Кваме Доус. Ешу, или Страсть

Роберт Джонсон вышел на перекрёсток –
туда, где болтают духи, и там
встретил Чёрного. Кто его Сатаной,
звал, кто Легбой, кто просто Блюзом.
Он, как его там, гитару Роберта Джонсона
взял, славно сыграл; когда Роберт Джонсон
вернулся в край живых, в край городков,
клубов с музыкой, баров, полей восторга
и страданья, был до того сам не свой,
что народ сразу понял: Чёрному он
что-то оставил. Признаюсь вам,
ведь иначе стихам не быть, Роберт Джонсон – и есть я.
Ушёл с перекрёстка целым – вот мой триумф.
Мне никто не поднёс дара пылкой игры;
я ждал, а Чёрный взял и гитару опустил,
прочь пошёл, колченогий, через плечо рявкнул:
«На-а-апрачь расстро-о-о-ина». Вот и всё тут.
Там, на площади, никто не прикрыл глаз,
а ведь я просиял; люди кивали,
собаки носились с своей собачьей
жизнью, как древние говорили; я
вернулся в хижину, сел наблюдать за миром:
он мимо идёт, а сердце моё
дом ищет. Может быть, это страсть, назойливый
голод. Сегодня день спазмов в желудке,
дуплистой меланхолии преддверия, день болот
между горами, всё так, как должно быть.