Байрон. Fare thee well! Прощай

Fare thee well!
(первый вариант)

Прощай!



                «Увы!
             Они в юности были друзьями,
             Но оболганы языками
             Ядовитыми, юность – тщета,
             Жизнь терниста, и всё же любовь
             Постоянно живёт в небесах,
             И вскипает от гнева кровь,
             От разлуки – безумье в сердцах.
             И друг друга они не нашли,
             И сердца изнывали от боли,
             Разделяло их море тоски –
             Две скалы, разделённые морем.
             Но ни гром, ни жара, ни мороз
             Не могли уничтожить былого,
             Глубоки шрамы прошлого, всё ж
             Ещё глубже любви праоснова»
 
                Кольридж «Кристабель»


Прощай! и если уж навсегда,
Всё равно навсегда прощай:
Но «прощай» не скажу никогда –
Ты в сердце моём, так и знай.

И если б в открытой груди,
На которой так часто лежала
И видела сладкие сны,
Ты сердце моё увидала,

То все б тайны мои прочла,
И тайного много узнала,
И тогда бы ты поняла,
Что напрасно его отвергала.

И ведь мир только этому рад –
Он смеётся от твоей боли,
Для тебя похвалы его – яд,
Они зиждутся на твоём горе.

Я, конечно, не ангел, увы,
Но рука, что вилась вокруг стана,
Почему вдруг смогла нанести
Мне глубокую, тяжкую рану?

И себе, умоляю, не лги –
Чувства могут остыть постепенно,
Но не могут быть разлучены
Две души из-за вспышки мгновенной.

Твоя жизнь словно в нежном цветке,
А моя истекает уж кровью,
Мысль одна лишь в сердечном огне:
Никогда не увидимся боле.

И в словах этих столько надрыва! –
Так по мёртвым не плакал никто,
Мы с тобою, конечно же, живы,
Но вдовцами нам жить суждено.

И научишь ли мне в утешенье
Моё имя произносить
Нашу дочь в то благое мгновенье,
Когда выучится говорить?

Когда нежно тебя обнимет,
Поцелуй свой чистейший даря,
Может сердце твоё и примет
Искру сердца, что любит тебя!

И черты её если напомнят
Те черты, что тебе не видать,
Твоё сердце рыданья наполнят,
Чтобы сердце моё разорвать.

Все мои недостатки ты знаешь,
Моего же безумия – нет,
Все надежды мои сокрушаешь,
Увядают и стынет их след.

И все чувства мои вскипают,
И гордыня, склонившая мир,
Пред тобою колени склоняет
И душа отлетает в эфир.

Всё свершилось – слова бессильны
И бессильней нет слов моих,
Но порывы сердца всесильны
И ничто не осилит их.

Так прощай же! Опустошённый,
Ничего не желая иметь,
С сердцем горестным и иссушённым
Я смогу ли теперь умереть?

© Перевод Дмитрия Захарова 17.08.2025






FARE THEE WELL.


"Alas! they had been friends in youth;
But whispering tongues can poison truth:
And Constancy lives in realms above;
And Life is thorny; and youth is vain:
And to be wroth with one we love,
Doth work like madness in the brain;
But never either found anotherTo free the hollow heart from paining—They stood aloof, the scars remaining,Like cliffs which had been rent asunder;A dreary sea now flows between,But neither heat, nor frost, nor thunder,Shall wholly do away, I ween,The marks of that which once hath been."


Coleridge's Christabd.



Fare thee well! and if for ever,
Still for ever, fare thee well:
Even though unforgiving, never
'Gainst thee shall my heart rebel.
Would that breast were bared before thee
Where thy head so oft hath lain,
While that placid sleep came o'er thee
Which thou ne'er canst know again:
Would that breast, by thee glanced over,
Every inmost thought could show!
Then thou would'st at last discover
'Twas not well to spurn it so.
Though the world for this commend thee—
Though it smile upon the blow,
Even its praises must offend thee,
Founded on another's woe:
Though my many faults defaced me,
Could no other arm be found,
Than the one which once embraced me,
To inflict a cureless wound?
Yet, oh yet, thyself deceive not—
Love may sink by slow decay,
But by sudden wrench, believe not
Hearts can thus be torn away:
Still thine own its life retaineth—
Still must mine, though bleeding, beat;
And the undying thought which paineth
Is—that we no more may meet.
These are words of deeper sorrow
Than the wail above the dead;
Both shall live—but every morrow
Wake us from a widowed bed.
And when thou would'st solace gather—
When our child's first accents flow—
Wilt thou teach her to say "Father!"
Though his care she must forego?
When her little hands shall press thee—
When her lip to thine is pressed—
Think of him whose prayer shall bless thee—
Think of him thy love had blessed!
Should her lineaments resemble
Those thou never more may'st see,
Then thy heart will softly tremble
With a pulse yet true to me.
All my faults perchance thou knowest—
All my madness—none can know;
All my hopes—where'er thou goest—
Wither—yet with thee they go.
Every feeling hath been shaken;
Pride—which not a world could bow—
Bows to thee—by thee forsaken,
Even my soul forsakes me now.
But 'tis done—all words are idle—
Words from me are vainer still;
But the thoughts we cannot bridle
Force their way without the will.
Fare thee well! thus disunited—
Torn from every nearer tie—
Seared in heart—and lone—and blighted—
More than this I scarce can die.

[First draft, March 18, 1816.
First printed as published, April 4, 1816.]