Бросай, Сергунь, свои частушки...

* * *

Бросай, Сергунь, свои частушки,
–  Есенина корила мать,
Ты лучше б сестрину подружку
На двор привёл мне помогать.

Амбара прохудилась крыша,
Дом без пригляда захирел,
Отец, чай, на Москве барышит,
Ему, видать, до нас нет дел.

Сыны у всех соседей в деле,
Их в семьи ладятся труды,
Кто избу ставит, кто на мельне
Муки таскает, глянь, пуды.

Один ты, с детства шалопутный,
Проказил и смущал народ,
И вот теперь, толкуют, будто
Пустился в пьяный хоровод.

Пеняют то ж, что к бабам крепко
Ты пристрастился, как к вину,
А выпимши, ведёшь нередко
В трактирах пьяную войну.

Ты ради же такой потехи,
Родимый дом оставил свой,
И птахой выпорхнув с под стрехи,
Прибился к стае городской?

Ведь так впустую жить негоже,
Возьмись ты наконец за ум,
Крестьяне мы с тобой, Сережа,
И городской к чему нам шум.

Ты не жури меня, маманя,
– Сергей ей с грустью отвечал,
Судьбу свою ведь не обманешь,
Я выбрал города причал.

Люблю я Русь с её простором
И звон ее колоколов,
Но на московский стольный город
Деревню променять готов.

Пойми меня – в избе мне тесно,
Россия – родина моя,
Теперь поэт я всем известный,
Весь род людской – моя семья.


А до подружки нет мне дела,
На ней пусть женится сосед,
Её крестьянского удела
Не разделю я, мама, нет.

Мне было б с ней, наверно, скучно
И не о чем двух слов сказать,
Ей не такого мужа нужно,
Нас не смогла б любовь связать.

Мои девчонки – городские,
Все хороши, как на подбор,
У них повадки непростые,
Не нужен им крестьянский двор.

А выпить – отчего ж не выпить,
Все пьют, чем хуже я других,
Жизнь бьёт наотмашь и навылет
И мужиков и городских.

Пока ты пьян - не так и больно
По углям жизненным шагать,
И под прицелом дальнобойным
Как заяц нечего петлять.

По юным дням справляя тризну,
На прошлое бросая взгляд,
Пожар я заливаю жизни,
Глотая водки горький яд.

Я дрался с измальства в охотку,
Пред кулаками не робел,
Меня с разбитым подбородком
Вела милиция в отдел.

Но задалась другая песня,
Когда московская ЧК
Меня за грех, лишь ей известный,
В подвал лубянский сволокла.

Там, меж допросами ночными,
С беспечностью прощался я,
Спасло от стенки только имя,
Да, верно, старые друзья.

И вот теперь хочу поставить,
Пока мне платят за строку,
Дом, чтоб смотрел, соседям в зависть,
Глазами окон на Оку.

Тоскует сердце по свободе,
Усталость мучит от людей,
Хоть городской теперь я, вроде,
Крестьянский сын в душе своей.