Михайлик Эпоха уходит как поезд English

The epoch departs like a clickety train from the station.
The windows are framing the faces of its generation.
The greatcoat cut of the accents, the buttons, the linens
Are flowing and passing - the martyrs, the heroes, the villains.
And all jubilations, all mournings, through ages and spaces,
Have gone to oblivious, mystical, shadowy places.
And all misconceptions, all troubles, successes, and motions
Are all lost at sea, in the tenebrous depths of the ocean.
So, what now? On waterless soils slanting downhill from there,
We rocked side to side in the train of disgrace that we shared
Back then, in the year delirious, dirty, lighthearted,
Five-hundred-uproarious, twenty, the epoch departed.
But following us as the echoing tunnels are turning,
The flame of departure, derision, forgiveness is burning.
It's still meant to clickety-clack, gaining speed as it goes,
And sprinkle the tracks with the drizzle, and darkness, and woes. 

***
Эпоха уходит как поезд — гремит и дымится.
И в окнах, как в рамах, по пояс плывут очевидцы.
Петлицами, лицами рдея шинельного кроя
плывут — уплывают злодеи, страдальцы, герои.
И все ликованья, рыданья за три поколенья
отправились в область преданья, забвенья, затменья.
И все заблужденья, исканья, победы, невзгоды —
в беззвучье, во тьму тараканью, в бесследную воду.
Что делать? На скудном подзоле, на скате, на склоне
качались мы в общем позоре, как в общем вагоне,
в том медленном, грязном, проклятом, в бреду, в суматохе,
в пятьсот-развеселом, в двадцатом, в ушедшей эпохе.
Но в гулком вокзальном ущелье горит вслед за нами
прощанья, презренья, прощенья угрюмое пламя.