибо рождать для долгих мук, для смерти
Других существ – это уступка Смерти
И умножение убийств.
ЛЮЦИФЕР.
Ты полностью не можешь умереть –
В тебе есть альфа и омега вечной жизни.
КАИН.
Но Тот Другой об этом не сказал
Отцу, когда Он изганял его из Рая,
На лбу позорное клеймо поставив: «Смерть».
Но пусть во мне хоть смертное погибнет,
Чтоб мог, как ангелы, в блаженстве пребывать.
ЛЮЦИФЕР.
По сущности я, по природе ангел:
Хотел бы быть таким же, как и я?
КАИН.
Не знаю я кто ты такой: я вижу
Всю твою силу и всё то, что мне открыл,
Всё то, что превосходит мои силы,
Способности мои, которые, однако,
Намного ниже устремлений и желаний.
ЛЮЦИФЕР.
Кто ты,
Что так смиренно обитаешь,
В своей гордыне, словно червь в земле?
КАИН.
А кто же ты,
Что высоко вознёсся духом
И можешь между смертью и бессмертьем
Летать, а кажешься печальным?
ЛЮЦИФЕР.
Кажусь я тем, кто есть на самом деле;
И снова задаю тебе вопрос:
Ты хочешь быть бессмертным?
КАИН.
Ты же сказал, что я и так бессмертен,
Бессмертен даже вопреки себе.
Я этого не знал – но раз уж так должно быть,
Тогда бессмертие хочу предвосхитить.
ЛЮЦИФЕР.
Ты это мог до нашего знакомства.
КАИН.
Но как?
ЛЮЦИФЕР.
Страдая.
КАИН.
Тогда должны быть и страдания бессмертны?
ЛЮЦИФЕР.
Возможно мы с потомками твоими
Узнаем это. Но теперь – гляди!
Не правда ли, великолепно?
КАИН.
О невообразимый и прекраснейший эфир!
Огней растущих, множащихся свет!
Что вы такое? В синей ли пустыне
Летите вы, как листья вдоль потоков
Прозрачнейших в блаженнейшем Эдеме?
И как измерить вас? Или несётесь вы
В своём веселом буйном пированье,
Неисчерпаемом через простор вселенной –
Которую хотел бы я постигнуть –
Всё расширяясь в вечном опьяненье?
О Бог! О Боги! О, кто б ни были бы вы!
Как вы прекрасны! и как всепрекрасно
Всё ваше бытие, деяния и свет,
Всё, связанное с вами!
Позвольте умереть посреди вас,
Как умирают атомы (конечно,
Если для них возможно умиранье),
Или познать вас в знании и силе!
Мысли мои несвоевременны, я вижу
Чего не должен видеть жалкий прах.
Дух! Дай мне умереть иль видеть их поближе.
ЛЮЦИФЕР.
А разве ты не ближе?
Ты оглянись и посмотри на землю!
КАИН.
Где она? Я ничего не вижу,
Кроме величия бесчисленных огней.
ЛЮЦИФЕР.
Туда гляди!
КАИН.
Я не могу увидеть.
ЛЮЦИФЕР.
Она ещё сверкает.
КАИН.
Вижу!.. Там!
ЛЮЦИФЕР.
Да.
КАИН.
Как это описать?
Я видел светляков и огненных червей
На берегах и в сумеречных рощах
В закатном синем свете вечеров,
И этот мир гораздо их бледнее.
ЛЮЦИФЕР.
Ты видел и червей, ты видел и миры,
Которые сверкают в темноте,
Что думаешь о них?
КАИН,
Они прекрасны, каждый в своей сфере,
И ночь, что создаёт их красоту,
Муха в полёте – лёгкий огонёк –
Бессмертная звезда в пути великом –
Должны ведь кем-то быть руководимы.
ЛЮЦИФЕР.
Но кем иль чем?
КАИН.
Открой мне это.
ЛЮЦИФЕР.
Посмел бы ты взглянуть?
КАИН.
Откуда знать мне что осмелюсь видеть?
Пока не показал мне ничего такого,
Чтоб большее увидеть я хотел.
ЛЮЦИФЕР.
Итак, вперёд за мною.
Бессмертное иль смертное желаешь созерцать?
КАИН.
Но почему именно эти вещи?
ЛЮЦИФЕР.
Ведь они обе в твоём сердце?
КАИН.
Я вижу их.
ЛЮЦИФЕР.
Но что же тебе ближе?
КАИН.
Чего не видел я и не увижу –
Тайна Смерти.
ЛЮЦИФЕР.
Что если покажу тебе я то, чего уж нет,
Как показал бессмертное тебе?
КАИН.
Сделай это.
ЛЮЦИФЕР.
Вперёд! На наших мощных крыльях!
КАИН.
О! Как мы рассекаем синеву!
И звёзды меркнут перед нами!
Земля! Где же моя земля?
Дай мне взглянуть – ведь я её творенье.
ЛЮЦИФЕР.
Она уж вне тебя – и менее тебя,
Но избежать не сможешь возвращенья,
Вернёшься ты на землю в прах родной,
В эту частицу вечности всеобщей.
КАИН.
Куда ведёшь меня?
ЛЮЦИФЕР.
Туда, где призрак мира!
Он до тебя сиял! –
Твой мир – его обломки.
КАИН.
Что! Что в этом нового?
ЛЮЦИФЕР.
Не более, чем жизнь;
И это было до того, как ты родился,
Иль появился я, и то,
Что кажется нам более великим;
Многие вещи бесконечны, безначальны;
Иные и желали б быть такими,
Но точно также появляются, как ты;
И вещи грандиозные исчезли,
Чтоб место уступить вещам ничтожным,
Таким, что нам и не вообразить.
Одно пространство только неизменно.
Но изменения не вызывают смерти,
Окромя праха, из которого ты создан.
Ты – прах, и можешь лишь постичь,
Что было прахом, и это ты увидишь.
КАИН.
Прах – Дух – что пожелаешь –
Всё увижу.
ЛЮЦИФЕР.
Тогда, вперёд!
КАИН.
Одни огни так быстро меркнут,
Другие непомерно возрастают
И обретают вид невиданных миров.
ЛЮЦИФЕР.
Так и должно быть.
КАИН.
И Эдемы в них?
ЛЮЦИФЕР.
Возможно.
КАИН.
И люди?
ЛЮЦИФЕР.
Да, или что-то выше.
КАИН.
О! и змеи тоже?
ЛЮЦИФЕР.
Конечно,
Ведь людей бы не было без них.
КАИН.
Огни всё меркнут!
Но куда же мы летим?
ЛЮЦИФЕР.
В мир призраков:
Где прошлого и будущего тени.
КАИН.
Становится темнее и темнее – погасли звёзды!
ЛЮЦИФЕР.
И всё ж ты можешь видеть.
КАИН.
Это ужасный свет!
Нет солнца – нет луны – бесчисленности звёзд –
Одна лишь синева пурпурной ночи,
Что в сумерках тяжёлых исчезает –
И всё ж я вижу огромные и тёмные ландшафты,
Однако не похожие на те,
Что видели в мирах, объятых светом
И полных жизни; в чистой атмосфере
Горы гигантские, глубокие долины
Причудливых и странных очертаний,
Блестящие, искрящиеся в свете,
И водные обширные равнины
В горящих ореолах перламутра,
И с лунами плывущими над ними,
Подобными нашей земле прекрасной.
А здесь всё кажется и мрачным, и ужасным.
ЛЮЦИФЕР.
Ты Смерть и мёртвое хочешь увидеть ясно?
КАИН.
Я не стремлюсь,
Но раз уж грех отца на мне лежит
И всё равно увидеть смерть придётся,
То я сейчас её хочу увидеть,
Коль буду вынужден увидеть поневоле.
ЛЮЦИФЕР.
Смотри!
КАИН.
Я вижу тьму!
ЛЮЦИФЕР.
И так будет всегда –
Но мы её врата откроем!
КАИН.
Дым разлетается огромными клубами –
Что это? объясни!
ЛЮЦИФЕР.
Вход.
КАИН.
Я смогу вернуться?
ЛЮЦИФЕР.
Вернёшься! Будь уверен:
Как Смерти пополнять свою обитель?
Там мало обитателей сейчас –
Твоё потомство её в будущем наполнит.
КАИН.
Всё более широкие круги вокруг нас образуют облака,
Полнее и полнее раскрываясь!
ЛЮЦИФЕР.
Входи!
КАИН.
И ты!
ЛЮЦИФЕР.
Не бойся – без меня не смог бы выйти за пределы мира.
Вперёд! Вперёд!

(Они исчезают в облаках).

               
                Сцена 2

– Ад.
Входят Люцифер и Каин.

КАИН.
Безмолвны и обширны эти тусклые миры!
Мне кажутся они гораздо больше,
И с населением намного большим,
Чем исполинские горящие шары,
Блестящие в густых слоях эфира,
Которые я принимал за существа
Небес каких-то невообразимых,
Но лишь приблизившись, я рассмотрел
Всю необъятность массы их материй,
Которые бы жизнь могли принять,
Однако жизни были лишены.
А здесь же всё так сумрачно, тенисто,
Словно вещает о прошедших днях.
ЛЮЦИФЕР.
Это царство Смерти –
Увидеть его хочешь?
КАИН.
Ответить не могу,
Пока я не узнаю что это такое,
Но если это то, что слышал от отца,
Тогда – о Боже! – и не смею думать!
Тогда будь проклят тот,
Кто создал Жизнь, ведущую в тень Смерти!
ЛЮЦИФЕР.
Ты проклинаешь своего отца?
КАИН.
А он не проклял ли меня, дав мне рожденье?
И даже до рожденья моего,
Когда осмелился запретный плод отведать?
ЛЮЦИФЕР.
Да, верно:
Проклятие взаимно меж тобою и отцом –
А как же сыновья твои и брат?
КАИН.
Разделят пусть его со мной, отцом и братом!
Что было мне завещано?
Я оставляю им своё наследство!
О, бесконечные и мрачные пространства
Теней плывущих, образов неясных,
Явленных полностью или наполовину,
Печальные, могучие – что вы?
Сейчас живёте, или только жили?
ЛЮЦИФЕР.
То и другое.
КАИН.
Тогда же что такое Смерть?
ЛЮЦИФЕР.
Что? Другая жизнь.
Разве тебе об этом не сказал твой же Создатель?
КАИН.
Сказал лишь только то, что все умрут.
ЛЮЦИФЕР.
Возможно Он раскроет эту тайну.
КАИН.
Счастливым днём!
ЛЮЦИФЕР.
О, да – счастливым!
Когда сквозь горн невыразимых мук
Пройдут бесчисленные поколенья
И мириады ещё нерождённых,
Кто в будущем должны пройти сквозь муки!
КАИН.
Что это за могучие фантомы,
Которые парят вокруг меня?
Как не похожи на те сущности они,
Что окружали наш потерянный Эдем;
И человеческого образа в них нет,
Как у меня, у Авеля, Адама,
Как у моей сестры-жены и у моих детей:
И всё же облик некий у них есть,
Ни человеческий, ни ангельский,
Но гордый, и высокий, и прекрасный,
И полный кажущейся силы,
Необъяснимый – такого я не видел никогда.
У них нет человеческого лика
И крыльев Серафимов,
Красивых форм сильнейших из зверей,
Могуществом своим и красотою
Как будто превосходят всех могучих
И всех прекрасных обитателей земли,
Но всё ж столь не похожие на них,
Что я едва ли их могу назвать живыми.
ЛЮЦИФЕР.
И всё ж они когда-то жили.
КАИН.
Где?
ЛЮЦИФЕР.
Там, где и ты живёшь.
КАИН.
Когда?
ЛЮЦИФЕР.
Тогда, когда и населяли мир,
Который ты своей землёй зовёшь.
КАИН.
Но первым был Адам.
ЛЮЦИФЕР.
Да, признаю, что первым,
Но не достоин быть последним среди них.
КАИН.
А кто они?
ЛЮЦИФЕР.
Те, кем ты будешь.
КАИН.
Но кто?
ЛЮЦИФЕР.
Великие и славные созданья
По разуму, добру и красоте
Превосходящие всех тех существ в Эдеме,
Которых видел твой отец Адам,
Которых превзойти не в состоянье,
Как и его не смогут превзойти
И шесть десятков тысяч поколений
В своём унылом, жалком вырожденье
И в своей слабости, такой, как и в тебе.
КАИН.
Ах, Боже! И они погибли?
ЛЮЦИФЕР.
С земли своей исчезли,
Как ты исчезнешь со своей земли.
КАИН.
Но их землёю ведь была моя.
ЛЮЦИФЕР.
Была.
КАИН.
Но не такая как сейчас.
Слишком мала, чтобы носить существ таких.
ЛЮЦИФЕР.
Да, она величественной более была.
КАИН.
Но почему же пала?
ЛЮЦИФЕР.
Спроси того, кто разрушает.
КАИН.
Но как разрушил Он?
ЛЮЦИФЕР.
Неумолимым, беспощадным разрушеньем,
Разгулом необузданных стихий,
Что мир повергли в беспокойный хаос:
Такое в вечности нередко происходит –
Взгляни на прошлое – увидишь это сам.
КАИН.
Это ужасно!
ЛЮЦИФЕР.
И правда. Взгляни на призраков!
Они когда-то были плотью, как и ты.
КАИН.
И я буду таким же как они?
ЛЮЦИФЕР.
Пускай ответит Тот, кто тебя создал.
Я покажу тех, кто предшествовал тебе.
Но соответственно твоим ничтожным чувствам,
Что только часть их высших чувств и сил,
Сможешь увидеть их.
У них с тобою общее лишь Жизнь.
Смерть – это то, что лишь тебе присуще.
Все остальные качества твои,
Достойные, конечно, сожаленья –
Костюмы, маски, подлые личины,
Рождённые сползающею слизью
С могущественной ауры вселенной,
Едва сформировавшую планету,
Заполненную жалкими вещами,
Чьё наслажденье в полной слепоте –
Эдем Невежества, где знание сокрыто,
Как яд. Вот высшие перед тобою существа –
Гляди. Но если тебя это раздражает,
Тогда ступай назад, займись своей землёй –
Туда тебя в сохранности доставлю.
КАИН.
Нет: я останусь здесь.
ЛЮЦИФЕР.
На долго ли?
КАИН.
Да навсегда!
Поскольку я сюда должен вернуться,
Тогда уж лучше здесь сейчас остаться;
Мне тошно от того, что видел на земле –
Предпочитаю жить среди теней.
ЛЮЦИФЕР.
Однако это совершенно невозможно:
Виденье пред тобою – не реальность,
Чтоб обитателем стать этого жилища,
Сквозь врата Смерти должен ты пройти.
КАИН.
Чрез те врата, какими мы вошли?
Прямо сейчас?
ЛЮЦИФЕР.
Клянусь!
Но обещав тебе, что ты вернёшься,
Тебя мой дух поднимет, чтоб дышать
Ты мог в пространстве этом бездыханном.
Впрочем, не думай, что ты можешь здесь остаться,
Придёшь сюда, когда придёт твой час!
КАИН.
А те кто здесь, они на землю не вернутся?
ЛЮЦИФЕР.
Земля, обитель их, исчезла навсегда –
Так грандиозно было потрясенье.
Они не знают даже грана новой,
Едва образовавшейся земли.
О, как прекрасен был тот славный мир!
КАИН.
И это так!
Но дело не в земле,
Хотя я должен и возделывать её,
А в том, что даже нетяжёлый труд
Не может дать мне удовлетворенье
И прекратить разбушевавшиеся мысли,
Утихомирить мириады страхов
Пред жизнью и пред смертью.
ЛЮЦИФЕР.
Ты видишь мир свой,
Но постичь не можешь и тусклой тени
Его прежнего величья.
КАИН.
О, эти исполинские созданья,
О, эти инфернальные фантомы,
Как обитатели древних лесов земли,
Но их превосходящие в величье
И в ужасе своём десятикратно,
Выше эдемких стен,
С огенгорящими, блестящими глазами,
Сверкающими как мечи той стражи,
Что охраняет райские врата;
И с бивнями, как мощные деревья,
Лишённые и кроны, и коры –
Что представляли собой эти существа?
ЛЮЦИФЕР.
То же, что мамонт в твоём смертном мире –
Но эти мириадами лежат под миром.
КАИН.
Но
Никто на нём?
ЛЮЦИФЕР.
Нет: для твоей хрупкой расы
Война была бы с ними бесполезной,
Они б вас уничтожили мгновенно.
КАИН.
Но почему война?
ЛЮЦИФЕР.
А потому, что при изгнаньи из Эдема,
Вас обрекли на войны со всем сущим,
На смерть, болезни, беды, горе, муки –
Вот каковы запретные плоды.
КАИН.
Ну а животные –
Неужто они ели запретные плоды,
Ведь и они обречены на смерть?
ЛЮЦИФЕР.
Создатель ваш их сотворил для вас,
Как вас Он вылепил из глины для Себя –
Разве их участь выше может быть?
Если б Адам не пал, то все бы устояли.
КАИН.
Увы! Неисправимые бедняги!
Судьбу разделят моего отца и сыновей его,
С ним яблока не разделив
И знанья не купив столь дорогой ценою!
Ценою смерти – так, по крайней мере,
Было обещано. Но где же это знанье?
По сути что же знает человек?
ЛЮЦИФЕР.
Возможно смерть приведёт к высшим знаньям,
Как достовернейшая из вещей –
Самое верное она даёт вам знанье.
И древо было истинным в Эдеме,
Хотя и, к сожаленью, смертоносным.
КАИН.
О, эти тусклые и мрачные миры!
Я вижу их, но ничего не знаю.
ЛЮЦИФЕР.
А потому что
Не пришёл твой час познанья,
Дух охватить материя не может в полноте.
Но главное ты знаешь – миры такие есть.
КАИН.
Узнали мы,
Что существует Смерть.
ЛЮЦИФЕР.
Однако мы не знали что за нею.
КАИН.
Я и сейчас не знаю.
ЛЮЦИФЕР.
Зато узнал, что есть миры иные
Помимо собственного твоего.
Ты утром ещё этого не знал.
КАИН.
Но всё это так смутно и неясно.
ЛЮЦИФЕР.
Доволен будь;
Яснее станет всё в бессмертии твоём.
КАИН.
Неизмеримое и жидкое пространство
Великолепной удивительной лазури,
Подобное воде, плывущее за нами,
Словно река, текущая из Рая.
О, как оно безбрежно, безгранично –
Что это?
ЛЮЦИФЕР.
Есть на земле подобное ему,
Хотя, конечно, в низшем отраженьи.
Твои потомки будут жить возле него –
Возле зеркального фантазма Океана.
КАИН.
Это другой и необычный мир,
Жидкое солнце – на его блестящей сфере
Что за резвящиеся существа
Столь удивительны и невообразимы?
ЛЮЦИФЕР.
То бывшие Левиафаны.
КАИН.
И тот гигантский змей,
Что тряхонул своею мокрой гривой
И поднял голову огромную свою,
Из бездны выступая словно кедр,
Даже превыше его в десять раз,
Вокруг небес как будто обвиваясь, –
Он разве не из тех,
Что грелись под деревьями в Эдеме?
ЛЮЦИФЕР.
Ответить тебе может только Ева
Какой из змеев её соблазнил.
КАИН.
Уж очень он ужасен.
Тот, без сомнения, был красивее.
ЛЮЦИФЕР.
А разве ты его не видел никогда?
КАИН.
Подобных видел много,
Но не уверен, что хоть один из них
Похож был на того,
Кто роковое яблоко подсунул.
ЛЮЦИФЕР.
И твой отец его не видел тоже?
КАИН.
Нет: змей Еву в искушенье ввёл,
Она – отца.
ЛЮЦИФЕР.
Доверчивый, наивный человек!
Если невиданным и чем-то странным, новым
Твоя жена тебя захочет соблазнить,
То прежде ты узнай, кто соблазнил её!
КАИН.
Уж слишком запоздало наставленье:
Женщин уже не соблазняют змеи.
ЛЮЦИФЕР.
Но ещё много соблазнителей других,
А также ещё множество соблазнов:
Пускай подумают об этом сыновья!
Совет мой добр, хоть не последуют ему.
И всё ж, не всё потеряно ещё.
КАИН.
Я этого не понимаю.
ЛЮЦИФЕР.
Тем счастливее ты! –
Ты слишком молод, так же как твой мир.
И ты считаешь себя самым злым,
Самым несчастным?
КАИН.
Что преступления касается – не знаю,
А боли испытал я очень много.
ЛЮЦИФЕР.
Первенец первого на свете человека!
Ты ныне в состоянии греха – ты зол,
Ты в состоянье скорби – ты страдаешь,
Но это только по сравнению с Эдемом,
А далее умножишь ты грехи,
И сыновья твои, и внуки, и потомки
Будут копить их только и копить,
Грех ко греху, грех ко греху всё прибавляя,
Будут терпеть и вновь, и вновь грешить.
Ну а теперь вернёмся мы на землю!
КАИН.
И ты привёл меня сюда,
Чтоб только это и поведать мне?
ЛЮЦИФЕР.
Но разве к знанью не стремился ты?
КАИН.
Да –
Как стремлюсь я к счастью!
ЛЮЦИФЕР.
Так ты его обрёл.
КАИН.
Тогда Бог моего отца был прав,
Что запретил погибельное Древо.
ЛЮЦИФЕР.
Но лучше б Он его и не сажал.
Незнанье зла от зла ведь не спасает.
Оно идёт по своему пути,
Как часть всех мировых вещей.
КАИН.
Не всех вещей.
Нет, не поверю –
Ведь жажду я добра.
ЛЮЦИФЕР.
А кто желает зла?
Желает ради самого же зла?
Никто – ничто!
Это закваска
И жизни и безжизненности всей.
КАИН.
Внутри этих чудесных, величавых сфер,
Бесчисленных, сверкающих, блестящих,
Гнездится ль может зло?
Для этого они слишком прекрасны!
ЛЮЦИФЕР.
Ты только видел их издалека.
КАИН.
И что с того?
Ведь расстояние лишь уменьшает славу –
Вблизи они ещё великолепней.
ЛЮЦИФЕР.
Приблизься на земле к вещам самым прекрасным
И красоту их оцени вблизи.
КАИН.
Я сделал это –
И то прекраснее всего,
Что ближе всех ко мне.
ЛЮЦИФЕР.
Тогда это скорее заблужденье.
И что же за прекрасное вблизи
Прекраснее прекрасного вдали?
КАИН.
Ада, моя сестра. – Небесные все звёзды,
Синяя полночь, освещённая луной,
Похожей на таинственный мир духов, –
Оттенки сумерек – карминная заря,
Неописуемый фиалковый закат,
Переполняющий глаза приятными слезами,
Когда он тонет среди рая облаков
И моё сердце тонет вместе с ним –
Лесная тень, зелёная листва и птичьи голоса –
Песня вечерней птицы о любви,
Смешавшаяся с песней Херувимов,
Когда скрывается день за стеной Эдема, –
Для моих глаз и сердца моего
Ничто всё это пред улыбкой Ады,
Я взгляд свой отвожу от неба и земли,
Чтоб ею любоваться.
ЛЮЦИФЕР.
Это прекрасно, как хрупкое и смертное творенье
В рассвете первом и расцвете молодом,
В первых объятиях родителей земли,
Что создаёт любимое потомство.
Однако всё же это заблужденье.
КАИН.
Ты думаешь лишь так,
Но ты ведь ей не брат.
ЛЮЦИФЕР.
О смертный!
Моё братство с теми, кто бездетен.
КАИН.
Тогда общаться с нами ты не можешь.
ЛЮЦИФЕР.
Быть может та, принадлежащая тебе,
Станет моею.
Но если столь прекрасным существом,
Превосходящим всех существ красою,
Владеешь ты, то почему несчастен?
КАИН.
Зачем я существую?
И почему несчастен ты? И все вообще?
И даже тот, кто создал нас,
Он, как создатель, должен быть несчастным! –
Не может радовать созданье разрушенья,
И всё ж отец мой говорит, что Всемогущ Он.
Но, как же будучи Добром, Он создал Зло?
Вопрос я задал своему отцу и он ответил:
«Путём к Добру быть может только Зло».
Добро уж странное какое-то выходит:
Из антипода своего должно родиться.
Ягнёнка видел я, ужаленного змеем.
Бедняга, пенясь, на земле лежал,
Овца же безучастная стояла
И жалобно лишь блеяла над ним.
Отец мой к ране приложил траву
И вскоре сосунок вернулся к жизни,
И к матери дрожащей и бессильной,
Прильнул, чтоб молока её напиться.
Она облизывала с радостью его,
Его ожившие, воспрянувшие члены.
«Смотри, сын мой! – тогда сказал Адам, –
Вот так из Зла Добро и происходит».
ЛЮЦИФЕР.
Что ты ответил?
КАИН.
Ничего, ведь он отец мой.
Но я подумал, что лучше бы
Чтоб змей ягнёнка вовсе не кусал,
Чем обновленье жизни получить
В невыразимых муках.
ЛЮЦИФЕР.
Но как ты сам сказал,
Из самого любимого тобою
Ты любишь ту, которая всех ближе.
Одна вас грудь питала молоком,
И её грудь будет питать детей твоих.
КАИН.
Да, совершенно верно.
Кем был бы я без Ады?
ЛЮЦИФЕР.
А кем я есть?
КАИН.
Ты разве никого не любишь?
ЛЮЦИФЕР.
А Бог твой кого любит?
КАИН.
Всё сущее, как говорит отец,
Но я, признаться, этого не вижу.
ЛЮЦИФЕР.
Вот потому ты и понять не можешь
Люблю ли я иль нет…
За исключением всеобщей высшей цели,
В сиянии которой всё растает,
Словно снег.
КАИН.
Снег! Что это такое?
ЛЮЦИФЕР.
О радуйся, что ты его не знаешь.
Столкнуться с ним далёкие потомки,
Ты наслаждайся жизнью без зимы.
КАИН.
Но разве ты кого-нибудь не любишь,
Кто на тебя похож?
ЛЮЦИФЕР.
Ты любишь сам себя?
КАИН.
Да, но Аду я люблю сильнее,
Она все чувства мои возвышает
И свои чувства, потому что я люблю!
ЛЮЦИФЕР.
Она прекрасна – оттого её и любишь,
Как Ева плод красивый полюбила.
А красота пройдёт – пройдёт твоя любовь.
КАИН.
Как красота пройдёт!
Такого быть не может!
ЛЮЦИФЕР.
Со временем.
КАИН.
Время прошло,
Но до сих пор мои родители прекрасны,
Не так как Ада или Серафимы,
Но всё таки прекрасны.
ЛЮЦИФЕР.
Всё, всё пройдёт у них и у неё.
КАИН.
Я меньшую любовь представить не могу.
И если Ады красота исчезнет,
То потеряет больше тот, кто её создал,
Чем я, её паденье лицезрев.
ЛЮЦИФЕР.
Мне жаль тебя,
Ты любишь обречённое на гибель.
КАИН.
А мне тебя, не любящего, жаль.
ЛЮЦИФЕР.
А как же брат твой…
Не близок ли он сердцу твоему?
КАИН.
Да, брата своего люблю.
ЛЮЦИФЕР.
Всем сердцем и отец его твой любит,
И Бог твой.
КАИН.
И также я.
ЛЮЦИФЕР.
Смиренно сказано.
КАИН.
Смиренно!
ЛЮЦИФЕР.
Он по рождению второй
И матери любимец.
КАИН.
Да покровительство её он сохранит,
Хоть первым это заслужил и Змей.
ЛЮЦИФЕР.
И покровительство отца?
КАИН.
Что это значит?
Разве не должен я любить его как все?
ЛЮЦИФЕР.
И Иего;ва – снисходительный Господь,
Щедрый создатель запертого Рая, –
Он тоже Авелю благоволит.
КАИН.
Я никогда Его не видел и не знаю
Может ли Он благоволить.
ЛЮЦИФЕР.
Но ангелов Его ты видел.
КАИН.
Редко.
ЛЮЦИФЕР.
Вполне достаточно, чтобы понять,
Что они любят брата твоего
И принимают благосклонно его жертвы.
КАИН.
Да будет так!
О чём здесь говорить?
ЛЮЦИФЕР.
О том, о чём подумал ты сейчас.
КАИН.
А если думал я…
Зачем же мысль мне эту вспоминать,
Которая…
(он, взволнованный, делает паузу)
Дух!
Мы в твоём мире – не говори мне о моём.
Ты показал такие чудеса,
Доадамитов славных и могучих,
Ходивших по земле…
Наша земля – только обломок той.
Ты указал на звёздные миры,
Среди которых наш – одна пылинка,
И тени показал мне за пределом жизни,
Там, где господствует одна лишь только Смерть,
Которую отец мой нам принёс.
Ты показал мне многое…
Однако же не всё.
Покажешь ли где обитает Иего;ва,
В своём Раю особом, иль в твоём?
ЛЮЦИФЕР.
Здесь, и во всём пространстве.
КАИН.
В едином сущем
Каждая вещь имеет своё место,
Каждая сущность пребывает в своём мире,
Например, глина – на земле,
Все дышащие существа в своей стихии,
А бездыханные – в своей,
И Иего;ва и ты сам – имеете своё.
Так разве вместе не живёте вы?
ЛЮЦИФЕР.
Нет, царствуем мы вместе,
Обитель же у каждого своя.
КАИН.
О, если бы вдвоём одним вы стали!
Единство цели укротило бы стихии,
Что хаотически господствуют над миром.
Как же случилось, что вы разделились,
Будучи мудрыми и всеблагими?
И разве, Духи, вы не братья
В единой вашей сущности, природе, славе?
ЛЮЦИФЕР.
Ты что же Авелю не брат?
КАИН.
Мы братья – таковы и будем.
Но даже если это и не так,
То разве дух подобен плоти?
Как может бесконечное с бессмертным
Пасть, разделиться, разрушая, превращая
В страдание пространство…
И зачем?
ЛЮЦИФЕР.
Чтоб править.
КАИН.
Но разве не сказали вы,
Что оба вечны?
ЛЮЦИФЕР.
Да!
КАИН.
И то, что видел я…
Пространство безгранично?
ЛЮЦИФЕР.
Да.
КАИН.
Так почему бы вам не царствовать в единстве?
Так почему должны вы разделяться?
ЛЮЦИФЕР.
Мы оба правим.
КАИН.
Но совершает зло один из вас.
ЛЮЦИФЕР.
Который?
КАИН.
Ты!
Ведь если можешь делать ты добро,
То почему бы тебе этого не делать?
ЛЮЦИФЕР.
А почему б и не Тому, кто сотворил вас?
Я вас не создавал.
Вы – творения Его, а не мои.
КАИН.
Тогда оставь же нас – Его творенья,
И покажи свою обитель и Его.
ЛЮЦИФЕР.
Я обе показать тебе бы смог,
Но час придёт и навсегда одну увидишь.
КАИН.
А почему бы не сейчас?
ЛЮЦИФЕР.
Едва способен разум твой людской
Постигнуть то, что я тебе открыл,
Объединить в единое всё это:
Стремиться будешь
Ты к великим двойным Тайнам!
К двум Принципам!
И созерцать их на престолах тайных!
Прах! Амбиции свои ты ограничь,
Ибо увидеть для тебя одно из них,
Значит увидеть для себя погибель!
КАИН.
Пусть я погибну, но увидеть их хочу!
ЛЮЦИФЕР.
Так говорит сын той, что яблоко схватила!
Но ты погиб бы, не увидев их;
В мире ином это возможно видеть.
КАИН.
В Смерти?
ЛЮЦИФЕР.
Смерть лишь прелюдия.
КАИН.
Её теперь бояться буду меньше,
Раз в ней есть что-то, а ни ничего.
ЛЮЦИФЕР.
Ну а теперь верну тебя в твой мир,
В котором ты умножишь род Адама.
Ешь, пей, трудись, плачь, смейся, трепещи,
Спи – и умри!
КАИН.
Зачем ты мне открыл миры иные?
ЛЮЦИФЕР.
Но в знании ты разве не нуждался?
И неужели я не научил тебя познанью самого себя?
КАИН.
Увы! Не научил.
ЛЮЦИФЕР.
А людям знать нужно не так уж много:
Ничтожество своей природы смертной,
И это знание потомкам завещать,
Чтобы избавить их от множества мучений.
КАИН.
Надменный дух!
С гордынею ты это говоришь,
Но сам хоть горд,
Имеешь над собою господина.
ЛЮЦИФЕР.
Нет! Небом я клянусь, которое Он держит,
И бездной, необъятностью миров,
Которые держу я вместе с ним, –
Нет! У меня есть грозный Победитель,
Но Он меня не может превзойти.
Он принимает почести от всех –
Но от меня Он не дождётся их.
Я с ним сражаюсь и сражаться буду
Всю Вечность в высочайших Небесах,
В непостижимых пропастях Аида,
И в бесконечных космоса мирах,
В бескрайней длительности всех времён, веков.
Оспаривать я буду всё, всё, всё!
И за звездой звезда, за миром мир
И за вселенною вселенная дрожать
И трепетать будут в неистовстве великом
На бесконечности колеблемых весах,
Пока не прекратится эта распря,
Что грандиознее, чем сущие миры
(Если, конечно, она может прекратиться).
И она будет длиться до тех пор,
Пока один из нас не падёт духом!
Что нашу ненависть способно погасить
Неистребимую, необратимую вовеки
И положить бессмертию конец?
Он назовёт, как победитель, меня злом,
Но что будет добром, которое Он даст?
Будь победитель я – Его бы злом назвал.
А вы, о смертные ничтожные,
Какие Он преподнёс вам добрые дары
В этом мельчайшем из мельчайших мире?
КАИН.
Немного было их и половина – горьких.
ЛЮЦИФЕР.
Вернись на свою землю и прими
Его дары, которые не принял.
Зло и добро по сущности своей
Созданы Им ни добрыми, ни злыми.
И если Он тебе даёт добро – зови добром,
А если зло исходит от Него,
Не называй его моим, покуда
Ты не узнаешь его истинный источник;
Суди не по словам,
Хотя бы их и изрекали духи,
А по плодам всего существованья.
Тот добрый дар – плод роковой – твой разум
Угрозой тираническою пусть
Не будет побеждён,
Ничто пусть не заставит его верить
Ни внутренним своим, не внешним чувствам:
Терпи и думай – создавай свой мир
В глубоком лоне своего ума –
Там, где для внешнего сплошная неудача.
Вот так приблизишься к духовной ты природе,
Победу одержав в войне с собой.

(Они исчезают).

   
                Акт III
                Сцена 1

– Земля, рядом Эдем, как в Акте I.

Входят Каин и Ада.

АДА.
Ступай как можно осторожней, Каин!
Тише!
КАИН.
Я буду осторожен…
Но зачем?
АДА.
Наш Енох маленький
Там спит под кипарисом.
КАИН.
Под кипарисом!
Это дерево печали,
Как будто оно плачет своей тенью.
Зачем в его тени
Ты нашего ребёнка положила?
АДА.
Его густая тень,
Как ночь скрывает солнце –
И место это подходящее для сна.
КАИН.
Последнего…
И найдлиннейшего…
Неважно…
(Они подходят к ребёнку).
Как он прекрасен!
Маленькие щёчки
Как будто роз свежайших лепестки,
Которые разбросаны вокруг.
АДА.
И губы так красиво приоткрыты!
Не прикасайся, не целуй его:
Он скоро сам проснётся –
Мне жаль его будить.
КАИН.
Ты правду говоришь. Сдержу я сердце.
Он улыбается и спит! –
Спи, улыбайся маленький наследник,
Наследник ещё молодого мира,
Спокойно дальше спи и улыбайся!
Твои часы ещё невинны, безмятежны!
Ты плод ещё запретный не вкусил,
Не знаешь, что ты наг
И должен осуждён быть за грехи
За чьи-то, не свои и не мои.
Но теперь спи спокойно, улыбайся!
Краснеют щёчки в нежности улыбки,
И с длинными, как тени кипарисов,
Ресницами сияющие веки дрожат,
Колышутся волной над чистым взглядом,
Прозрачно-голубым –
Смеётся он во сне… мечтает…
О чём же должен он мечтать?
О Рае! – Да!
Мечтай об этом обездоленный малыш!
Это всего лишь сон.
Ни твой отец, ни ты, ни сыновья твои
Уж больше никогда не будут прибывать
В том месте радости, свободы и блаженства!
АДА.
О, Каин, дорогой!
Не говори тоскливых слов над сыном.
О, почему оплакиваешь Рай?
Неужто мы создать не можем новый?
КАИН.
Где?
АДА.
Здесь
Иль где бы ты не захотел,
Где б ни был ты.
Это желание не огорчило бы Эдем.
И разве не с тобою наш ребёнок –
Отец и брат – наша сестра и Ева,
Кому, помимо нашего рожденья,
Мы столь признательны?
КАИН.
Да…
За Смерть мы тоже ей признательны.
АДА.
О Каин!
Это, конечно, гордый Дух, с которым ты ушёл,
Так обозлил тебя. Надеялась, что чудеса,
Виденья прошлых и бесчисленных миров,
Что он тебе открыл, твой разум успокоят
И знание спокойное дадут,
Но вижу я, что причинил он зло,
Хотя ему за то и благодарна,
Что он тебя так скоро возвратил.
КАИН.
Так скоро?
АДА.
Прошло лишь два часа как вы ушли,
Но для меня два утомительных часа.
КАИН.
Я видел те миры, что он мне осветил,
И те миры, что осветить не мог,
И мне казалось – пролетели годы…
АДА.
Лишь несколько часов.
КАИН.
Способен разум время измерять
Своим же непосредственным виденьем:
Болезненным или приятным,
Внушительным или ничтожным.
Я созерцал извечные творенья,
Существ невиданных, угасшие миры,
И, вглядываясь в вечность, мне казалось,
Что я заимствую по капле её силу,
Её величие, бездонность, необъятность.
Но здесь я снова свою чувствую ничтожность.
Прав Дух, сказав, что я был там ничем!
АДА.
Но почему он так сказал?
Ведь Иего;ва так не говорил.
КАИН.
Нет: он уже доволен тем,
Что создал нас ничем,
Которым мы являемся извечно.
И прах прельстив блаженностью Эдема,
Бессмертием, решает превратить
Опять же в тот же прах –
Ради чего?
АДА.
Ты знаешь…
Это родителей ошибка.
КАИН.
Мы здесь причём?
Они ведь согрешили – пусть умрут!
АДА.
Какая злая мысль! и не твоя,
А того Духа, что с тобою был.
Я б умерла за то, чтоб они жили!
КАИН.
Да, так я говорю,
Но при условии, что одна жертва
Спасёт все жизни,
И спящий там наш розовый малыш
Не вкусит смерти никогда и горя,
Своим потомкам их не передав.
АДА.
Как знать, быть может искупленье
Однажды сможет весь наш род спасти?
КАИН.
Какое искупленье?
Приносить в жертву безобидных за виновных?
Мы не виновны, что мы сделали такого,
Что должны жертвой стать
За то деяние до нашего рожденья?
Иль нужны жертвы, чтобы искупить
Чей-то таинственный и безымянный грех?
А поиск знания неужто грех великий?
АДА.
Увы! Мой Каин, ты сейчас грешишь,
Твои слова в моих ушах – кощунство.
КАИН.
Тогда оставь меня!
АДА.
О никогда!
Пусть даже б тебя Бог оставил.
КАИН.
Скажи, что это у нас здесь?
АДА.
Два алтаря.
Их сделал брат наш, Авель,
Чтоб жертву Богу принести,
Когда ты возвратишься.
КАИН.
Откуда знал он, что готов я жертву принести?
Он всесожжения приносит ежедневно
С великой кротостью, в смиреньи неизменном,
Которое больше на страх похоже,
А жертвы, поклонение его –
На взятку Богу.
АДА.
Он правильно всё делает.
КАИН.
Конечно.
И одного здесь алтаря довольно –
У меня нет сегодня подношенья.
АДА.
Плоды земли, бутоны и цветы –
Прекраснейшие подношенья Богу,
Данные с кротким и смиренным духом.
КАИН.
Пахал, потел, трудился я под солнцем
Согласно принесённому проклятью –
Что ж должен я ещё?
За что мне кротким быть?
За ту войну, что я веду с природой,
Чтоб вырастить мне нужные плоды
И голод свой несчастный утолить?
Я благодарен должен быть за это?
За то, что прах и пресмыкаюсь в прахе,
Чтобы опять вернуться в тот же прах?
И если я ничто, то как же лицемерить
И радоваться боли?
Раскаиваться я за что же должен?
За грех отца и искупать его,
И чтоб потомки его наши искупали?
И наш цветущий, сладко спящий, сын,
В котором семена страданий вечных,
Страданий мириады мириад!
О лучше б я его разбил о скалы,
Чтобы не жить ему в бессчётных муках…
АДА.
О, Боже мой!
Не прикасайся к сыну –
Он мой ребёнок! твой ребёнок! наш!
О, Каин!
КАИН.
Не бойся! Ведь его оберегают
Все звёзды и небесные все силы,
И кроме поцелуя моего
Он не узанет ничего грубее.
АДА.
К чему тогда твои ужасные слова?
КАИН.
«Уж лучше б он перестал жить,
Чем жить ему страдая», –
Так я сказал.
Но если эта речь тебя смущает,
Скажу:
«Уж лучше б он и не родился никогда».
АДА.
О, слов я этих слышать не хочу!
Где б радость материнская была,
Забота, воспитание, любовь?
Но тише!
Наш милый Енох кажется проснулся!
(Она подходит к ребёнку).
О, Каин! Ну взгляни же на него:
Он полон жизни, силы и цветенья,
Веселья, красоты – и на меня похож,
И на тебя, когда ты нежен –
Ибо тогда мы все похожи друг на друга,
Не так ли, Каин?
Мать и отец, и сын – наши черты
Как будто отражаются друг в друге,
Как в зеркале ручья, когда спокоен он
И когда ты спокоен.
Так возлюби же нас, мой милый Каин!
И ради нас себя же возлюби –
Мы тебя любим!
Посмотри же!
Как он смеётся и протягивает ручки,
И как доверчиво приветствуют отца
Его глаза, как небо, голубые,
А его маленькое тельце всё трепещет,
Как окрылённое от радости и счастья.
Не говори о боли!
Не знающие радости отцовства
И херувимы позавидуют тебе!
Благослови ж его!
Он не умеет говорить и не ответит,
Но его сердце будет благодарно,
Как и твоё же самому себе.
КАИН.
Благословляю тебя, мальчик мой!
Если конечно же моё благословленье,
Благословленье смертное поможет
Тебе спастись от змеева проклятья!
АДА.
Да будет так. Твоё благословленье
Уж несомненно от коварства Змея
Его предохранит.
КАИН.
Я в этом сомневаюсь,
Но благословляю.
АДА.
Наш брат идёт.
КАИН.
Да, брат твой Авель.

(Входит Авель).

АВЕЛЬ.
Брат Каин, я приветствую тебя!
Да Божий мир с тобою!
КАИН.
Здравствуй, Авель!
АВЕЛЬ.
Сестра сказала, что скитался ты
С каким-то Духом далеко отсюда,
Где-то за гранью видимого мира.
Из тех ли этот Дух, кто нам известен,
С кем говорили мы и наш отец?
КАИН.
Нет.
АВЕЛЬ.
Зачем же ты общался с ним? Возможно
Он враг Всевышнего.
КАИН.
И человека друг.
А был ли таковым Всевышний –
Как ты назвал Его?
АВЕЛЬ.
Назвал Его!
Твои слова, по меньшей мере, странны.
Сестра, оставь нас…
Принесём мы жертву.
АДА.
Прощай, мой Каин.
Но прежде сына поцелуй и обними.
Пусть его мягкий дух и Авеля смиренье
Тебя подвинут к святости и миру!

(Ада с ребёнком уходит).

АВЕЛЬ.
Где же ты был?
КАИН.
Не знаю.
АВЕЛЬ.
Не знаешь что ты видел?
КАИН.
Тайны вселенной, потрясающие разум:
Бессмертные и смертные миры –
Неисчислимые – бескрайние – без меры,
Которые давно прошли и есть…
И вихрь ошеломляющих вещей…
Земли и луны, солнца в своих сферах,
Поющих мириадами громов
И возносящих…
К беседе смертной стал я не пригоден:
Авель, оставь меня. Хочу побыть один.
АВЕЛЬ.
Как неестественно блестят глаза твои,
Как неестественно пылают щёки,
Как неестественны слова твои…
Что это означает?
КАИН.
То означает…
О, молю, оставь меня.
АВЕЛЬ.
Не раньше, чем мы вместе
Помолимся и жертву принесём.
КАИН.
Ты жертву принеси только свою,
Ведь Иего;ва тебя очень любит.
АВЕЛЬ.
Обоих любит, я надеюсь.
КАИН.
Тебя больше: мне это безразлично.
Его любви достоин более, чем я.
Ты жертву приноси Ему один.
АВЕЛЬ.
Я б имя сына нашего отца не заслужил бы,
Когда б я не почтил тебя, мой старший брат,
И не призвал тебя стать перед Богом нашим
И жертву принести, и первым быть
В этом священнодействе – это твоё место.
КАИН.
Я это никогда не утверждал.
АВЕЛЬ.
Тебя настойчевее я молю об этом,
Чем более скорблю я о тебе.
Твоя душа так смятена от заблужденья…
А жертва успокоила б тебя.
КАИН.
Нет;
Теперь ничто меня не успокоит.
Спокойствие! – я никогда не знал его,
Хотя и видел как смиряются стихии.
Оставь меня пожалуйста, мой Авель!
Или позволь тебя оставить одного
Наедине с покорным благочестьем.
АВЕЛЬ.
Нет, мы должны принести жертву вместе.
Не отвергай меня.
КАИН.
Уж если так должно быть…
Ну что ж, тогда…
Что ж делать мне?
АВЕЛЬ.
Один из этих алтарей ты выбери себе.
КАИН.
Брат, сделай это за меня:
Я вижу только дёрн и камень.
АВЕЛЬ.
Выбери сам!
КАИН.
Я выбрал.
АВЕЛЬ.
Он повыше, и старшему по праву.
Теперь нам надо приготовить приношенья.
КАИН.
Где твои?
АВЕЛЬ.
Вот они здесь –
Скромные приношенья пастуха:
Первенцы стада.
КАИН.
Я не имею стад. Я земледелец.
Могу дать то, что мне даёт земля.
(Собирает плоды).
Они достигли зрелости, взгляни.
(Каин и Авель украшают алтари и зажигают на них огонь).
АВЕЛЬ.
Мой брат, как старший, первым вознеси
Молитву и благодаренье с жертвой.
КАИН.
Нет… Это дело ново для меня.
Ты покажи мне путь – я за тобой пойду.
АВЕЛЬ (коленопреклонённый)
О, Боже!
Ты сотворил нас и вдохнул дыханье жизни,
Благословил и пощадил нас, несмотря
На грех Адама, нашего отца,
Который мог нас погубить, но Ты спасаешь
Великой справедливостью своей
И милосердием даруешь нам прощенье
За тот великий грех.
Единственный Господь добра и славы!
И света вечного Единственный Господь!
Когда бы ни было Тебя – всё было б злом.
С Тобой никто не может ошибиться,
Стремясь к Твоей благой великой цели –
К Твоей всевечной всемогущей благодати!
Непостижимой, но ещё недостижимой!
Прими от смирных первенцев Твоих
Первенцев стада – это приношенье
Как таковое в общем-то ничто –
Что для Тебя любое приношенье? –
Но всё ж прими его как благодарность,
Как благодарность праха пред Творцом
В честь Твоей воли, имени и славы!
КАИН (стоя прямо во время этой речи).
Дух, кем бы ни был ты,
Возможно, всемогущий,
И если добрый, то от зла спаси.
Ты Бог на небе! Иего;ва на земле!
Быть может много у Тебя имён других,
Как много качеств и как много дел.
Если Тебе нужны мои молитвы,
То прими их!
Если Ты хочешь быть смягчённый жертвой,
То прими её!
Если Ты любишь кровь, то справа от меня
На алтаре пастушеском дымится,
Кровавый источая фимиам, что долетает
До Твоих небес;
Если Ты любишь сладкие плоды,
Созревшие под благодатным солнцем,
Румяные, наполненные соком,
Как образец прекрасных дел Твоих,
Тогда прими их и мою молитву.
Их пред Тобой на дёрне разложил,
На алтаре бескровном, благосклонно
Взгляни на них!
Я есть такой как есть! –
Каким меня Ты создал,
Я не стою перед Тобою на коленях,
Чтоб милости Твои завоевать,
Коль посчитаешь злым, то порази!
Ты всемогущ и всё в Твоих руках…
Могу ли я Тебе сопротивляться?
И если добрый я, то пощади,
Как хочешь!
Всё в Твоей власти, и Добро и Зло…
Я не могу судить о Твоей силе,
Могу терпеть, как до сих пор терпел.

(Огонь на алтаре Авеля превращается в столб яркого пламени и восходит к небу, в то время как вихрь разрушает жертвенник Каина и разбрасывает плоды по земле)

АВЕЛЬ (коленопреклонённый).
О, брат, молись!
Обрушился гнев Иего;вы на тебя.
КАИН.
Но почему?
АВЕЛЬ.
Разбросанны твои плоды.
КАИН.
С земли пришли, да и падут на землю.
Их семя прорастёт – даст новые плоды.
А от кровавой жертвы больше пользы:
Как жадно пожирают Небеса
Густое пламя, вскормленное кровью!
АВЕЛЬ.
О приношении моём не думай,
Пока не поздно – принеси другое.
КАИН.
Не буду более я строить алтари,
Не буду я терпеть…
АВЕЛЬ (встающий с колен).
Каин! Как это понимать?
КАИН.
Терпеть не буду я мерзейшего льстеца
И его вялых, дымом здобленных, молитв,
Низвергну твой алтарь, облитый кровью
Ещё питающихся молоком ягнят.
АВЕЛЬ (возражая ему).
Не прибавляй к словам безбожным
Дел безбожных.
Пусть этот жертвенник стоит – он освящён
Бессмертной благодатью Иего;вы
Для благости Его.
КАИН.
Его!
Для благости Его!
Так благость Его в том,
Чтоб пожирать дымящуюся кровь
И плоть ягнят невинных,
Оторванных от вымени овец,
Тоскующих и блеющих за ними?
Иль в муках этих немощных существ,
Трепещущих под жертвенным ножом?
Вот Его благость!
Кровавый пир Его – позор творенью!
АВЕЛЬ.
Остановись!
Я не позволю свой алтарь разрушить!
Но если хочешь на нём жертву принести –
Другое дело.
КАИН.
Ещё одну! Дорогу!
Иначе этой жертвой может быть…
АВЕЛЬ.
Что?
КАИН.
Уступи дорогу!..
Твой Бог так любит кровь!..
Её быть может больше…
Уступи!
АВЕЛЬ.
Во имя Господа!
Стою между тобой и алтарём,
Что освящён Его бессмертной благодатью.
КАИН.
Коль жизнью дорожишь, то отойди.
Разрушу я алтарь.
Иначе…
АВЕЛЬ (сопротивляясь ему).
Люблю я Бога более чем жизнь.
КАИН (поражая Авеля в висок головней, которую он схватил с алтаря).
Так Богу твоему отдай её!
Он любит жизнь.
АВЕЛЬ (падая).
Что ты наделал… брат мой?
КАИН.
Брат!
АВЕЛЬ.
О, Боже! Прими раба Твоего!
И прости убийцу,
Ибо не ведал он, что он творил…
О, Каин, дай мне руку и скажи…
Бедная Цилла…
КАИН (после недолгого оцепенения).
Руку мою! Вся красная она, и… Что?
(Медленно озирается после долгой паузы)
Где я? один! Где Авель? И где Каин?
О неужели Каин – это я?
Брат мой, проснись!..
Ты почему лежишь так долго на земле?
Сейчас не время сна – и почему ты бледный?
Ты утром был цветущим, полным жизни! –
Что сделал ты!
О, Авель, прошу тебя, не насмехайся надо мной!
Да, я ударил… слишком сильно, но не смертельно.
Ах, зачем…
Ты хочешь возразить мне?
Это насмешка. Ты хочешь напугать меня…
Это всего лишь был удар…
Пошевелись… пошевелись… нет, лишь пошевелись!
О почему?..  тебе как будто лучше… дыши! дыши!
О Боже! Боже!
АВЕЛЬ (очень тихо).
Кто здесь взывает к Богу?
КАИН.
Убийца твой.
АВЕЛЬ.
Да Бог простит его!
Утешь бедную Циллу, Каин: один у неё брат
Теперь.
(Авель умирает).
КАИН.
А у меня ни одного!
Кто сделал так, что я лишился брата?
Глаза его открыты! Значит он не мёртв!
Ведь смерть подобна сну, а сон смыкает веки.
И приоткрыты губы у него – тогда он дышит;
И всё же я не чувствую дыханья –
О, его сердце! – Его сердце! – А бьётся ли оно?
Мне кажется… Нет! – Нет!
Это видение какое-то,
Как будто улетаю в мир иной,
Земля плывёт вокруг меня: –
Что это? – Влага.
(Прикладывает руку ко лбу и затем смотрит на неё).
Но ведь росы же нет!
Да это кровь!.. моя… кровь брата моего
И моя собственная кровь! Мной пролита!
Тогда какое дело мне до жизни,
Раз отнял жизнь я у своей же плоти?
Но он не мёртв! – Разве молчанье – смерть?
Нет, он проснётся; я буду наблюдать за ним.
Жизнь не настолько хлипка и слаба,
Чтоб с лёгкостью она могла погаснуть
Так быстро! – ещё мгновение назад он говорил…
Что я скажу ему? – Мой брат! – Нет:
Теперь не будет так он называться,
Ведь братья не сражаются друг с другом.
Но всё же… всё ж… поговори со мной.
О! Если б ещё раз я мог
Услышать этот нежный голос,
Чтоб собственный услышать я бы мог!

(Входит Цилла).

ЦИЛЛА.
Я слышала тяжёлое паденье.
Что это может быть?
Вот Каин. Он рядом с моим мужем.
Что делаешь там, брат?
Он спит? О, Небеса!
Что означает эта бледность, эта кровь? –
Нет, нет! – Это не кровь,
Ибо кто б мог так много своей крови
Пролить?
Авель! Что это? – Кто это сделал?
Не двигается он, не дышит,
И его руки опускаются с моих
Как камень!
Ах! Жестокий Каин!
О почему же ты не спас его?
Ты же сильнее
И мог бы от убийцы защитить
Своего брата!
Идите все сюда! Ева! Отец и Ада!
Здесь смерть!

(Цилла уходит, призывая родителей и др.)

КАИН (один).
А к смерти кто его привёл? –
Я, тот, кто ненавидит имя Смерти.
И эта мысль мне отравляла жизнь,
Покуда не узнал я облик Смерти –
И отдал брата в её стылые объятья,
Бездвижные, холодные объятья.
Я наконец проснулся –
Меня с ума свёл этот мрачный сон –
Но брат мой не проснётся никогда!

(Входят Адам, Ева, Ада и Цилла)

АДАМ.
Плач скорбный Циллы привёл меня сюда…
О, что я вижу! – Это правда! – Сын мой! – Сын мой!
(К Еве).
Вот, женщина, деянья Змея и твои!
ЕВА.
О! Не говори сейчас об этом:
Яд Змея в моём сердце!
Любимый Авель мой!
О Иего;ва!
Ты наказал меня сверх всякой меры!
АДАМ.
Кто
Или что свершил это деянье? –
Ответь мне Каин, раз ты был при этом.
Враждебный ангел непокорный Иего;ве?
Или какой-то дикий лесной зверь?
ЕВА.
Ах! Сине-багровый свет,
Словно прорвавшийся из тучи грозовой! –
Вот эта головня, что снята с алтаря!
Обугленная, чёрная от дыма и красная от…
АДАМ.
Скажи, мой сын!
Заверь несчастных нас,
Чтоб мы ещё несчастнее не стали.
АДА.
Ну говори же, Каин!
Скажи, скажи, что это был не ты.
ЕВА.
Да, это он!
Теперь я вижу – он голову виновную склоняет
И закрывает свой свирепый взгляд руками
Цвета крови!
АДА.
Мать, ты поступаешь с ним несправедливо –
Каин! От ужасающего обвиненья
Очисть себя.
ЕВА.
О Иего;ва, услышь меня!
Да будет на нём вечное проклятье
Зме;я!
Он не от нашего – от семени его.
Чтоб ему пусто было во все дни! Чтоб…
АДА.
Остановись!
Не проклинай – ведь он твой сын…
Не проклинай – ведь он мой брат
И муж.
ЕВА.
Он не оставил тебе брата, Цилле – мужа,
А мне – сына!
Будь проклят он – и с глаз долой!
Пусть узы все меж нами разорвуться,
Как разорвал он жизни нить…
О, Смерть! О, Смерть!
О почему ты меня раньше не взяла?
И почему ты не берёшь теперь?
АДАМ.
О Ева!
Только б твоя истинная скорбь
Не привела к нечестью!
Давно предсказано нам было наказанье –
Достойно будем же его переносить,
И это Богу нашему покажет,
Что мы Его достойны святой воли.
ЕВА (указывая на Каина).
Воля его!
Здесь Воплотившегося Духа Смерти,
Которого я привела на землю,
Чтобы усеять её мёртвыми телами.
Да будут на нём все проклятья жизни,
И пусть в пустыню его муки те изгонят,
Как из Эдема изгнаны мы были.
И его дети с ним пусть так поступят,
Как он со своим братом поступил!
Да будет он преследуем мечами
И крыльями огнённых херувимов
И днём и ночью.
Пусть змеи преграждают ему путь,
Плоды земли для него будут пеплом,
Ночное ложе – сотней скорпионов!
Да будут сны его о его жертве!
А пробужденье – постоянный смерти страх!
Становятся пред ним пусть реки кровью,
Чтобы не смог чистой воды напиться!
Да избегает его всякая стихия
И худшею становится пред ним!
И пусть живёт он в нестерпимых муках,
В которых умирают остальные!
Пусть Смерть найхудшим чем-то станет для него,
Чем сама Смерть тому,
Кто с нею познакомил человека!
И с этих пор – братоубийство на земле!
И слово «Каин» впредь – братоубийца!
Чрез мириады всех грядущих поколений
Красною нитью ненависть пройдёт
К тебе-убийце, даже если
Они тебя будут считать отцом!
Засохнет пусть трава у твоих ног!
И лес тебя убежища лишит!
Земля – приюта!
И твой прах – могилы!
И солнце – света своего!
И небо – Бога!

(Ева уходит).

АДАМ.
Каин! Уйди! Теперь не жить нам вместе.
Уйди! Оставь мне умершего, я…
Отныне порознь мы –
Не встретимся друг с другом никогда.
АДА.
Отец, не расставайся с ним вот так,
Не прибавляй глубокого проклятья
К проклятьям Евы!
АДАМ.
Не проклинаю –
Ему проклятьем будет дух его.
Цилла, пойдём!
ЦИЛЛА.
Хочу остаться с телом мужа моего.
АДАМ.
Каин уйдёт и мы сюда вернёмся.
Цилла, пойдём!
ЦИЛЛА.
Хоть поцелуй один!
Когда-то эти губы были такими тёплыми…
О сердце! О моё сердце!

(Адам и Цилла уходят, плача).

АДА.
Каин! Послушай, мы должны идти.
И взять детей. Я – Еноха, ты – дочь,
Прежде чем солнце скроется во мраке,
Что б не скитаться ночью по пустыне.
Ну что молчишь? Скажи хоть что-нибудь.
КАИН.
Оставь меня!
АДА.
Ты ведь покинут всеми.
КАИН.
Зачем ты здесь?
Тебе не страшно ли со мною жить?
АДА.
Я ничего так не боюсь,
Как одного тебя оставить. Так же,
Как и такой поступок совершить
Как ты.
Я не должна тебя судить –
Пусть Бог рассудит.
ГОЛОС.
Каин! Каин!
АДА.
Ты слышишь голос?
ГОЛОС.
Каин! Каин!
АДА.
Звучит как голос ангела.

(Входит Ангел Господень).

АНГЕЛ.
Где брат твой Авель?
КАИН.
Я ль сторож брату своему?
АНГЕЛ.
Что ты наделал, Каин?!
Кровь брата вопиёт к Господу Богу!
Теперь ты проклят всей землёй навеки!
Отныне на земле не будешь счастья знать!
И на земле твои труды будут бесплодны!
Ты будешь беглецом, скитальцем на земле!
АДА.
Не в силах вынести он это наказанье.
Теперь изгой он – будет скрыт от Бога
И милости лишён.
Теперь любой, кто его встретит, убьёт его.
КАИН.
О, если б смог!
И кто же встретит? Кто же убьёт меня
На этой одинокой, ещё необитаемой земле?
АНГЕЛ.
Ты убил брата своего –
И это может послужить примером сыну.
АДА.
О Ангел Света!
Будь милосерден и не говори,
Что моя бедная и ноющая грудь
Питает молоком отцеубийцу.
АНГЕЛ.
Тогда он будет тем, кем и его отец.
И разве Ева не питала грудью
Того, кто здесь лежит облитый кровью?
Братоубийство может родить отцеубийство. –
Но этого не будет. – Господь Бог
Велел поставить мне на Каине печать
Свою Господню,
Чтобы никто не смел его убить.
А кто убьёт – тому в семь раз воздастся.
Приблизься, Каин!
КАИН.
Что хочешь сделать ты со мною?
АНГЕЛ.
Печать поставить на твоём челе –
Ты не ответствен больше за убийство.
КАИН.
Нет, дай мне умереть!
АНГЕЛ.
Ты должен жить с клеймом.
(Ангел налагет клеймо на чело Каина).
КАИН.
Как жжёт мой лоб!
Но жжёт сильнее сердце!
АНГЕЛ.
Ты был упрям от самого рожденья,
Твёрд и суров, как и твоя земля.
А тот, кого убил,
Был кроток, смирен, как его ягнята.
КАИН.
Я зачат был в момент грехопаденья,
Прежде чем разум матери моей
Опомнился от ухищрений Змея,
А мой отец оплакивал Эдем.
Я есть лишь тот, кто есть.
Но почему же искупить я не могу
Своею смертью ужас преступленья?
Пусть Бог вернёт жизнь брату моему,
Которую он так любил.
И пусть отнимет у меня мою,
Которую всегда я ненавидел.
АНГЕЛ.
Кто исцелит убийство?
Что сделано, то сделано:
Уйди! Исполни дни свои!
И впредь удерживайся от греха!

(Ангел исчезает).

АДА.
Всё, он ушёл. Пойдём же.
В нашем шатре малютка Енох плачет.
КАИН.
Ах! Он не ведает о чём он плачет.
А я, проливший кровь, пролить не могу слёз!
И реки не очистят мою душу.
А мой малыш, он выдержит мой взгляд?
АДА.
Если б я думала, что он не может, я бы…
КАИН (перебивая её).
Хватит угроз – их было слишком много!
К детям иди – я за тобой пойду.
АДА.
Нет, возле мёртвого тебя я не оставлю…
Вместе уйдём.
КАИН.
О! Ты мёртв!
Вечный свидетель!
Чья несмываемая кровь
И небеса и землю омрачает.
Что ты теперь? Не знаю!
Но если ты увидишь кто я,
То ты простишь меня,
Того, кого уж верно никогда
Бог не простит. Прощай!
Не смею прикасаться я к тебе,
Хотя я часто прижимал тебя к груди,
И материнская одна нас грудь питала.
Как я с тобою ласков был и нежен…
Теперь уж прикасаться не посмею…
Не смею даже я тебя похоронить
И твоё тело опустить в могилу –
Самую первую могилу на земле.
Кто её вырыл? О, земля! земля!
За все плоды, что ты давала мне,
Я возвращаю тебе тело брата. –
Теперь в пустыню!
(Ада наклоняется и целует тело Авеля).
АДА.
Тяжкая участь, брат мой, выпала тебе!
Из всех, кто о тебе скорбит, я плакать не должна,
Отныне осушать должна я слёзы –
Не проливать.
И всё ж из всех, кто о тебе скорбит,
Скорблю я больше всех,
Ибо скорблю ещё я об убийце.
О Каин!
Теперь с тобою разделяю твоё бремя.
КАИН.
Уйдём мы от Эдема на восток –
Там самое пустынное из мест.
АДА.
Веди меня! Веди наших детей!
Будь нам проводником!
И пусть наш Бог теперь будет твоим!
КАИН.
А тот, кто умер, тот бездетен был!
Я осушил источник его рода,
Который мог украсить эту землю,
И кровь нашу суровую смягчить
Своею кровью кроткой!
О Авель!
АДА.
Мир с ним!
КАИН.
Но и со мной! –

(Уходят).






 © Перевод: Захаров Дмитрий Григорьевич.Октябрь - Декабрь 2025 года


Оригинальный