Обречённые на любовь. Любимое блюдо

Расплатившись, он вышел из магазина в состоянии лёгкой эйфории,  прижимая к груди крафт-пакет с покупками. 

Прохладный ветер принёс отголоски разговоров, приглушённой музыки, едва уловимых запахов влажного известняка и прелых листьев. Предвкушая, как в тишине мастерской разложит кисти, новые краски, вдохнёт их запах и попробует поймать тот самый оттенок листвы, он только через несколько минут обнаружил, что двигается не к припаркованному автомобилю, а в противоположном направлении.
 
Главная улица в центре города в этот осенний день была словно ожившая гравюра. Солнечный свет выхватывал из теней старинные фасады домов, окрашенных в цвета закатного неба. Прижавшись друг к другу, как корешки старинных фолиантов на полке букиниста, дома образовывали каменный коридор. Брусчатка между ними отливала влажным стальным блеском после недавнего дождя. Застывшие в стыках камней лужицы, отражали облака, водосточные трубы и кованые фонарные кронштейны, словно маленькие осколки разбившегося волшебного зеркала.
 
Он шёл мимо утопленных в толще камня витрин небольших магазинов, лавок, ателье, где за стеклом мерцали украшения или гаджеты, манили расцветкой и фактурой стильные вещи, шерстяные платки. Мимо салона, откуда, из-за неплотно прикрытой двери, доносилось ровное жужжание машинки. Брусчатка под ногами то поднималась, то опускалась, похожая на чешую гигантского змея.

Увидев знакомое здание с уютным рестораном внизу, он замедлил шаг, и остановился прямо напротив большого прямоугольного окна с ниткой круглых лампочек. Двустворчатая дверь приглашающе скрипнула, когда он входил внутрь. И сразу же закрылась, отсекая уличный шум.

Воздух внутри был густым, наполненным ароматами свежеобжаренных кофейных зёрен, сдобной выпечки, ровным гулом голосов и позвякиванием столовых приборов. Широкий подоконник вдоль окна, с аккуратно разложенными декоративными подушками, служил дополнительным местом для сидения. Одна стена, отделанная фактурными панелями под грубый, неровный камень, добавляла интерьеру средневековой солидности. А плафоны в виде колокольчиков, отбрасывая мягкий жёлтый свет, создавали тёплую камерную атмосферу.

Он огляделся. Длинноволосая ундина отсутствовала, а все узкие диваны, прижатые к стенам небольшими столами, были заняты посетителями. Но ему повезло - прямо у окна как раз освободился столик. Опустившись на деревянный стул, он поставил пакет рядом и вытянул с наслаждением ноги. По мышцам разлилась приятная усталость. Снаружи окна неторопливо двигалась жизнь, но здесь, внутри, время словно замедлилось.

Он взял со стола меню - простой лист плотной бумаги, и к нему тут же подошёл официант. В безразмерной чёрной футболке, тёмно-синей бейсболке, надетой козырьком назад, он был больше похож на подрабатывающего студента, чем на штатного сотрудника ресторана. Не дожидаясь стандартных вопросов, художник показал пальцем на любимый десерт.

– Мне каму, пожалуйста, и двойной эспрессо.

Через несколько минут официант вернулся с дымящейся белой чашкой и высоким стаканом с десертом, выложенным непривычными слоями – слой ягодного джема, слой йогуртово-мучной смеси, шапочка из взбитых сливок, украшенная ягодами голубики и малины. Когда парень поставил стакан перед ним на стол, из-под бейсболки выбилась прядь волос. Тёмная, длинная, с упрямым и нежным завитком, она была настолько женственной и противоречащей всему остальному облику, что художник замер.

Он перевёл взгляд с рук официанта на его лицо. Идеально ровная кожа. Красиво изогнутая линия губ. Длинный нос с небольшой горбинкой в россыпи веснушек, и большие зелёные глаза, по цвету – точь-в-точь как мох в северных лесах. Под его изучающим взглядом, на щеках парня разлился смущенный румянец. Словно под тонким фарфором зажгли алую свечу, и тёплый, внутренний свет проступил сквозь кожу.

– Вам ещё что-то нужно ? – просипел он, и закашлялся, торопливо пряча прядь под бейсболку застенчивым жестом.

– Да, пожалуйста, – художник ответил мягко, понимая, что смутил его. – Принесите мне запечённый картофель Клео, со сливочно-грибным соусом, свежим сыром и туки из куриного филе на гриле.

Юноша кивнул и быстро растворился в полумраке зала, оставив после себя лишь легкое смущение и образ, полный тайны и какого-то щемящего предчувствия.

Художник аккуратно начал перемешивать десерт, любуясь, как густые красные разводы брусничного джема, ягод голубики и малины вплетаются в холодную, пастообразную массу. Подняв ложку, он наблюдал как йогуртовая основа, густо замешанная с мукой, медленно и тяжело стекает обратно. У камы был сладковато-зерновой вкус, выгодно оттенённый кислой сладостью ягод. Крупчатая текстура десерта ощущалась на языке, но сразу же таяла, оставляя послевкусие солода, жареного зерна и йогурта. Ягоды давали яркую и терпкую сладость.

Закончив с десертом, он отставил кружку, на стенке которой остались густые разводы. И поискал глазами в зале официанта. Но вместо застенчивого парня к нему подошла молодая улыбчивая девушка.

– Простите, ваш официант заболел.. – расставив блюда перед ним, как до неё парень, она взялась рукой за горло. – Горло. Голос пропал. Так что дальше обслуживать вас буду я.

Он хотел спросить, как зовут того официанта и когда у него следующая смена, но в это время дверь открылась, впуская поток прохладного осеннего воздуха и новых посетителей.  Первой переступила порог девочка лет шести. Тонкая, светловолосая, с большими голубыми глазами, похожая фарфоровую коллекционную куклу. Следом за ней шёл мальчик, на вид ровесник девочки, затем два подростка лет двенадцати-тринадцати. Замыкала эту процессию женщина.

Его взгляд сразу отметил её непривычную для этих мест внешность. Глаза женщины были настолько тёмными, что зрачки почти сливались с радужкой. Копна непослушных тёмных волос, собранная на затылке большой заколкой, отчаянно пыталась вырваться из металлического плена. Кожа женщины казалась белой, словно недавно выпавший снег.  Младший мальчик был почти точной её копией – те же выразительные черты лица, тот же разрез глаз, только волосы на несколько тонов светлее, словно припудренные солнечной пылью.

Дети спокойно расселись за соседним столом. Женщина вежливо улыбнулась подошедшему официанту.

- Пять куриных шницелей и запеченный картофель.. давайте тоже пять, - её голос звучал спокойно и мелодично.

- Ну ма-ам, опять курица, можно хотя бы сейчас по бургеру, - заканючил самый старший мальчик.

-  А мне кока-лёку, - подхватил младший.

- Хорошо, кто ещё хочет бургер ? - легко согласилась женщина, и посмотрела на обрадованных детей, хитро прищурившись. - Но тогда без сладкого.

– Я ! – раздался хор детских голосов.

Женщина посмотрела на официанта, который не смог сдержать улыбку.

-  Нет, вы видите, на что мне приходится идти.. пожалуйста, кока-колу, четыре самых больших бургера.

– И самых вкусных ! – добавил младший мальчик .

– И самых вкусных, – кивнула головой женщина. – Один куриный шницель с запечённым картофелем. Две порции сырных шариков, два блинчика с мясной начинкой и сливочным соусом...и клюквенный морс. Два кувшина.

Пока ждали заказ, женщина предложила сыграть в угадайку. Загадывать нужно было что-то из зала, называя первую букву. Остальные должны были угадывать, что это за предмет. Маленький мальчик тут же заприплясывал:

– Я первый ! Я первый ! Это есть здесь на букву Т ! — отрывисто произнёс он, причём "Т" у него получилась короткой, как выстрел, а не мягкой "Тэ".

– На какую ? –не расслышав, переспросила девочка.

– Т !
 
- Я так и не понял, что за буква. - Развёл руками мальчик постарше, который до этого отмалчивался.

- Т ! - младший уже начинал терять терпение.

- На какую, на какую ? – повторила вопрос теперь уже женщина.

- Да хватит спрашивать ! – воскликнул старший. – Он меня уже всего заплевал ! Ясно же, что это телевизор.

В это время принесли заказ, и дети принялись за еду. Тихо переговариваясь, они пробовали друг у друга то соус, то лист салата, то кусочек солёного огурца.

- Я хочу двоих детей, - заявил вдруг старший мальчик, откусывая с аппетитом бургер.

- А я сорок! - немедленно отозвался младший. - И всех мальчиков. И будут меня называть Али-баба и сорок разбойников !

После того, как с едой было покончено,  женщина достала из сумочки зеркальце, и стала подкрашивать губы. Младший сын смотрел на неё завороженно, а потом не выдержал и выдал с восхищением в голосе:

– Когда я женюсь, то куплю своей жене стол с зеркалом и пусть целый день прихорашивается. Это так красиво.

От слов сына женщина словно расцвела. Наблюдая эту сцену, отмечая игру света на детских волосах и мягкость каждого жеста женщины, художник почувствовал  странную нежность к совершенной, живой картине.

Вдруг женщина поймала его взгляд, и глаза её озорно блеснули.

– Мы не мешаем вам ?

– Нет. А это все ваши ? – он улыбнулся.

– Все мои, – с затаённой гордостью кивнула женщина.

– А вы живёте здесь,  в городе ? – вопрос задал старший мальчик и на художника уставились восемь пар детских глаз.

– Живу, – согласился он.

– А мы приехали в гости ! На ярманку цветов ! – защебетала девочки, и голос её был похож на звон колокольчика.

– Да, – поддержала её женщина. – Моя подруга живёт на побережье, это она устраивает ярмарку, а я ей помогаю. Хотите – приходите... минуту.. у меня где-то была визитка, – она выудила из сумки визитку и протянула ему. – Вот. Вы любите цветы ?
 
– Люблю. – просто ответил он, вспоминая почему–то живой букет из своих женщин – орхидея, календула, колокольчик, одуванчик.. незабудка.

– Нам пора. Собираемся. Принесите счёт, пожалуйста. – увидев, что младшие дети, после сытной еды, начинают клевать носами, махнула женщина рукой официанту, и снова обернулась к нему. – Не подскажете, что здесь можно посмотреть с детьми, прямо сейчас ?

– Подскажу, – он отодвинул пустые тарелки и чашку из-под кофе, – здесь неподалёку есть Музей марципана. И галерея марципана. Галерея на днях должна закрыться. Но пока там можно не только попробовать свежайший марципан, но и слепить фигурки самим. Из марципанового пластилина. Если вы ещё не пробовали местный марципан, то обязаны его попробовать. Считайте, что это главная наша гордость.

– А что такое марципан ? – в голосе младшего мальчика зазвучало любопытство.

– Лекарство. – Ответил он, еле сохраняя серьёзное выражение лица, глядя как лицо мальчика разочарованно вытянулось.  –  Давным-давно, к аптекарю, которого звали Март, обратился купец. Он потерял радость жизни, и никто из врачей не мог ему помочь. В те времена в аптеках продавали не только медикаменты, но и сладости, такие как сахар и миндаль. Тогда аптекарь смешал смолотый миндаль с сиропом из сахарной пудры и розовой воды. Так и получилось самое вкусное лекарство от хандры, печали и плохого настроения – марципан или мартовский хлеб.
 
- И купец вылечился ? А лекарство ему понравилось ? – казалось что глаза мальчика стали как два круглых блюдца.
 
- Конечно. Лекарство так понравилось купцу, что он стал им торговать по всему миру. 
 
- А почему мартовский хлеб ? Он что на вкус как хлеб ? - продолжал сыпать вопросами мальчик.

- А вот это мы узнаем в галерее, так что собираемся быстренько..  - рассмеялась женщина, помогая детям одеться. - Покажете на карте, куда нам идти ? – посмотрела она уже на художника.

– Я вас провожу, - ответил он,  сам удивившись принятому решению

кадр назад

http://stihi.ru/2025/09/20/7852