Обречённые на любовь. Танец

Воздух в зале экспозиций стал ещё более плотным от тлеющих благовоний, дыма и запаха тел.
Сладкий, как инжир, лопнувший на влажной ладони, он кружил голову.

Оставшиеся посетители перебрались на открытый воздух, где для них были накрыты столы.

Факелы еле-еле тлели и отбрасываемые ими тени превращали экспонаты в живые фрески.

Она стояла возле статуи Хема.
Темно-красная ткань калазириса, перетянутая под грудью поясом с жуками–скарабеями, струилась вокруг живота и бёдер мягкими складками почти до щиколоток с браслетами.
Тёмные волосы до плеч, с завитыми вовнутрь концами, сдерживал золотой обруч с пером.

Её пальцы скользили по вздувшимся венам мраморного фаллоса.

– Тоже пришли за удачей? – голос его был вкрадчиво-мягким.

– Удача – это когда бог отвечает на твои желания, – продолжая стоять к нему спиной, она провела пальцем по мраморному гребню. – А я пришла за вашим сердцем.

Он рассмеялся. И смех его был похож на шелест папируса, разворачиваемого в темноте.

– Тогда вам не к Хему. – Он подошёл так близко, что она чувствовала жар его тела. – Вам к Анубису.

– Анубис не для прикосновений, – голос её опустился до шёпота, когда дыхание мужчины коснулось шеи.

– Он – нет. – Он прижал её ладонь к холодному розовому мрамору.

– Вы уверены, что жрецы одобрили бы такое.. поклонение ? – она почти до крови прикусила губу, чувствуя, как от этой близости пульс учащается.

– Мы и есть жрецы, – не давая обернуться, он провёл ладонью от её груди вниз, едва касаясь ткани.– А храм всё ещё ждёт своего освящения.

Шёлк калазириса прилип к её коже, а его пальцы уже развязывали пояс под грудью, заставляя её задержать дыхание.

В этот момент низкий гул синтезатора разорвал тишину и музыка Фила Торнтона и Хоссама Рамзи поплыла по залу, точно пробуждающийся голос древнего божества, рассеивающий морок.

Она развернулась к нему так резко, что от неожиданности он отпрянул.
Её лицо скрывала позолоченная маска.

Подняв плавно вверх руки и имитируя ладонями движение кобры перед броском, она вынудила его отступить.
А затем, положив ладони ему на плечи, – опуститься на постамент возле ног Анубиса.

Весы в чёрных базальтовых руках качнулись, будто взвешивая их желания.

Казалось, что воздух наполнился ароматом мирры и нагретого солнцем песка.

Её танец начался с медленного покачивания бёдер.

К синтезатору присоединились барабаны.
Сначала робко, но постепенно их ритм нарастал, превращаясь в гипнотический пульс.
Затем в этот ритм вплелась флейта, словно ветер в узкие улочки Фив.
Тонкий звук то падал до шёпота, то взмывал между ударами барабанов.

И с каждым ударом барабана её движения становились всё более откровенными.
Пальцы скользили вверх, слегка приподнимая грудь, бёдра выписывали заклинание на любовь.
Руки, плавно изгибаясь в тонких запястьях, двигались вслед за звуком.
Приблизившись к нему, она легко касалась кончиками пальцев то его груди, то щеки, не давая прикоснуться к себе.

Электронные волны катились тёмными водами разлившегося Нила.
Они подхватывали мелодию, растворяя в себе, чтобы потом внезапно отпустить.
И снова вступали барабаны, теперь уже яростные, неумолимые.

И снова она отвечала им резкими ударами бёдер.
Внезапно опустившись на колени, спиной к нему,
она провела ладонью по собственному затылку, обнажая шею – медленно, заставляя следить за каждым движением.
Затем, с рывком встав в полный рост, приблизилась почти вплотную.
Так что он уловил исходящий от неё тонкий аромат, показавшийся ему знакомым.
Её ступня заскользила вверх по его бедру, браслеты на щиколотке зазвенели.
Ткань калазириса распахнулась почти напротив его лица.

Где-то вдалеке смеялись гости, пел хрусталь с "кровью Осириса".
Но здесь, среди безмолвных статуй и теней, оставались только они и наблюдающие за ними боги.

Последний музыкальный аккорд повис в воздухе и рассыпался перетёртыми благовониями.

Она подняла руки к маске. Золото вспыхнуло в агонии умирающего огня.

Огонь дрогнул и погас с шипением змеи.
В темноте маска ударилась о каменный пол с глухим стуком, точно сердце на весы Анубиса.

кадр назад:

http://stihi.ru/2025/07/21/4409