Рукопись, найденная на Тянь-шане рецензия
Не правда ли, звучит весьма интригующе? Так и тянет узнать, что же скрывается под желто-оранжевым переплетом, украшенным загадочными красными иероглифами. И в этом отношении книга действительно не подведет, не разочарует: перед зачарованным читателем откроется немало тайн и неожиданных коллизий. Впрочем, удивляться этому не стоит: таковы особенности и традиции жанра, к которому принадлежит произведение. Сам автор определяет его как «приключенческий роман для юношества». Надо сказать, тинейджеры, они же подростки, они же отроки, обожают литературу такого рода, и на полках в магазинах она, как правило, не залеживается.
ЧТИВО – ЭТО НЕУЧТИВО
В то же самое время, наряду с любителями и горячими поклонниками находится немало людей, которые считают авантюрные романы, как впрочем, и детективы, и фантастику, откровенно «низкими» жанрами, не имеющим никакого отношения к серьезной литературе. В этом случае подобным книжкам отводится чисто служебная функция: помочь скоротать время в поезде или самолете, отвлечься, забыться … Как результат, все эти повести и романы автоматически и закономерно попадают в разряд «чтива», которое вообще не стоит судить по законам и меркам «высокого искусства».
Однако стоит напомнить: плохих жанров попросту не существует, есть лишь плохие исполнители. Кроме того, при таком отношении в разряд «чтива», по справедливости, попадает немалая часть мировой классики. Куда прикажете отнести, в этом случае, произведения Майн Рида, Дюма и с детства любимого мною Роберта Льюиса Стивенсона? Неужели и это всего лишь низкопробное чтиво? Кстати, достойно отдельного упоминания, что во многом по законам авантюрного романа построены «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова, не говоря уже о «Мертвых душах» Гоголя, а в «Преступлении и наказании» Ф. Достоевского с успехом использованы элементы детектива. Поэтому не будем слишком высокомерны и станем судить о новом романе, что называется, по гамбургскому счету.
ЗА ПОВОРОТОМ – ПОВОРОТ…
Автор романа «Желтый император» Георгий Каюров – не новичок в литературе, в которую пришел из журналистики. Он выпускник Высших литературных курсов при Литературном институте имени Горького, участник престижных творческих конкурсов, на которых одержал и ряд побед. Им создано свыше десяти сборников рассказов и повестей, часть из которых также тяготеет к остросюжетным ходам, так что появление приключенческого романа - для него отнюдь не случайность, скорее, закономерность.
Нельзя не отметить немалую изобретательность автора «Желтого императора» в отношении фабулы и неожиданных, стремительных поворотов сюжета. Читатель, взяв эту книгу в руки, будет, помимо собственной воли, захвачен, заинтригован, увлечен… Впрочем, иначе и быть не может: ведь в основу повествования положены и тайна древнего манускрипта, за которым идет рискованная и опасная охота, и романтика дальних странствий, и красочные элементы экзотики. Причем поиски вожделенного и уникального старинного лечебника, известного под названием «Желтый император», ведутся сразу несколькими «конкурирующими организациями», как выразился бы великий комбинатор. Столкновение интересов вокруг ценнейшей древней рукописи придает действию остроту и динамику, один опасный поворот следует за другим. Читатель, вовлеченный в этот круговорот неожиданных, стремительно сменяющих друг друга событий, напряженно следит за развитием сюжета и просто не в силах оставить чтение вплоть до самой последней страницы романа. Заметим, что умение сделать повествование по-настоящему захватывающим достаточно редко встречается у современных авторов, а у Г. Каюрова присутствует в полной мере. Этот дар, удачно раскрывшийся в романе, вызывает невольное восхищение. Однако, справедливости ради, заметим: не все в этом произведении вызывает столь же восторженную оценку, возникает и немало вопросов.
ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ?
Как ни парадоксально, наиболее спорной представляется фигура центрального персонажа, Матвея Шпагина, прозванного товарищами по интернату Шманиной. Надо сказать, кличка, невольно вызывающая в памяти слово «шпана», ему к лицу гораздо больше, чем фамилия: на рыцаря плаща и шпаги он вряд ли тянет. Ставя в центр повествования такого сомнительного, амбивалентного героя, автор во многом идет против сложившихся веками законов жанра.
В традиционном авантюрном романе границы между добром и злом очерчены четко: положительный герой неизменно благороден, отважен и честен, а его враги, наоборот, являют собой воплощение зла и всяческих пороков, то есть жестоки, коварны, беспринципны. Нетрудно заметить, что Шпагин отличается находчивостью, быстротой в принятии решений и умением постоять за себя, но при этом явно живет по принципу «цель оправдывает средства». Более того, бросается в глаза его асоциальность, повышенная агрессивность, крайний индивидуализм и жестокость. Возможность искалечить и даже убить случайного человека, вставшего на дороге, не останавливает его уже в нежные отроческие годы. И это тревожный симптом: похоже, что суровое интернатское воспитание, отсутствие рядом самых близких людей надломили его психику, сделали личность ущербной, научив лишь навыкам выживания любой ценой.
Понятно, что эпизоды интернатского детства, вошедшие в роман, во многом автобиографические для автора и отзываются неизбывной болью в его душе. Однако я не вполне уверена, что им место в произведении авантюрной литературы. Возможно, что эти ретроспективные моменты органичней смотрелись бы в совсем ином романе или повести. К тому же в некоторых из них утрачивается связь с реальностью, теряется убедительность. Так, я с трудом верю, что информация о неудачно прошедшей встрече воспитанника интерната с родителями могла попасть в газету : слишком малозначителен этот случай даже в масштабах района.
Спорно, стоит ли читать старшеклассникам - а ведь именно на такую аудиторию рассчитана литература для юношества, в нашем понимании – о совращении несовершеннолетнего подростка вполне взрослой вожатой в стенах интерната. Безусловно, о таких случаях нельзя молчать, нужно писать, но в ином контексте и для совершенно другой возрастной категории.
РЕЧЬ, КАК МЕЧ…
Не вызывает сомнений, что индивидуальные особенности речи персонажа чрезвычайно важны для создания полнокровного художественного образа. Однако Г. Каюров частенько пренебрегает этим правилом, не обращая внимания на то, что его герои порой выражаются неестественно, выспренне, предельно литературно.
«Лучше припуститься во весь дух» - рассуждает про себя главный герой, словно минуту тому назад прилежно штудировал словарь Даля. «Насколько же мысль писателя опережала время!» - восклицает Димка, пятнадцатилетний воспитанник интерната, высказываясь банально и в то же время дидактично, причем не на уроке, а в дружеской беседе. И подобных несообразностей, которые отнюдь не придают живости и достоверности речевым характеристикам персонажей, можно найти множество.
Не менее, чем реплики героев, местами настораживает и авторский текст. Опоздавшая пассажирка «прекрасно улыбнулась», что вызывает легкое недоумение. Не менее странно смотрится и «возмутительница порядка»; как известно, бывают или нарушители порядка, или возмутители спокойствия. Желание героев «подальше удалиться» воспринимается как явная тавтология. Парамон, который что –то предпринимает «от раздираемой злобы», тоже вызывает немалое удивление: здесь перепутаны формы действительного и страдательного причастий. Иными словами, персонаж раздираем злобой, но сама злоба может быть только раздирающей его. Карцер – отнюдь не комната для «отбывания повинности», как сказано в тексте, а помещение для отбывания наказания. Встречаются и ошибки в использовании деепричастного оборота, над которыми так смеялся Чехов в рассказе «Жалобная книга», и даже пропуски отдельных слов, которые порой попросту лишают фразу смысла: «Он последовать примеру и тоже заняться физкультурой». Нельзя не признать: в таком виде предложение звучит не только коряво, но даже откровенно пародийно.
Хотелось бы пожелать автору, чтобы он более трепетно относился к правилам языка, на котором творит, и особенно тщательно ознакомился с законами фразелогизмов, то есть устойчивых языковых единиц.
***
Тем не менее, несмотря на некоторые досадные просчеты, роман Георгия Каюрова, что называется, обречен на успех благодаря захватывающему сюжету в сочетании с динамикой и напряженностью действия. Более того, на мой взгляд, он вполне может лечь в основу сценария остросюжетного фильма, так как этот жанр чрезвычайно востребован в кинематографе и, как правило, любим зрителем.
Елена Печерская
Свидетельство о публикации №125101205330