Шени и Стас

1. Пролог

Какой мужчина! Просто, ах!
Он с дамой лишь заговорит,
Как блеск зажгёт в её очах,
И в сердце жар ей сотворит.
Не сердцеед и не нахал,
Он дам так много повидал,
Что тон изысканный вхождения
Предпочитал  без принуждения.
Он непорочный рыцарь чести,
Хотя порой внушает страх,
Когда звучат в его речах
Слова любви, измен и мести...
Мечтами всех он зажигал
И их сердца в плену держал,

Герой не юн, но именит.
Уж серебрится голова.
Всю жизнь он грыз наук гранит
Физмат был избран им сперва.
С годами он расширил круг:
Стад доктором физмат наук,
Доцентом в биомедицине,
Проекты там ведёт и ныне.
Приучен к размышленьям ум.
Он в долгой памяти хранит
И воскрешает, как магнит,
Отсеивая стресса шум,
Росы сиянье по утрам,
Где он босой мальчишка сам.

Звенит капель там по весне,
Так плачется судьбе зима,
И, приютившись в тишине,
В деревне мирно спят дома.
Себя юнцом вновь видит он
И грезит дней ушедших сон:
В нём синий дым от костерка,
Луг, за околицей река
И мама - стройная такая -
Несёт парного молока,
Не процежённого пока,
На стол, детей рукой лаская.
Пасхальный делит каравай.
О, Родины далёкий рай!

С Востока туча набегает
И гасит солнца яркий свет,
Что всё в округе опаляет,
Хотя дождя всё еще нет.
Но Зевс кидает молний стрелы
В небес высокие пределы,
Бъет в Фаэтона колесницу,
Который с риском ею правит,
Но Бог, то видя, мир избавит
От ужаса. Он разобъёт десницу.
И в этом - вечный знак природы:
Цари не признают свободы!

2. Детство на хуторе

Вот детства первые картины:
Стас вспоминает хутор свой,
Дом, под окном цветут жасмины
И мотыльков, и мушек рой,
И пчелки вьются над цветами,
Что к солнцу тянутся устами.
На тонких нитях паутинок
Кружев,  что паучки наткали,
Чтоб они мушек завлекали,
Сияет изумруд росинок.
Покой. В такт трели соловьиной
Листья трепещут у осины.

Просторный дом, луг и река,
Над нею вербы все в печали.
Дым из трубы, но в облака
Он сможет долететь едва-ли.
Он в утра мареве растает,
Что прочь от солнца улетает.
Плывут безмолвно облака
По небу белыми стадами.
Плывут, гонимые ветрами,
На землю смотрят свысока.
Им непонятен с давних пор
Людские просьбы и укор.

Границ и родины не зная,
Они из дальней стороны
Текут, надменно холодны,
В Авроре утренней блистая.
Неведома им  жажды боль,
Когда сжимает горло соль
И в мареве фата-морганы
Под перепёлки:"Пить!" в пшенице,
Скорей желающей напиться,
Воды чудятся океаны.
Но все ж, узрев поля сухие,
Дождём заплачут, как живые!

Вот он, трехлетний карапуз,
Среди густых кустов малины.
Губами ловит сладкий груз:
Большие сладкие рубины.
Сосет их, словно мамы грудь,
И соком он измазан чуть.
А мысль одна в головке бъётся:
Как к бабе Рае улизнуть?
Два километра всего путь,
Тропинкой, что по полю вьётся,
Но так, чтоб было незаметно,
Черники ж у неё несметно.

У бабки овцы есть и хряк.
На овцах покататься можно.
Их оседлать возможно так:
Подкравшись сзади осторожно
Схватить, барана за рога.
Да, скачка будет не долга.
Но, оказавшись под кустом,
Подумать наперво о том,
Спастись как от рогов барана?
Тут нужно тактику избрать:
Ползти за куст, но не вставать,
Пока врага он ищет рьяно.
И, видя, что он бой забыл,
Бегом спасаться, что есть сил!

К речушке убежать на луг,
С медами пахнущей травою.
Там, позабывши всё вокруг,
Зарыться в копну с головою
И коршуна следить паренье.
Как он в зените без движенья
Плывет широкими кругами
Совсем не двигая крылами
Как, молнии подобно, он
На миг один прервав полёт
Стрелой на землю упадёт,
И, жертвы заглушая стон,
В когтях сжав бедного мышонка
Вдруг клекотом зальётся звонко.

Иль вечные решать вопросы:
Русалки где в реке живут?
Зачем они вплетают в косы
Речных трав мягкий изумруд?
Как можно голос дев печальных
Нам услыхать из вод кристальных?
И можно ли увидеть их
Хотя бы на один лишь миг?
Змеёй сползает в речку хмель,
Шумит вода на перекате,
Доносится, порой не к стати,
Вдруг вопль не слыханный досель.
Он вперемешку: плач и смех,
Утопших душ не смытый грех!

Струится мирно речка Нача,
А в ней есть щуки и плотва,
Хотя нелёгкая задача
Их удочкой ловить. Сперва,
Следя вовсю за поплавком,
Ведут клёв плавно, не рывком
Поближе к берегу, чтоб  можно
Сачком поднять их осторожно.
Потом, как солнце припекает,
Пора и в тень ольхи удрать,
Ведь оводов различных рать
На солнце жалит и кусает!
Оттуда наблюдать стрекоз
В мерцанье  изумрудных рос.

Но, так мечтая, карапуз
Не думает совсем о маме,
Что он, исчезнув, страшный груз
Сровни непредставимой драме,
На сердце ей положит сам.
Но дал Бог верить чудесам
И мама вновь обнимет сына,
Что сладок, как сама малина!
И страх забудется в мгновенье,
Ведь он ей  и сестры милей,
Хотя и не добавил ей
Здоровья факт исчезновенья.
А вдруг бы сталось что-нибудь!
Увы!.. Уж мамы не вернуть

3. Переезд в Тучу

С отцом из Тучи наезжала к ним капелла;
Володя с Николаем, сыном коваля.
Отцова скрипка виртуозно пела
А Николай играл полёт шмеля.
Владимер барабанил, глядя грозно.
При этом успевал он виртуозно
Такт отбивать и по всему забору.
Дарило эхо музыку простору,
Её качал  на ветках сосен бор
Ей жаворонки в небе подпевали,
Цветами звуки в поле прорастали,
Вторил напевам скрипки птичий хор.
В такт её пению сияло всё вокруг
И поле, и леса, и близкий луг.

В бутонах лилий колыхала Нача
Кадрыли, польки, полонез, оберки,
Что не стихая то зовя, то плача
Текли, как из чудесной табакерки.
Их слышали детишки в сельской школе,
Косцы на сеножатях, жнеи в поле
И воскресали в их умах картины
Уклада жизни, знали что литвины.
На сеймах велись жаркие дебаты,
Кого избрать на место короля
Должна Литва и польская земля
Достойного, но чтобы он трикраты
Поклялся б чтить Статуты старины,
Где он и шляхтичи перед судом равны!

Зима угасла. Плыл по Наче лёд
Ручьи между березок зажурчали.
Загнулся Сталин и воспрял народ,
Надеясь, что заботы закопали.
Правителем стал  некто Маленков,
Генсеком партии был утверждён Хрущёв.
Власть поделили новые тираны,
Был Берия с друзьями растреляны

За погребеньем высохли и слёзы
У школьников, которым, плача ради,
Сказали, что исчезнут и тетради
Без Сталина. Пропали ж грёзы,
Что без тетрадей отменят уроки
И дни пойдут без школы и мороки!

Без Сталина, но той же полевой
Ползла жизнь немощёною дорогой.
По сёлам раздавался плач и вой
В колхозы всех записывали строго.
Кто не вступил, тот откупиться мог,
Платя стране натурою налог:
Свиными кожами без следа сала,
Зерном, деньгами, яйцами бывало.
В колхозе голодней, но без налога.
Отцово ж поле, аж по огород,
Забрал колхоз, а летом недород
И чем платить извечная тревога.
Март на дворе, настал уплаты срок
И тут как тут - финагент на порог!

Кончался март. Ноздрел и оседал
Снег на обочине и высохла дорога.
Отец с повозкой у забора встал.
И у детей и радость и тревога
Мурашками по коже пробежала;
Наверно уезжать пора настала.
В деревне Туча есть кино и свет,
Есть радио, но леса с белкой нет!
Снесли в телегу сундуки, кровать,
Сложили утварь в колыбель Антона
А Стас стоял и думал отрешённо,
Что тут ему малины уж не рвать.
И в добрый путь! Наверное, прощай
Мой дом, мой лес! Мой детства рай!

А вот и Туча. Под соломой дом,
Венком вокруг два клёна и берёза.
За домом хлев и огород. Потом
Уже угодья местного колхоза.
Через дорогу погреб, вросший в склон,
Сенной сарай из тех ещё времен,
Когда стояли там корова и кобыла,
Но это до войны, наверно, было.
Скворец на груше, что одна венчает
Короной холм, с подругою вдвоём
Котом мяукнет, свистнет соловьём
И Стаса и приезжих так встречает,
Что по Руде стихает боль в груди
И верит Стасик - счастье впереди

(Продолжение следует)