Про деревушку

Вечер, дом, в окошке свет. Есть кто дома или нет?
Дым из печки, запах хлеба, во дворе стоит телега.
Звякнет цепью тихо пёс, мявкнет кот, да треск стрекоз.
Тишь! Деревня, благодать. Скирды, копны, речки гладь.
В два ряда стоят дома. В целом, улица одна.
Все дома, как под копирку, баня, дом, сарай в притирку.
К лесу с краю, огороды. А без них никак, народу.
Не деревня, сущий рай! Приезжай, кино снимай.

В той деревне, жил дедок, лет уж сорок, не ходок.
Бородой прикрыта грудь, волос чёрный, просто жуть.
Твёрдый шаг, пряма спина. Только вот, рука одна.
Правою рукой, что есть, мог пахать, колоть и есть.
Сеять мог, ведро носить. Помощь не ходил просить.
Силы, было в той руке, многим, ту дают на две.
Где он руку потерял, в том селе, ни кто не знал!
Был, не то, что нелюдим, просто, к людям не ходил!
Ну, а коль и встретят где, -Здрасте, и идёт себе.
На окраину, в тот дом, что стоит особняком!

Вечер в окнах свет зажёг. Пирогами пахнет.
Молодёжь пьёт самогон. От безделья чахнет.
Нет не клуба, не сельпо. Развлечений нету.
Драки, танцы, самогон, да поздние беседы.
Все в деревне, всем родня, вот сидит сестра моя,
Это брат по тётке, то, отца родной племяш,
Малый, в двадцать лет алкаш. Без сапог, в обмотке.
Это деверь, это сват, то двоюродный их брат.
Тётка с дядькой свата, это братова жена,
Чуть беременна она. Но, тоже, чуть поддата.
Пляски, байки в поздний час. Девок перемиги.
Шёпот, гогот, сладкий квас, с творогом ковриги.

Зачесалась вдруг рука, зазудели губы.
Нако, милый, два разА, чтоб не скалил зубы.
И пошёл весёлый пляс. Мебель затрещала.
Каждый раз, да между глаз, не было, чтоб мало.
Пол часа такой возни и опять гулянка.
Толи пляска от тоски, то-ли просто пьянка.
Бабы за стеной сидят, спицы взяли в руки.
Вяжут, шьют, прядут, кроят, сплетничают суки.

По домам все поползли, люди нагулялись.
В доме ближняя родня, на ночлег остались.
Так, проходят день за днём, День на день похожий.
Редко кто в село придёт, конный иль прохожий.
По деревне слух идёт, дед пропал, не видно.
Как живёт, на что живёт, голодно ли, сытно?
Староста, послал мальца, -Добеги ка, к деду.
Прибежал, за пол часа, отвечает: нету!
К дому деда, собралась, чуть не вся деревня.
В двери шасть, идти стучась. В тишину не веря!
Вышел староста, кресты на чело кидая.
Бабы разом завелись, в голос завывая.
Побежали по селу, девки с пацанами.
Забегая в каждый дом, новость то какая!
Староста, да мужики, в дом пошли, рядили:
Что, когда, кому вершить, год не хоронили.
Сели кучно у стола, дед лежит в постели.
- Дааааа, такие вот дела! Выпили, поели!

Стали деда обмывать, бабки причитая.
А в руке у деда, глядь, муличка какая?
Развернули и прочли: - Дом и всё, что нажил,
Получает от меня, алкоголик Паша.
Схоронить велю меня, тут в саду, под вишней,
Закопайте без гробА, без хлопот, что б лишних!
Получили коль наказ, исполняли дружно.
Кто пошёл копать лабаз, тягостно, натужно.
Кто пошёл варить уху, кто налимов чистить.
Навалил всем дед работы, как октябрь листья.
Скопом, дружно, всем селом, схоронили деда.
Чинно, ладно, а потом, все пошли обедать.
За ухою, за кутьей с постными блинами,
Разговоры, самогон, брага с пирогами.
- Посмотрите-ка, народ, дед хоть и безрукий,
Как ухожен огород, тут не руки крюки!
- Посмотри как, крашен дом, выбелены стены,
- Ой как Пашке то везёт, фарт обыкновенный.
- Баня ладная, сарай, хоть и без скотины.
- Да ведь он тут всё пропьет, за гривенник с полтиной!
- Кем же Пашке будет дед? Родственник далёкий?
- Наливай ещё, сосед, дед был одинокий!

День приблизился к концу, солнышко к закату.
Всё всегда придёт концу, своему когда-то.
Пашка, Павлик, захмелел, но не от спиртного.
Деда знал. Но, что б вот так! Он не ждал такого!
Он по жизни сирота, ночь в сенЯх проспится.
Пьёт! Но, что бы дом его, с пьяну не приснится.
Что бы баня, дом, сарай, огород, картошка.
С полыньи, да сразу в рай? Ошалел немножко.
Всё! Соседи по домам и он засобирался.
- Дом то, твой! А, ты, куда? В доме б и остался!
Или нешто, в сена стог иль по сеновалам?
- Всё! Хозяйничай в дому, дела тут навалом!
Хмеля нет, покоя нет, голова, что улий.
От чего так добр дед? Мысли словно пули.
В честь чего, да от чего? Где спросить ответ?
Деда нет, вопросов масса и ответа нет!

Лето близится к концу, отцвела картошка.
Ты, читать то, не устал? Потерпи немножко!

Дом у Пашки, надо жить. Дел в домУ по горло.
Печь топить, дрова рубить, грудь от счастья спёрло.
Чуть рассвет, ведром гремя, пОводу на речку.
Еле ноги волоча, зАполночь на печку.
А в духовке у печи, постные томятся щи.
Постные пустые, но свои родные.
И не надо, чуть с ранья, на кого-то в поле,
Спину гнуть, пот в три ручья, это ли не воля?
И глядико, неча пить, сам себе не нАлил.
Поколол, да прополол, то, что есть - пожарил.
Месяц минул. По селу, ходят разговоры:
- Пашка трезвый, ай да ну! Подменили воры.
- Сапоги себе достал, в дедовом чулане.
- И портки то залатал! Весь отмылся в бане!
- Ряшку, погляди наел, натянул фуражку.
- Так гляди дела пойдут, не узнаешь Пашку.

Осень тихо подошла, огурцы, грибочки,
Кто на печке не лежал, у того всё в бочке.
Павел с речки, да прям в лес, всё в домУ в порядке.
Рыбы самый жирный срез, солонИтся в кадке.
Под навесом, на прутах, вялится плотвичка.
В погребе, да на полках в туесах брусничка.
В закромах картошки вал, с краю семенная.
Две недели убирал, деда поминая.
Накопал моркови грядь, свёклы, репы, лука.
Где зима? Сходика, глянь! Пусть идёт без стука!
Да прижил в дому кота, пусть живёт, мурлычет.
От мышей то маята, развилось с полтыщи.
Во дворе, приблудный пёс, к конуре пустой прирос.
- Я и сам приблудный, да и Кузя, путный.

Утка над селом летит, обросла вся пухом.
И стреляй, хоть со двора, не ведёт и ухом.
Клин за клином,
- Ты слепой? Всё одно, не смажешь!
- Жиром утици речной, скОвороду смажешь!
А у деда на гвозде, древняя двухстволка.
Пульки, порох и пыжи, всё лежит на полках.
Хоть не разу не стрелял, и в глаза не видел.
Павел маху тут не дал. Стал в охоте лидер.
На подушки пух перо, потроха псу и коту .
Что не день, достаток в дом. Чай зимой не пропаду!

Оцепил деревья все, золотом сентябрь!
Золото, мне не в цене! Так сказал октябрь.
И давай кидать всё в грязь, слякоть, непогоду.
А в домах тепло, светло, нашему народу.
Солнце позднее взошло, разогнав туманы.
Тучи низко, тяжело тянет к океану.
От реки идут пары, остывает речка.
Лёд сковал её края, отыскав местечко.

На полях, что за селом, мужики в засаде.
Накрываются рогожей, спереди и с зади.
Выкопав в земле окоп, застелив соломой.
Затаились, молча ждут, ждут добычи новой.
Холод утренний, туман, зуб по зубу скачет.
Ветер, дождь ли, снег пойдёт, ничего не значит.
Первые лучи зари, осветили поле.
Гуси сели на жнивье, кормятся на воле.
Отдыхают. Кто клюёт, кто лежит уставший.
Длинный вышел перелёт, им за день вчерашний.
Серый гусь, перо к перу, жиром весь налитый.
Он по полю, по жнивью, в перевалку, сытый.
Вдруг, опушка ожила, залпов канонада.
Заряжают и опять, думать тут не надо.
Стая вскинулась лететь, разгоняясь с места.
Но уже им не успеть, от картечи тесно.
Выстрелов затих в миг гром, ружья побросали,
Кто с дубиной, кто с колом, стаю добивали.
Пять минут и тишина, мужикам в привычку,
Тот таскает, тот несёт, тот пошёл за бричкой.
Утро, улица, село, в каждый дом по доле,
Стаю быстро разнесли. Вот токая доля.

Паша рад, ему опять, выпала удача.
Вышло время пострелять, радости не пряча.
Упросил он мужиков, семь забрать подранков.
Шесть гусынь, да гусаков, распихал по санкам.
Мужики как кони ржут: -будет день не скучный!
- Ты им бошки то скрути! Так тащить сподручней!
- Мы то, глупые, смотри, всех своих забили!
- А, у Павла, погляди, как один, живые!
В дом втащил, орущий скарб, и давай шаманить.
Этой вот, на шею шарф, с простыни сварганить.
Двум другим, из простыни, по одной обувке.
Четырём другим, к крылу палочку и шубки.
В хлев соломы и овса, кадку для водицы.
Видно, тут вам зимовать. Привыкайте, птицы.
От картошки чешуя, от морковки стружка,
Да чернушки пол ломтя, да белого краюшка.
Снедь не снедь, шипят, галдят, в угол все забились.
Ладно, ночь пересидят! Створки в хлев закрылись.

ПокровА! Весёлый звон, с колокольни слышен.
Поп Анисий, отслужив, в мир, на паперть вышел.
Освятив крестом окрест, облобзать дав руку.
В бричку сел, и всё, в кабак. Разгонять там скуку.
Паша, службу отстоял, всех свечей уважил.
Ровно выбрит и умыт, в чистое наряжен.
Кроме церкви есть дела, в городе у Павла.
Водки выпить? Ни фига! Покутить? Подавно!
Он на рынок прикатил, по делам торговым.
Утку, рыбу, мясо сбыл. Прикупил обновы.
Пару новеньких сетей, пороху, мучицы.
Пару маленьких свиней, да два отреза ситца.
Сбыл пушнину соболей, мех песцов и лисий.
И аванец получил, за бобровый с рысьим.
И пошёл он в конный ряд, кони и кобылы,
Жеребята где стоят, где всё сердцу мило.
Где крестьянскому нутру все до боли любы.
Холки, гривы, и хвосты, уши, крупы, зубы.
Выбирал себе коня, как знаток привычный,
Выбирал, кормильца, друга, для усадьбы личной.
И сыскал! Круп белый весь, с подреберья рыжий,
Взгляд игривый и шальной, ноздри паром брызжут.
Закусили удилА два ряда жемчужин.
Уши ровные стоят, словно отутюжены.
Но у Павла на лице, маска недовольства:
- Цвет не тот, бока худы, молод, беспокойство.
- Я пойду, в другом ряду, поищу коняку.
Продавец: -Да, ты, чего? Подожди, парняга.
Я красавца продаю, буд-то рву от сердца.
Что ты сразу топотить, сразу хлопать дверцей.
Хоть бы цену разузнал, ты хоть поторгуйся,
Золотом, пятёрку дашь и езжай, красуйся!
-Что? Пятёрку? Ну, ты хват! Как за вороного?
Из шубенки в раз шишак. - Ты видал такого?
И айда, айда бочком, в ряд к другим конякам.
- Коль продашь, дак с дурачком, познакомь однако!
- Ну, а сколь, ты милый дашь, за мого, красавца?
- Три с полтиной!
- Ты, дурак?
- Да, что бы мне уссаться!
- Дай четыре? По рукам?
- Даш седло и сбрую!
- Где ж, ты видел, е.ло.ан, цену то такую?
- Время, дядя, не тяни! Всё! Иду к другому!
- Ладно, паря, по рукам! Видно быть такому!
Был расчёт, был магарыч, Пашина проставка.
Сани он купил, хомут, да овса поставка.
Был с утра ещё пешком, да с чужим обозом.
К вечеру, уже верхом, на санях, да с возом.

Скажешь, лихо завернул, пишет словно чешет?!
В жизни не бывает так, в жизни счастье реже!
Что не знал, не напишу, пусть собаки лают.
А, что было, расскажу, пусть другие знают.

По селу, бежит молва, как ручей с пригорка,
Паша наш, купил конька, и назвал Егорка.
- Он ещё купил свиней! Боровка и свинку!
- Клад ваш Пашка откопал, дедову копилку.
- Не болтай! Не знаешь раз, сам скопил руками.
- Торговал, вы б, знали как! Мы видали сами!

И пошёл потом рассказ, в красочных картинках.
Во театр, в самый раз, в сценах и ужимках.
В доме старосты, спектакль, светопреставленье.
Полна горница гостей, словно новоселье.
Печь натоплена, еды, целое застолье.
Негде яблоку упасть, пьяному тем более.
За Покров, за Божью Мать, рюмки подымают.
За удачный выходной, хором выпивают.
Вдруг в сенях, легонько стук, об косяк раздался.
- Кто там? Староста сказал, с места не поднялся.
Дверь открылась. - Можно к вам? Павел на пороге,
Снег стряхает с кушака, обметая ноги.
- Как же, можно, заходи, вот, садись где людно.
Мы уж думали проставку, заиграл паскудно.
- Я простите, как могу? Всем ответил Павел.
Из за пазухи бутыль, прям на стол поставил.
Гогот, смех! За ловкача чарки подымали.
Но без Паши, в этот раз, хором выпивали.
Паша встал, поклоны всем, до земли отвесил.
Трезвым ел и трезвым спел, со хмельными, песен.

Снег дороги застелил, блеск по всем пригоркам.
Хороводы закружил. Поспешай Егорка.
Бубенцов весёлый звон, слышится далече.
Дома, что-ли нам сидеть, будто делать неча?

В сани сложены пила, топорок, ружьишко,
Снеди куль, лопата, вязь, сменки барохлишко.
Стелят сани белый след, в лес бежит дорога.
- Не лети, Егорка, рысью, нам идти не много.
Через пол часа езды, в бор сосновый въехал.
- Вот нам тёс, а вот дрова, топору потеха!
Выпрягает скакуна, к саням, к сену вяжет!
- Стой, смотри мой друг Егорка, как лесина ляжет.

И пошёл весёлый звон, эхо дружно вторит,
Но сосна, да с топором, долго не поспорить.
Тридцать раз ударит тот, чуть корней повыше.
Слышишь хруст, сейчас пойдёт, встрепенулась, вижу.
Эх! Пошла толкать сестёр, отряхать от снега.
И нырнула с высока, ветвями с разбегу.
Сучья, валятся в костёр, обогреться нужно.
Искры в небо поднялись, радужно, натужно.

В две секунды, таганок, заскочил на костерок.
Вот, уже на таганке, снег растаял в котелке.
И в парящий клокаток, жмень сухого лета.
Не какой то, там чаёк! А букет! К листку листок,
К ягодке да корешок, почка, к почке стебелёк.
Сила и примета!

Есть почин! Холодный ствол, превратился быстро в стол.
Чай, да снедь какая, я того не знаю!
Знаю только лишь, что труд и свежий воздух чистый.
Помогают быстро съесть, у кого в сумЕ, что есть.

Не прошла и четверть часа, как закончился присест,
По три метра меря разом, пилка лучка, ест поест.
Разобрать на части ствол, одному не сложно.
Вот на сани уложить, можно иль не можно?
Бичева и добрый конь, блок, чуть чуть смекалки.
Ствол сосны уложат в миг, ровной кучкой в санки.
Три часа и в добрый путь! Тяжело ступая,
Шаг за шагом, по чуть чуть. Пар с ноздрей пуская,
Углубляя санный след, продвигались к дому!
Конь с поклажей и возница. Вам уже знакомый.

День за днём! Всё шире след, да светлей делянка.
У кого работы нет, у того гулянка.

А у Павлова двора, сложена лесина,
Штабелями в три ряда чудо древесина.
Что потоньше, то дрова, распилить и всё сложить.
Что потолще, то в дела, ошкурить да просушить.
Обменять дрова на сено или даже на овёс.
Дело то обыкновенно, свой покуда не подрос.
Знал бы, что хозяйство будет, своего б зерна запас.
А пока, готовь амбарчик и руби сухой лабаз.

Что б не лезла мышь в избУ,
Приготовь ты ей естьбу.
Лучшего возьми зерна иль пшена иль проса,
Да не жмень, а с треть ведра. Тут уж без вопроса!
Крышкой плотно всё накрой, в крышке дырку в сделай.
Что бы мышь в неё в притирку, но входила смело.
И в кладовке всё оставь, заходи с проверкой.
Как зайдешь, рукою шасть, закрываешь дверку.
В бочку опустив ведро, открываешь крышку.
Отпуская всех кто есть, всю семью и мышку.
Ну а дальше, как пойдёт, как характер скроен.
Кто кота к мышам зовёт, или ведро воды нальет.


Ночь за ночью, день за днём, ночью тяжалее.
Днём за делом, ту болезнь мы переболеем.
Изломаем ту тоску об дела, заботы.
Только ночью где б сыскать нам ещё работы.
Печь натоплена, тепло, мягкая перина.
Только видится всю ночь, девица Ирина.
То привидится, стоит в красненьких сапожках.
То соломку теребит, губками немножко.
Как плечами поведет, груди об рубаху.
Так с перины и сорвет, с перепугу Паху.
И проснувшись весь в поту, воду пьёт ковшами.
Что то вспомнилось не к месту, то ведро с мышами!
Только ляжет,что б уснуть, видится Ирина.
В речку та вошла по грудь, дивная картина.
И стоит, соски как мак, груди как упруги.
Где то слышно в далеке, плещутся подруги.
И не ночь, а маета, сцены как живые.
Снятся синие глаза, милые такие.
А под утро, на тебе, дядь Прокоп приснился.
Толь с дубиной, толь с колом, прямо в дом ввалился.
И давай им колотить по спине безвинно.
Между рёбер по спине, так ритмично, чинно.
Разомкнул глаза Павлуша, свет в оконце, так и льет!
Месяц целый, та картина спать спокойно не дает!
Да и днём, не до работы, серце буд то, что то ждёт.
То заходится чего то, то возьмёт, да и замрет!
На дорогу как не глянет, то Ирина, то Прокоп.
То жена Прокопа, Таня. Хоть башку засунь в сугроб.
И совал её в сугробы, хоть чуть чуть остыла, что бы.

Днём куда бы не поехал или пеший не пошел,
Люди валятся от смеха, видно сразу хорошо.
Только видит где Ирину, встанет словно не живой.
- Забери, Ирин, скотину и веди к себе домой!
Чай на улице не лето, может тут и околеть.
- С девки, словно от спиртного, надожь парню опьянеть.

Рождество, да коляда, по миру гуляют.
День Рождение Христа, миром всем справляют.
Именинам этим рад, в каждом доме стар и млад.
Блеск, святые образа, гости, свечи, святки.
Молодежи есть потеха, шутки да колядки.
В шкуры ряженый народ, с колядою звонкой,
В гости радостно идёт, с фонарём в потёмках.
У хозяйских у ворот, сыне Божий, хор поёт!
Щедрость прославляя, мира в дом желая!
Леденцы летят в мешки, куличи и пирожки,
А кому и сразу в рот, самогонка попадёт!
Молодёжи всё потеха и с колядок всем гуртом,
На звезду, да отобедать, завалились в первый дом!
И с порога, глЯдя в угол, крест кидая на чело.
Кухня вся набилась туго, а внутри тепло, светло!
Скинув к печи полушубки, маски сбросив, сапоги.
Из мешка на стол достали, крендели и пироги!
С печки чайник, с сушки кружки, из столешницы ножа.
И полношную обедню, совершили не спеша!
И под вьюги завыванье, песни пели полночИ.
А потом все на полатях затаились как грачи!

Ели запах, запах хлеба, детский смех и детский гом.
Где б ты не был, кто б ты не был,
БОГ мой, МИРА, дай в твой дом!


© Copyright: Сергей На Сене, 2020
Свидетельство о публикации №120051907516