Отец и Сын

—   I —


Отец и сын. Две точки на песке,
Слепящий полдень скрадывает тени.

— Где Юг? Где Запад?
— Что в конце пути?
— Вопросы? Не вопросы, а сомнения.

— И сын на шаг отстав, молчание моё
Не понимает и не принимает.

«Отец, откуда горечь в этом дне,
в осоке желтой на бархане лысом,
в песке сыпучем, коротящем шаг,
в светиле дня, бессмысленно глядящем
на выжженный песок...»

Подъём и спуск.
— Мои слова – пусты!
Подъём и спуск.

«…и даже на закате пепелящем…? »

Подъём и спуск.
— Но я без Слова наг?!
Подъём и спускъ.

Сто вдохов на подъём,
и только десять выдохов при спуске.
В молчанье идут они вдвоём.
Длинеют тени и темнеют мысли.
Отец и сын, две точки на песке.
Луна и Солнце - красные знамения.

«Отец, откуда горечь в этом дне,
и в том, что две от нас ложатся тени…?
В закатном, красном диске за спиной,
в огромном, низком глазе бога ночи…?
Ты тоже видишь тайну…?»

Но подъём
прервал вопрос
(идя по сопке вверх, не видишь дали)…

«Ты что-то ищешь…?
Ты чего-то ждешь...?»

Спуск и подъём.

«Ты столько раз со мной делил предания,…»
«Я пропустил ответ…»

Спуск и подъём…

«Иль твой ответ – молчание…?

«Отец…»

—   Да, сын.

«Зачем в такую даль? »

Но голос сына - просто бормотание,
невнятное, фон, к темной борозде,
пульсирующей, неотступной мысли:

— Мои слова – пусты,
но я без Слова наг!
Все, что во мне горит и рвется к жизни — молчит,
Застыло в чёрной ночи мысли.

— II —

— Мои слова — пусты,
без веры, ощущения иной,
безмерной, как песок в пустыне, жизни.

— Что должен я понять?
Зачем в такую даль?
Три дня в пустыне к неизвестной цели...

«Отец, постой минуту...,
дай воды...»

— Ну, жажду утолил?
Идём, идём
 — в движении ищи
ко всем твоим вопросам невпопад
все новые вопросы.

«Отец, оговорился ты, – ответы?!»

Подъём и спуск.

Сто вдохов на подъём,
и только десять выдохов при спуске.

Молчит тропа, она три дня их дом…
Молчит, не выдавая тайны, смысла.

—  Слова пусты. Пусты мои слова.
Словами мне не передать завета.
И мир мой может в ночь уйти со мной?!

Горит костер, трещит в огне сушняк,
ночь сжала все до искр, до плясок тени
до красных бликов и до блеска глаз,
до самых тайных страхов и сомнений.

Ночь спрятала пески, их вольных волн размах.
Надежду сохранить до света - нужен голос,
но темнота молчит, бархан скрыл лунный глаз,
и лишь трещит сушняк - огонь сжигает хворост.
— Зачем в такую даль?
Что я ищу в песках?
Какой вопрос так требует ответа,
что должен я три дня
нести под сердцем страх,
чтобы отыскать его в словах завета?

Что требует сегодня от меня мой долгий путь?
Что было в нем тревогой?
Что изменилось?
Я?
— Я верен и сейчас
своим словам,
и избранным дорогам.

— Вопрос?
Не это ль было мне
дано в начале:

— Задавай вопросы:
себе и всем вокруг
Тебе! и сатане.
Сомненье - Вера!
Истины дороже
Вопрос: — А истина ли то, что я познал!?”


— III —


Взлетают искры, мечется костер,
в нем треснул сук.

И сын к отцу с вопросом:
«Отец, что этот сук тебе сказал? »

— Он говорит, что ждёт твоих желаний.
А ты молчишь.
Пора тебе давать
свои ответы на вопросы жизни.
Я за тебя не должен все решать.

«Отец, но голос твой - есть голос Жизни!»


— Моей!

Горит костер, трещит в огне сушняк,
ночь сжала всё до искр, до плясок тени,
спиной к костру, в бурнусе Исаак,
молчит, он в первый раз познал сомнения.

Светает, с гор повеяло прохладой.
Золой костра играет ветерок,
проснулись пастухи, псы тянут лапы,
к колодцу подошёл овец живой поток.

Взлохмаченный спросонок и босой,
сын отворяет каменный колодец.
Напился, на себя плеснул водой,
собакам свистнул, рассмеялся, как ребёнок.

— Ну что же сын, пора идти назад.

2002-2003-2025.07.03