Орешник для щелкунчика

Война навек, война между мирами.
Мир — сукин сын, мерзавище, но наш.
Так Вронский, пришвартовываясь к Анне,
вселенную берёт на абордаж.

И оседлав волну сверхзвуковую,
и обхватив ботфортами  Фру-Фру,
банкует мир, стреляется, кукует /дуркует/;
покуда вру, ступаю по ковру.

Покуда врёшь — да здравствуешь, товарищ,
тельняшку рвёшь на пламенной груди.
Ты с гулькин нос вселенную наваришь,
а у тебя столетья впереди.

И световых мильоны километров,
и мегасолнц мильярды килотонн,
и на хребтине солнечного ветра
гарцует мухой ветреный Гвидон.

Вселенная, пельменная, ты в кресле;
наставят дурни всюду ветряков.
Кому сражаться  с мельницами, если
рождает мир бесполых /безвольных/ дураков.

Кому сражаться с чудищами надо?
И никому моря не по плечу,
и упиваться Апассионатой
не надлежит стальному Ильичу.

На грех, на грех Каренина на бале /на Бали/,
не по зубам щелкунчику орех.
Вы никогда с такой не танцевали,
не гарцевали на глазах у всех.

Война на век, в своей холодной фазе.
Желая знать, где прячется фазан,
танцуют брейк орешники в экстазе,
крадётся в сад таинственный Тарзан.

Каренин вглубь уходит катакомбы,
с своею Анной под руку навек,
вовсю летают ядерные бомбы,
идёт тридцатый сумеречный век.

В конце туннеля свет люминесцентный
от виртуальных гиблых светляков;
и ни рубля, ни доллара, ни цента
за этот мир, покуда он таков.

За эти с понтом ядерные войны,
где мчится трамп - пентхауз - на ядре,
и кто-то вольно или же невольно
нащупал кнопку в мусорном ведре.


                4 августа 2025