Дубровский. Том I. Глава V

Парафраз одноимённого романа Пушкина А.С.

Глава V.

На третий день всё завершИлось.
Хозяин перешёл порог
В последний раз родного дома
Вперёд ногами. Если б мог,

Хоть кто-нибудь себе представить,
Что ж будет по скончАнии дня.
Наверно, точно бы разверзлась
ГеЕнной огненной земля.

Владимир, трое слуг поднЯли
Гроб с телом, медленно пошли
Знакомой рощею до церкви
У кладбИща, где уж нашлИ

Покой свой вечный дух и тело
Владимировой матери,
И где была давно отрЫта
Могила свежая. Внутри

Народ весь дворовОй толпИлся.
СтолпОм у клИроса стоЯл
Младой Дубровский – не молился,
Не плакал, скорбно лишь молчал.

Обряд закончился печальный.
Заколотили крышку и,
Под бабий вой гроб в путь последний,
К погосту мирно понесли.

В могилу опустили тело,
По горсти бросили земли,
В молчанье скорбном поклонились,
Перекрестились и ушли.

Владимир спешно удалился
Подальше в рощу. Весь причЕт
Церковный и народ дворОвый
ОтбЫли вЫкушать обед

На барский двор. Там няня правит,
Егоровна. Ей не впервОй
Хозяйкой быть на скорбной тризне.
Так уж назначено судьбой.

И каждый «тамошний политик»
За кУшаньем судАчит вслух:
«Что дальше будет? Как теперь-то?
Что с нами? И кого из двух

Судьба любимчиком наметит?»
Егоровна своё твердит:
«СокОлик мой не робкий, бог даст,
Сам за себя-то постоИт!»

«Мне легче лаять на владЫку,-
Вещает худенький дьячок, -
Чем косо глянуть на соседа.
Вмиг сердце сдавит кулачок.

Страх обуёт, священный трепет,
И крАплет пот во все местА.
Спина послушливая гнётся
К земле, так гнётся…»  «Суета,

Всё суетА суЕт, - добавил
Священник. – Время подойдёт
Кирил Петровичу, как ныне
Дубровскому, так же споёт

Ему диакон «ВЕчну память».
Ну, разве больше созовУт
Гостей, да грОбик побогаче.
А богу всё равно, кем тут

Себя ты мнил. Он всех рассудит,
И всем воздаст по их делам!»...
Владимир этого не слышал,
Он волю дал своим слезам.

Скорбь заглушить свою стараясь,
Шёл в лес, не разобрав пути,
Сквозь ветви, сучья продираясь,
Желая, видно, отвести

Беду подальше от родного
Порога. Перед ним ручей
Между деревьев извивался.
Он брёл и думал о своей

Беде. О том, как одинок он,
А будущее так мрачнО.
Вражда сулИла лишь несчастья,
А нищета – удел его.

На дёрн холодный сел и мысли
СтеснИлися в душе... Меж тем
Домой пора бы возвращаться,
В лесу смеркалось уж совсем.

Когда приблизился он к дому,
Увидел множество людей
Своих дворОвых. У сарая
Две тройки, знать, чужих, гостей.

«Что это значит? Кто такие?» -
Спросил он кучера, а тот:
«Владимир Андреич, суд приехал,
Чтоб Троекурову народ

От вашей милости отнЯти.
Отец ты наш, не попустИ!
Уйми, родимый, окаянных,
Уговори, усовести!

Нам окромя тебя не нужен
Другой. А, может, упрядИм?
С судом управимся мы скоро.
Умрём, тебя не выдадим!»

«Нет, стойте смирно, - он ответил, -
Хочу сперва всё сам понять!»
Пошёл к чиновникам: «Позвольте
Мне всё же, господа, узнать,

Что это значит? Я Дубровский!»
«Что ж, мы намерены вводИть
Суда решеньем во владенье
Владельца нового. И чтить

Его права – долг всяких прочих.
Хозяин прежний умер и
Кирил Петрович Троекуров
Теперь здесь собственник земли!

Мы ж вас не знаем и по правде
Ни капли не желаем знать.
Скорее лучше убирайтесь,
Чтоб силу нам не применять!»

«Как бы не так, - раздался голос, -
Владимир Андреич барин наш».
«Кто это рот посмел разинуть? -
Вскричал исправник. – Барин ваш

Кирил Петрович Троекуров!
Понятно, олухи? Молчать!
Гей, староста, ну-ка смутьяна
В толпе немедленно сыскать».

В рядах поднЯлся гул и рОпот,
Усиливаться стал и вмиг
В какой-то вскоре превратился
Ужасный вопль, дикий крик.

«Да что смотреть на них, ребята,
Долой их! Ну-ка всех вязАть!»
Толпа надвИнулась. Шабашкин
И прОчи с ним скорей бежать.

Ворвались в сени, дверь подпёрли.
Дубровский крикнул: «Стойте все.
Вы что же не боитесь бога?
Разбойники во всей красе?

Себя, меня не погубите.
Ступайте тихо по дворам.
Я обращуся к государю,
Поверит нашим он словам.

Мы его дети. Не обидит,
От супостатов защитит.
В ответе он за нас пред богом.
Мир в нашем доме поселИт!»

Владимир речь свою окОнчил.
Двор понемногу опустел.
Шабашкин тихо двери Отпер
И, кланяясь, вкруг посмотрел.

За милостиво заступление
Благодарить его начАл.
Дубровский выслушал с презреньем
И ничего не отвечал.

«Мы, - заикаясь заседатель
Сказал, - решили ночевать
У вас здесь. Шибко запозднИлись.
Нам не прикажите ль постлать

СенцА немножечко в гостиной,
А утром мы уедем прочь.
Уж больно мужики сурОвы,
А за окном глубОка ночь!»

«Вы вОльны делать, что хотите, -
Дубровский тут рукой развёл. –
Я не хозяин здесь уж бОле»,
И в комнату отца ушёл.