сонет орфею Райнер Рильке

Da stieg ein Baum. O reine ;bersteigung!
O Orpheus singt! O hoher Baum im Ohr!
Und alles schwieg. Doch selbst in der Verschweigung
ging neuer Anfang, Wink und Wandlung vor.
Tiere aus Stille drangen aus dem klaren
gel;sten Wald von Lager und Genist;
und da ergab sich, da; sie nicht aus List
und nicht aus Angst in sich so leise waren,
sondern aus H;ren. Br;llen, Schrei, Ger;hr1
schien klein in ihren Herzen. Und wo eben2
kaum eine H;tte war, dies zu empfangen,3
ein Unterschlupf aus dunkelstem Verlangen3
mit einem Zugang, dessen Pfosten beben, —2
da schufst du ihnen Tempel im Geh;r.1
n
Und fast ein M;dchen wars und ging hervor1
aus diesem einigen Gl;ck von Sang und Leier
Вот дерево растёт. Стремится к вышине!
Орфей поёт! Какое наслажденье!
Затихло всё. Но даже в тишине
Молчанья началось преображенье.
И звери, пребывавшие в покое
В гнезде и логове, выходят из  лесов,
Заставили зверей пойти на зов
Не хитрость и не страх, выходят строем,
Чтоб слышать то, что нравится сердцам
Рёв, крики, вой противны стали слуху
Убежища для многих поколений
Рождённые из тёмных их стремлений
Разрушились от песни, а разруха,
Преобразившись, превратилась в храм.
n
Почти что девушка, она явилась к нам
Из счастья, при слиянье песни с лирой.
Перевод  3 . А. Миркиной
Орфей поет. Звук тянется до звезд.
И смолкло все. Но и внутри молчанья —
преображенье. Становленье. Рост.
Выходят звери из глухой чащобы.
Бредут, оставив логова в лесах.
Не хитрость гонит с места их, не страх:
они стихают и немеют, чтобы
расслышать. И смутившимся сердцам
так не нужны теперь и вой и рыки.
Зов входит в слух. И вот шалаш, берлога —
укрытье темное желаний диких
с кривой стеною, крышею убогой —
преобразилось, превратилось в храм.
П
Почти что девочка... Нежнейший звон,
слиянье песни медленной и лиры.