Иван-царевич и Царевна-лягушка... Часть первая

Жил да был Царь-Государь Симеон Булатович. В стольном городе белокаменном правил, да над страною восточною и славянскою властвовал. Было же у царя того три сына. Старший сын Булат, средний сын Руслан, да младшенький Иоанн. Старший сын царевич Булат Симеонович престолонаследником был, и с женою своею царевною варяжскою в Кремле столичном, да в палатах царственных жил и миловался. Средний сын царевич Руслан женихом был, да с невестою своею царевною валашскою в первопрестольном княжем дворце жил, к свадьбе готовился и баловался. Младшенький же Иоанн царевич за стольным городом жил, и по юности лет и характеру своему нелюдимому ни мужем ни женихом не был, а всё по лесам да полям на коне скакал и охотою стрелковою на разное зверьё дикое тешился.

Вот с тем Иоанном царевичем и случилась история странная, чудо дивное несказанное, приключилась с ним не беда горькая, а радость сладкая, да нежданная... Как поехал Иоанн царевич на охоту новую, так и взял с собою дюжину добрых молодцев, богатырей удалых из дружины своей трёхсотенной. По лесам да полям волости Зарянской всю седмицу с богатырями своими на волков и кабанов охотился — стрелами калёными из луков клееных в человечий рост постреливал. И много зверей лесных попристреливал. Волков на шкуры волчии, кабанов на жаркое мясное потчевал. Да вот в шестой день погнался царевич за волком матёрым без устали, и отстали от него богатыри-дружинники. И остался царевич в одиночестве, да заплутал по лесу дремучему. Волк матёрый ушёл от царевича, а сам он только вечером к незнакомому озеру на коне своем выехал.

Конь устал у царевича, едва на ногах стоит, и колени трясёт от устали. Слез с коня Иоанн, напоил его водою озёрною, да и сам воды той насытился, ни еды ни питья с собою взять не взял. Глянь — и ночь уже надвигается. Завернулся царевич в плащ свой бархатный, не снимая ремня с ножнами, да с мечом и кинжалом, завернулся в плащ, так и спать лёг. От усталости сразу в сон...

Сон царевичу в ночь приснился ту — словно волк матёрый к нему вертается, да говорит с ним человечьим голосом: — Чтоб не гнал ты Ваня род волчий наш — привёл я тебя к сему озеру. В нем судьба твоя живёт, дожидается. Дева добрая и красивая, не злобливая, не спесивая. Заколдована она вечно юной быть - не в своём образе, не в девическом. Коль узнаешь ты Ваня судьбу свою — будет она тебе супружницей верною. Только в озере сем нагим искупаешься и с судьбою своей познакомишься, повстречаешься, да и влюбишься.

Просыпается по утру царевич Иоанн, даже сна не помня, идёт к озеру, раздевается и одежду всю, сапоги и ремень с ножнами с себя скидывает, да плащ его бархатный на берегу расстилается. Зашёл в воду царевич и поплыл, а вода в озере как молоко грудное у матери — теплое, нежное, теплее воздуха. И плывёт царевич по озеру, вылезать не хочется. На спину на воде лёг, расслабился, да так что уд его мужеский кровью нАлился...

Вдруг почуял царевич как вставший уд его обнажается и главой своей кем-то крепко хватается, да заглатывается. Посмотрел Иоанн на чресла свои и видит, как большая лягушка зелёная заглотила уд его по самые ятрышки, да мошну его обеими лапками ухватила так, что не оторвать. Ятра мнёт ему лапками, а уд его в утробу свою заглотила весь. Да внутри себя главу уда его собою ласкает и глотает и сдавливает.

Ошалел от ласк таких лягушачьих царевич Иоанн, да страх его взял, кабы не лишила его лягушка уда мужеского, кабы не раздавила ему ятра в мошне его...

Еле сил хватило доплыть Иоанну до берега. Ведь истому почуял он сладкую и приятную, ту что раньше и ведать не ведал и знать не знал. Из последних сил выполз царевич на берег озера, да на бархатный плащ свой навзничь упал на спину, уж и ноги его подкосилися от слабости и томления. А пытается снять со чресл своих большую лягушку зелёную, да не может сделать оного, крепко держит уд и мошну его с ятрами лягушка озёрная, да так мнёт и ласкает нежно, бережно, что и руки царевича опускаются, в стороны падают. И блаженство уже к сердцу Иоаннову подступается. Да такая радость, какой и не помнил царевич за жизнь свою, начинается. И сон ночной царевичу поминается.

Сон ночной царевичу вспоминается. Как матёрый волк говорит ему человечьим голосом: — Коль узнаешь ты Ваня судьбу свою — будет она тебе супружницей верною. Только в озере сем нагим искупаешься и с судьбою своей познакомишься, повстречаешься, да и влюбишься...

Уразумел тогда Иоанн, что не лягушка озёрная чресла его в полон взяла. Посмотрел он вниз и глазами своими с глазами её же сретился. Да и обомлел. Глядит на него лягушка озёрная глазами не лягушечьими, а девичьими, красивыми. И в глазах её такая заботливость видится, словно мать на ребёнка своего любуется. Разомлел царевич от ласк таких, да глаза свои отвести не может, так что и покраснел весь как девица. И силы его закончились, голова запрокинулась, от блаженства разум помутился весь. И забрызгал уд его, изливая всю суть царевича...

Очнулся царевич Иоанн на берегу озера на плаще своём бархатном, а зелёной лягушки озёрной и след простыл. Чресла его свободные от лягушки стали, да ею зелёною пользоваться перестали. А напротив него заместо лягушки девица красная и прекрасная перед ним стоит, да ласково на него глядит. Смутился царевич, глядя на девицу сию красную. Очи свои долу опустил. И он нагим перед ней лежит и она обнажённая перед ним стоит. На него глядит и спрашивает:

— Что смущает тебя, добрый молодец? Что свои очи ясные долу поник, да наготы нашей с тобою стесняешься? Не лягушка я озёрная, а Девица заколдованная. Злой колдун обратил меня в лягушку зелёную, да и в озере сем поселил меня на вечное скитание, не в образе своём, не в девическом.

Наложил на меня заклятье он, что буду лягушкою до тех пор, пока добрый молодец из неволи меня не вызволит и семенем своим мужеским со мной не поделится.

Отвечает красной Девице Иоанн: — И не знаю что сказать тебе, красна Девица. Только душу ты мою сегодня обрадовала, да чуть не выпила, и тело моё ублажила нежно, сладко, бережно. До тебя такого и ведать не ведал и знать не знал. Одевайся-завертайся, будь милой, в плащ мой бархатный. Я оденусь в одежды свои, с шапкой, обувью и оружием. На коня моего сяду, с колчаном и тулою, и тебя подвезу до тех мест, где родители твои, аль жених твой, обретаются, да тебя красу такую тоскуя дожидаются.

Говорит Девица Иванушке: — Ох ты, гой еси, добрый молодец, не осталось у меня и родителей. Полонили их басурмане жестокие. А жених то мой разлюбился мне, да и знать забыл давно о моей судьбе.

Говорит Иван красной Девице: — Коли так, судьба моя, пусть со мною ты в путь отправишься. Аще люб тебе, то возьму к себе. Ты мне очень, душа моя, нравишься. Как захочешь — назову тебя. Хоть сестрой, хоть невестой-подругою...

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Согласилась Девица красная, из лягушки ; озёрной обратно в девичий чин силой мужеской Иоанновой обращённая, с царевичем в Путь отправиться, да к нему в гости жить бывать пожаловать. Оделись они оба да на коня сели и поехали. Царевич спереди, Девица сзади на одном седле. Представился пред нею наш молодец царевичем Иоанном Симеоновичем, а она представилась перед ним княжной Родомысловой Светлой Ланою из славного города из Чернигора.

И в пути на дороге до стольного города кручину свою Лана Светлая царевичу расповедала: — Коли взять меня , царевич мой избавитель, в невесты свои иль в супружницы захочеши, то и знать ты должен, что не пить брашна и не спать со мною должно тебе до тех пор, пока срок годовой не выйдет от моего в Девицу обращения. А нарушишь сие, обращусь я вновь лягушкой озЁрною, да и так ею пребуду пока ты колдуна, что меня превратил, изловишь и злой смерти предашь.