Город Дит

* * *

Скользит челнок между тревожных скал,
В ущелье с грохотом несутся волны -
Вот где простор бесчинствовать Харону!

Я слышу тяжкий вздох в ручье гнилом -
То каждый дух Хозяина узнал,
Он подгоняет всех багром тяжёлым.

Поток несет друзей и спутниц трупы,
Кой-где мелькнет молящий взор иль грудь,
И вот рычит уж Цербер: "позабудь,

Ты на земле был облаком минутным,
И не найдешь на небесах приюта,
Когда закончишь свой недолгий путь."

И подчиняясь воле неразумной,
Не разбирая в темноте дорог -
Несет вперёд поток нас многошумный,

Взгляни - там город Дит лежит у ног -
Приют для всех, кто для надежды умер,
В тоске напрасной духом изнемог.

О, город Дит, когда-то многолюдный,
Где похоть, боль, царили и разврат!
Свечением багровым ты объят,

И лишь молитва слышится Иуды,
Как-будто нежный и смертельный яд
За грудой тёмных скал течёт повсюду.

И если явлен был заблудшим храм,
То ресторан являлся взору чаще!
И весь в следах от незаживших ран,

Ты не нашёл ответ там настоящий!
Лишь надпись на вратах чернеет там:
"Оставь надежду всяк, сюда входящий!"

II

Тропой унылой, бесконечно длинной
Проходит великан меж узких скал -
Как звать тебя? - Я тысячи зеркал,

В которых все свои увидят роли,
Где нежность превращается в оскал
Жестокой и тупой звериной боли.

С руками ноги здесь в клубок единый
Переплелись, и из горячей лавы
Мелькали слева нам они и справа,

Струился пот с них словно дождь кровавый,
Вой тысяч глоток молодых и старых,
В единый слился вопль неразличимый.

Под рваными клочками темноты,
Как будто выходя из недр нутр'яных -
Роились черви как в могильной яме.

И спутник молвил - здесь увидел ты
Тех, кто себя измучил в жизни сами
Своими непомерными страстями.

III

Чем дальше - тем иллюзия сильнее:
Смерть спрятана надёжнее Кощея.
Ты видишь свет блуждающих огней,

Плывущих в безотрадные пещеры?
А может - это все лежим на дне мы, -
От страсти там дрожа осатанелой?!

Стремился тлен к устам прижать уста,
С проклятьями смешались заклинанья!..
"- Что в имени моём услышишь, странник?

 - Я только сон, фантазия, мечта...
Бегущая на дне его сознанья
В глубоком сне - Живая Красота."

И подчиняясь общему движенью
Мужских и женских изнурённых лиц,
Волна вслед за волной шипела гневно,

И отстающих повергала ниц
В том месте, где легла на отдых жизнь,
Которая могла быть совершенной:

- Прикованный цепями к скалам серным,
Там ждал пока закончится обвал,
Великий Дух, страдающий безмерно.

Три рта трепали воздух пастью алой,
Три головы во мрак взирали жадно,
О, Люцифер - несущий свет усталым! -

Прикован ты навек к пучине смрадной,
Но участи иной ты и не жаждал,
Хотя свобода также безотрадна!

IV

Так жизни нить, незримо возрастая,
Из круга нас выводит в новый круг,
Где явится глазам сиянье рая.

Но я молчу, поскольку голос сух
Перед глубокой тайною Творенья,
Где вечность превращается в мгновенье.

Сияют звезды ярче благ земных
Тем кто вкусил плоды немировые,
Немировой природой дышит стих,

Когда летит он в сферы огневые,
Где словно капли в океане мы,
Соединяем души и умы.

Я слышал голос в туче громогласной:
Восстань и вижди колесо миров,
Где части с целым так всегда согласны,

Что колесо вращают как по маслу.
Добро во зло и ненависть в любовь
Друг в друга там перетекают вновь.

Опасен шаг, опасна остановка,
Никто не знает своего пути.
И здесь нужна известная сноровка

Чтоб в зеркалах чужих себя найти,
Где время словно старая плутовка
Всегда на шаг бывает впереди.

И смолкло всё. Над скалами парила
Сиреневая мгла. И музыкою сфер
Я полон был невидимой для мира,

Как тот, кто жил слепым - и вдруг прозрел.