Евгений Витковский - Москва Немецкая

Москва Немецкая

Селился этот люд почти везде,
но в основном – в немецкой слободе:
кто ж думал в те столетья о прописке?
Здесь не было офень и зазывал,
здесь кто-то ум и совесть продавал,
а кто-то пумперникель и сосиски.
 
Был экономен люд, и даже скуп:
готовились форшмак и хлебный суп,
и высоко ценился труд стряпухин –
на праздник пекся луковый пирог,
и что-то шло секретное в творог
чтоб получился русский кезекухен.
 
Сюда еще в Ливонскую войну
селили иноземную шпану,
но царь Иван собрался на гулянку
в году холодном, в семьдесят восьмом,
уже в который раз поплыв умом,
и тут устроил сборную солянку.
 
Но требовались городу труды
медлительной Немецкой слободы:
как печке пригождается полено,
так немец в дело пустит каждый грош,
и слух для слободы почти хорош
о том, что царь – немецкого колена.
 
Поди тут разберись, а хоть бы так,
зато мастак и точно не простак,
не возразишь досужему смутьяну:
лукавы немцы, в том сомненья нет,
да только немец изобрел кларнет,
а вовсе не одну лишь обезьяну.
 
Ах, слобода, не плачь и не ликуй!
Река Чечера и ручей Кукуй
вскипели от лефортовской шампани,
и процветали риттер с шевалье
на оном, извините, Куку;,
захаживая в девкинские бани.
 
В приказе окопался пастор Глюк,
повел себя как полный мамелюк
среди народа гильдии купецкой.
Отнюдь не из немецкой слободы,
почти одни крещеные жиды
учили у него язык немецкий.
 
Недолго был Кукуй многоголос,
на триста лет империи колосс
умело оказался загарпунен,
и, как всегда, добро пошло во зло,
и там, где Наше Всё произросло,
бездарно обозначился Бакунин.
 
Был царь одноголов, зато орёл,
лишь Петербург зачем-то изобрёл,
и умотал туда, ко всем досадам,
придумал для империи фасад,
и у майора отнял Летний Сад,
а мог бы обойтись Нескучным Садом.
 
На то и немец, что обычно нем.
И зря старались Борман и Эйнем
состроить умилительные лица:
Кукуй Большой Неве не брат, не сват,
и не иначе Бисмарк виноват,
что в Петербург отъехала столица.
 
История запутала ходы:
кого-то застрелили без нужды,
пришел приказ от Золотого Сердца,
мол, не держите лавок и кружал,
и очень скоро вождь пересажал
и Мюллера, и Вебера, и Герца.
 
Но раньше вышел тот, кто раньше сел,
фамилию сменил и обрусел,
и чай привык из блюдца пить вприкуску,
решив: прозрей, бедняга, поскорей,
и в паспорт запиши, что ты еврей,
а то сошлют на Малую Тунгуску.
 
Все тот же гонит нас адреналин,
то из Москвы на родину в Берлин,
а то опять в Москву, и ясно людям:
там кабинет, тут тоже кабинет,
там хорошо, где нас сегодня нет,
и много хуже там, где завтра будем.
 
Все по фигу, и горе не беда.
Плевать, что нас, любезны господа,
считают за алтынников и скаред,
делить не предлагают каравай,
а что в Берлине выдуман трамвай
так это никого давно не парит.
 
Душа трепещет дымкой над костром.
под ясным небом то и дело гром,
но тишина с раската до раската,
но в океан уходит ураган,
и остаются вечность и орган
и фугою становится токката.

----
Евгений Владимирович Витковский
(18 июня 1950, Москва — 3 февраля 2020, Москва) —
российский писатель, поэт и переводчик (ru.wiki)