Болгарские поэты Людмил Стоянов Весло

(„ВЕСЛО”)
Георги Стоянов Златаров/ Людмил Стоянов (1886-1973 г.)
                                           Болгарские поэты
                                           Перевод: Олег Чухонцев


Людмил Стоянов
ВЕСЛО

По реки стародавни, зелени, с позлатени и плавни вълни
като в съне, от битки се връщах къмто родните скитски страни.

Уморена бе мойта десница, тъй жесток бе последният бой,
и аз плувах и денем, и нощем, и ни миг аз не знаех покой.

Листопад бе неусетно отминал, брулна вихър далечни гори
и аз дирех Голямата мечка, що над родния север цари.

Беше седмата нощ непрогледна, съчетана тя бе със смъртта,
неразделна от водното лоно и безумна, и черна бе тя.

И нечакано в миг се отрони, като дирех най-вярна следа,
от небето в нощта се отрони лъчезарна зелена звезда.

О, тя сякаш в сърцето ми слитна, мойто старо сърце уязви
и аз спомних тогава, о, спомних, що не исках да спомням, уви!

Непреклонна и горда царкиня – нея спомних в презнощния час,
тя бездушна край мен не отмина, но навеки отмина от нас.

И безсънните есенни вихри – не за нея ли бранно тръбят?
Не за нея ли в гордия спомен искрометни слова се редят?

Твоят поглед бе сластен и властен, отразил милиони звезди.
Невредим аз се връщам от битки, но не враг мойта мощ победи.

И аз станах, и меча пречупих, и промълвих: „О, стига война!
По-горещо от бран и по-ярко е сърцето на скъпа жена;

и по-твърда от броня – душата, и по-вярна от меч любовта,
но горко му, когото с живота е обручила тайно смъртта...”

И потънал в нощта и във мрака, замълчах и отпуснал весло,
с помразени ръце аз прегръщах изгорено от мисъл чело.


Людмил Стоянов
ВЕСЛО (перевод с болгарского языка на русский язык: Олег Чухонцев)

По древнейшим рекам зеленым, позлащенным солнцем-луной,
возвращался с битв как во сне я – в степи скифские, в край родной.

Натрудилась моя десница, был жестоким последний бой,
так я плыл и плыл днем и ночью, отгоняя сон и покой.

Листопад отошел неслышно, резкий вихрь оголил леса,
я искал Большую Медведицу, глядя в северные небеса.

Ночь седьмая была безвидной и со смертью сопряжена,
не поймешь, где вода, где небо, – так безумна и так черна.

И когда я во тьме кромешной верный знак искал как всегда,
вдруг с небес упала зеленая ослепительная звезда.

О, как на сердце мне упала, сердце старое уязвив,
и я вспомнил тогда, я вспомнил, что и знать не хотел, забыв.

Непреклонную ту царевну я припомнил в полночный час,
что не мимо прошла бездушно, а навеки ушла от нас.

И бессонные вихри осени – не о ней ли в рога трубят?
Не о ней ли паметью огненной безъязыкий простор объят?

Взгляд твой ласковым был и властным, отражающим тьмы светил.
Нрав свой я обуздал в сраженьях, но не враг меня победил.

Сам я меч преломил тяжелый и сказал: „Довольно войны!
Ярче битвы и горячее сердце преданной нам жены.

Ведь душа поспорит с бронею и любовь поспорит с мечом,
но несчастье тому, кто с жизнью тайной смертию обручен...”

И во мрак ночной погруженный, молча я отпустил весло
и руками сжимал холодными обожженное мыслью чело.