Иван Суриков Детство Ivan Surikov Childhood

Вот моя деревня:
Вот мой дом родной;
Вот качусь я в санках
По горе крутой;

Вот свернулись санки,
И я на бок — хлоп!
Кубарем качуся
Под гору, в сугроб.

И друзья-мальчишки,
Стоя надо мной,
Весело хохочут
Над моей бедой.

Всё лицо и руки
Залепил мне снег…
Мне в сугробе горе,
А ребятам смех!

Но меж тем уж село
Солнышко давно;
Поднялася вьюга,
На небе темно.

Весь ты перезябнешь, —
Руки не согнёшь, —
И домой тихонько,
Нехотя бредёшь.

Ветхую шубёнку
Скинешь с плеч долой;
Заберёшься на печь
К бабушке седой.

И сидишь, ни слова…
Тихо всё кругом;
Только слышишь: воет
Вьюга за окном.

В уголке, согнувшись,
Лапти дед плетёт;
Матушка за прялкой
Молча лён прядёт.

Избу освещает
Огонёк светца;
Зимний вечер длится,
Длится без конца…

И начну у бабки
Сказки я просить;
И начнёт мне бабка
Сказку говорить:

Как Иван-царевич
Птицу-жар поймал,
Как ему невесту
Серый волк достал.

Слушаю я сказку —
Сердце так и мрёт;
А в трубе сердито
Ветер злой поёт.

Я прижмусь к старушке…
Тихо речь журчит,
И глаза мне крепко
Сладкий сон смежит.

И во сне мне снятся
Чудные края.
И Иван-царевич —
Это будто я.

Вот передо мною
Чудный сад цветёт;
В том саду большое
Дерево растёт.

Золотая клетка
На сучке висит;
В этой клетке птица
Точно жар горит;

Прыгает в той клетке,
Весело поёт,
Ярким, чудным светом
Сад весь обдаёт.

Вот я к ней подкрался
И за клетку — хвать!
И хотел из сада
С птицею бежать.

Но не тут-то было!
Поднялся шум-звон;
Набежала стража
В сад со всех сторон.

Руки мне скрутили
И ведут меня…
И, дрожа от страха,
Просыпаюсь я.

Уж в избу, в окошко,
Солнышко глядит;
Пред иконой бабка
Молится, стоит.

Весело текли вы,
Детские года!
Вас не омрачали
Горе и беда.

1866


**

Ivan Surikov «Childhood»

Here's the village of mine:
Here is my dear hut;
I am sledding, flying,
Down a steep hill; but...

The sled curls up; falling
On side I am — flop!
Head over heels rolling
In a snowdrift — stop.

And my boyfriends, being
Above on the hill,
Merrily laugh, seeing
A big grief, I feel.

My face and hands are so
Clung with the snow fluff...
That for me snowdrift — woe,
But for the guys — laugh!

Meanwhile, brought a black cloud,
Long since, the sunset;
A blizzard broke out,
The sky's in dark clad.

With my arms unbending, —
Frozen all a lot, —
To home I, upstanding,
Reluctantly plod.

Taking my fur coat old,
Off shoulders away;
On the stove climb I, cold,
To my granny gray.

I sit, nothing saying...
All around is calm;
Out of doors: howl staying
Of snowstorm's heard some.

Bending, my grandfather
Weaves bast shoes, aside;
At spindle my mother
Spins flax calm, this night.

The torch burns, light casting
On the whole hut; and
The winter night's lasting,
Lasting without end…

I ask my granny kind
For a tale to tell;
She, from her wisest mind,
Starts to tell me, well:

Ivan Tsarevich brave
Caught the Firebird,
To him the gray wolf gave
The bride; without fraud.

I hear the tale, firstly —
My heart jumps, then — sinks;
In the chimney crossly
The evil wind sings.

I cling to grandma... flows
Her speech — babbled stream,
And my eyes firmly close
To the sweetest dream.

And in my dream, meanwhile,
Fairy lands I see:
Tsarevich Ivan virile —
As if is true me.

A wondrous garth, that rose
Before me, blooms all;
And in that garden grows
A tree, big and tall:

Its twig keeps the throning
Cage of gold, in it -
A bird's like the burning
And brilliant heat;

She sings glad and springs dressed
In the sparkled quills;
With the light: bright, wondrous,
All garden she fills.

I crept to her, sudden, —
Seized the cage one day!
With it from the garden,
Wished to run away.

Not the case! Not funny.
Ring and noise rose then;
To the garth, came running
From all sides, guard men.

Twisting my arms severe,
They were leading me...
I, trembling with a fear,
Wake up, and I'm free.

Already the sun glares
Through glass in the hut;
My granny says prayers
To the icon by heart!

Joyfully did, years, flow,
Of me being small!
Neither hardship nor woe
Darkened you at all.

28-30 June, 2025