Фарштек в гнезде запятнанный. Истины где-то выше

     Что же, бесценные мои читатели, перевалила я вместе с вами и с его Величеством Предисловием http://stihi.ru/2025/05/28/3606 за половину сказа. Ура, товарищи!
     Предисловие, так и быть, третировать сегодня не стану. И вам его настойчиво впаривать тоже не буду. Хотя, хотя… страсть как хочется!
     Песенка-чудесенка – кладезь. движитель сюжета и смысла, тоже близится к последнему куплету. Потому, пока она не скончалась, споёмте, друзья:
      Как хотела меня мать
      Да за пятого замуж отдать,
      А тот пятый – пьяница проклятый,
      Ой, не отдай меня мать! 
     Тема сегодняшняя для меня непростая. Неприятная, болезненная. Я потеряла  любимого человека из-за его пристрастия к спиртному. Долго и упорно я старалась вытянуть его из болота, поглощавшего волю, разум и облик, но… Проклятое пьянство оказалось сильнее. И его, и меня.
     Поэтому, когда я сталкиваюсь с дичайшими фантазиями виртуальных кумушек и куманьков о том, что имярек, назначенный ими врагом, употребляет, да так, что хоть святых выноси, в душе моей сразу вспыхивает протест.
     Это само по себе страшное обвинение. А если оно ещё и выдумано, ничего общего с истинным положением дела не имеет, то протест умножается на брезгливость. По отношению к людям, позволяющим себе подлость, но строго судящих при этом оппонентов. Это как удар в спину. Сразу становится ясно, что выдумщику крыть нечем, а хочется одержать верх во что бы то ни стало.
     А пьют гипотетические враги в этих подленьких фантазиях лошадиными дозами, за гранью разумного. И не что-то там привычное, а шмурдяк.
     Слово само по себе гадостное, мерзкое. Грязное такое, отвратное. Прислушайтесь: шмурдяк = смердеть.  Впрочем, вполне под стать сути горе-фантазий.
     Я не вчера родилась, не ханжа, не моралистка, многое человеческое мне не чуждо. Пожила, повидала, услыхала предостаточно. Но словца этого паршивенького в лексиконе у меня не было никогда. Да я вообще не подозревала о его существовании. Если бы да кабы не просветили умудрённые «знатоки» человеческих душ, действующие виртуально.   
     Пьяница проклятый – а не боитесь, господа выдумщики, что проклятие это на вас самих и падёт? Нет? А зря, надо бы задуматься, в том числе и о седьмом колене ни в чём не повинных потомков.
     Грустно это всё и больно. Лучше расскажу сейчас быль. Чтобы избавиться от прогорклого послевкусия шмурдяковой выдумки. 
     Мы с Сотниковым поженились в начале сентября 1985 года. Был разгар перестройки. Навыдумывано и наворочено было предостаточно. Помните, наверное, те, кто постарше,  борьбу с пьянством, доходившую до абсурда. У нас в стране так обычно и происходит со значимыми вещами, задумывавшимися полезными и новаторскими.
     Цены на спиртное взлетели. Продавать его в магазинах стали в ограниченные часы, по-моему, с двух дня до семи вечера. Очереди выстраивались километровые. На свадебные торжества тоже был установлен лимит положенного спиртного. Приветствовались и внедрялись безалкогольные свадьбы. Да ещё и участковые ходили с проверкой, чтобы на столы лишнего не выставляли..
     Мы с Юрием и свадьбы, как таковой, не планировали. Думали – распишемся среди недели, сходим с друзьями в ресторан, отметим. А в выходные дома соберёмся, посидим с родными.
     Подали заявление, ждём положенный срок. Да не тут-то было! Родители будущего мужа и многочисленная его родня взбунтовались. Как так, без свадьбы, без гулянья?! Невестке, говорят, что: уже раз замужем побывала. А мальчик у нас первый раз женится, понимать надо! Не по-людски без свадьбы, не по-родственному.
     Ладно, уговорили. Пошли мы в ЗАГС, перенесли роспись на субботу.  Отсчёт времени на обдумывание решительного шага пошёл заново.
     Начали готовиться к широкому торжеству. Потому что желающих погулять на свадьбе набралось изрядно.  С моей стороны родни не много, добавились только многочисленные коллеги по работе. Я тогда после института по распределению в совхозе трудилась. Со стороны жениха количество гостей оказалось внушительным. Какой тут лимит выдержит, смех один!
     Свёкор и свекровь чётко сориентировались на местности, подсуетились. Выгнанный продукт был разлит по трёхлитровым банкам, закомуфлирован под фруктовый компот и спрятан в потайных местах надворных построек и самого двора. Частный дом в пригороде – кладезь для игры в подобные прятки. Но, как оказалось, на хитрого прятальщика всегда найдётся поисковик с винторезом.
     В пятницу, за две недели до запуска ячейки общества в эксплуатацию, мне позвонила знакомая с оптовой торговой базы. К ним поступили ковры – импортные, югославские. Предложила забрать – вещь красивая, дефицитная, для молодой семьи полезная и приятная. Сестра Юрия сразу же захотела и себе такой же. 
     Мы заарканили родственника с машиной – мужа Юрьевой крёстной. Ехать нужно было в соседний посёлок. Недалеко от того, где я жила и работала. С нами поехала и свекровь. Чтобы присмотреть ткань на новые шторы и тюль для гардин. Мужчины – свёкор-батюшка, братья-близнецы - жених Юрий и будущий шафер Александр (друг друга они звали Юрец и Санёк), муж сестры – зятёк, остались на хозяйстве. Из-за большого наплыва гостей решено было свадебное застолье устаивать во дворе дома. А плотницкие и дворницкие работы по сколачиванию столов, скамеек, навесов, уборке двора предстояли обширные. Позвали даже соседа, жившего рядом.   
     Отсутствовали мы долго. Сами понимаете, если три женщины попадают в царство, где дефицита не может быть по определению, то… Вернулись мы домой вечером.
     Вошли в ворота и оторопели.  По двору разбросаны куски досок,  полиэтиленовой плёнки, рубероида. С крыльца коридора на асфальт двора тянулся красно-бурый след, точно в наше отсутствие здесь снимали клип песни о Щорсе: след кровавый стелется и т.д. В комнате Санька – близнеца-брата на полу спал, свернувших клубочком, зятёк.  Как ему это удавалось, до сих пор непонятно – на шее у него красовалось основание кухонного стула без сидушки и ножек.  В таком импровизированном ярме он и похрапывал.   
     Дверное стекло в комнате было разбито, отсюда и начинался кровавый след. В кухне на большой сковороде громоздилась яичница-великанша с салом и помидорами. На столе гвоздём программы царствовала вскрытая банка самограя с осевшими на дне вишенками.
     Попытки растолкать зятька и узнать хоть что-нибудь о произошедшем не увенчались успехом – он только бормотал что-то нечленораздельное и устраивался поудобнее на своём жёстком ложе.
     - Паразиты, какие же паразиты! – причитала свекровь, расхаживая по комнатам в поисках остальных участников дебоша. – Вместо работы попойку устроили! И где дед, где этот старый хрыч?! Сам не пьёт – в рот не берёт, так за детьми следи!
     Ни деда, ни великовозрастных детишек, кроме упоротого зятя, в доме не отыскалось. Даже шестилетний племянник, сын сестры Юрия, оставленный с мужиками, тоже пропал.
     Бросив приобретённые на базе сокровища без должного домашнего осмотра, мы с золовкой принялись за уборку. Предварительно освободив зятька от ярма и переложив его на диван. Он так и не проснулся.
     Свекровь отправилась к соседям выяснять, кто из них видел деда и что в народе болтают о происшедшем, если  вообще болтают.
     Минут черед двадцать она явилась во главе процессии: свёкра  в разорванной на груди рубахе со сверкающими гневом угольями цыганистых глаз, хромающего Юрца с гипсовой лангетой на ступне, довольного внеплановым приключением племянника и соседа, явно пришедшего узнать, чем же успокоятся сердца этого семейства. А Санька с ними не было.
     Свёкор с порога вызверился на меня, тыча почему-то указательным пальцем в заворочавшегося зятька:
     - Вот, не зря я пытал и Юрку, и Сашку, кто же всё-таки на тебе жениться будет!
     - Как это кто, - растерялась я, - Юрка, конечно!
     - Конечно! – передразнил меня свёкор, - А что же тогда Сашка убивается, вон, вообще из дому сбежал!
     - Ты, бать, это… полегче, - вставил Юрий, виновато уставившись на свой загипсованный большой палец.
     - О-хо-хо, маленькие детки – маленькие бедки, а уж большие…, - подвывала свекровь, прижимая к себе внучка и поглаживая его по стриженой макушке.
     Свёкор не сдавался:
     - Надо было сразу вас из дому выпроводить, устроили тут… шуры-муры до росписи! Будет на руках законный документ, тогда и живите, тогда и милуйтесь!
      Я опешила. И такой вопиющей несправедливости стерпеть больше не могла. Действительно, два месяца назад Юрий привёз меня к себе из посёлка, где я жила в служебной квартире. Но только потому, что его мать легла в больницу, что она, как медицинский работник, практиковала регулярно. Отец с Саньком и бригадой укатил в командировку в Ростовскую область. Дом, хозяйство и огород оказались заброшенными. Когда они вернулись, свёкор первый принялся уговаривать меня остаться у них насовсем. И никакой документ о законности отношений с его сыном тогда не требовался.
     Короче, я психанула. Что тогда наговорила честному собранию, уже и не помню. Но, видимо, постоять за себя удалось. Потому что обиду на меня семейство содержало дня три-четыре. Только спустя это время ко мне в посёлок начали наведываться гонцы.
     А тогда я побросала в сумку вещички первой необходимости, наплевав на свадебные наряды, чемодан с одеждой, купленный ковёр, и ринулась на автобусную остановку.
     Юрий пытался меня удержать, но куда ему с поломанным пальцем. Племянник бежал за мной до остановки, пытаясь отобрать сумку и увещевая:
     - Тётя Ира, тёть Ир, не надо, не уезжай! Я сам на тебе женюсь!
     Остальное семейство затаилось и никаких шагов не предпринимало.
     Я родилась в большой и дружной семье. Мы жили в большой трёхкомнатной квартире вместе с родителями отца и его сестрой.  Старший брат отца с семьёй жил отдельно У нас всегда хлебосольно принимали гостей. Устраивали шумные застолья с обильными закусками, выпивали, пели песни, шутили, играли в лото, домино, шашки. Дверь в квартире закрывалась  только на ночь. То брат с сестрой двоюродные придут,  вместе с родителями или отдельно, то подруги и друзья, отцовой сестры и мои.  У отца – высококлассного фрезеровщика было много учеников, которые захаживали в нам на огонёк. Бывали и художники из городского художественного фонда.  Отец часто выполнял заказы от администрации города на изделия для всяческих выставок, агитационных и праздничных мероприятий. Мои ровесники и люди постарше помнят, о чём говорили и спорили кулуарно в конце семидесятых.  И ссоры случались– о политике разговоры вели, о положении дел в стране и мире. Но никогда до драк дело не доходило, не припомню я такого.  Поэтому сказать, что я была выбита из колеи случившейся историей – ничего не сказать.
     Дня через три-четыре, за точность за давностью лет не поручусь, ко мне наведались первые парламентёры. Это был родственник на «Шестёрке», который возил нас на оптовую базу. С ним прикатила его жена – крёстная Юрия и сестра Юрия.
     Женщины повздыхали, посетовали, что так глупо всё вышло. Порывались поведать, как и почему случилась потасовка. Но я заупрямилась, причём жёстко. Ответив, что знать ничего не хочу. Беспочвенное обвинение свёкра словно прозвучало для меня ещё раз, вызывая новую порцию обиды.
     Сестра доложила, что Юрий очень расстроен. Снял лангету, вышел на работу, ни с кем не разговаривает. Санёк вечером следующего дня вернулся домой, сидит на больничном - стеклом у него сильно поранена рука. Свекровь мается с давлением. Свёкор сожалеет о сказанном и передаёт извинение.
     После этих слов и обида, и приступ упрямства у меня только усилились.  Ах, Юрий страдает! Ах, свёкор извиняется! Ну, так взяли бы да приехали сами, без посредников,  чтобы замять этот долгоиграющий эксцесс.
     Сестра погрустнела и примолкла. В дело вступила крёстная с душещипательным рассказом из жизни каких-то родственников. Там вообще вышла драма с острым привкусом фарса: невеста сбежала из-под венца. Свадьба тоже задумывалась деревенской – обильной и громкой. Наготовили море разных блюд, денег потратили немерено. Дошло до того, что угощения продавали соседям по улице по бросовой цене или попросту раздавали, чтобы хоть как-то отбить затраты.
     У меня быстрая и богатая фантазия. От представленной картинки тут же сделалось смешно. Но больше оттого, что действующими лицами возможного благотворительного торга  я представила родителей Юрца, его самого и всю многочисленную родню.
     Тем не менее, я не смягчилась. Ответила, что заеду забрать вещи и проводила гостей восвояси. Дав себе фору на: а подумать. 
     В душе воцарились раздрай и пустота. Будто бы светлое, красивое чувство, таинство двоих, какая-то внешняя злая сила отняла, посадила в грязную клетку и накрыла сверху плотным чёрным покрывалом.
     Прошло ещё пару дней. Ближе к выходным ко мне наведались свекровь, свёкор, Санёк и внучок-племянник.  Будь с ними Юрий, можно было бы подумать, что свататься во второй раз задумали, только вместо родителей к самой невесте прикатили.
     Свёкор повёл себя обескураживающе театрально:  порывался упасть передо мной на колени, бормотал о прощении. Свекровь напрямую ничего не говорила, ходила вокруг да около темы свадебного застолья. Дескать, сваты – родители зятя, не знают, резать ли им в воскресенье поросёнка, как было договорено раньше. Свои-то ещё не доросли. А Юрий уехал в командировку,  недалеко, в райцентр. Они не знают, как поступить.
     У Санька рука была перемотана толстой повязкой. Племянник жался ко мне и просил возвращаться уже.  Свекровь под конец всплакнула, все принялись  утешать – расстраиваться с её слабым сердцем никак нельзя.
     До чего же верно подмечено: жизнь – театр, а люди в нём – актёры.
     И я от неожиданности смягчилась. Или больше от разыгрываемого спектакля.  Но поставила одно условие. До свадьбы к ним я не перееду. Пусть Саня привезёт мои свадебные принадлежности. Забирать невесту теперь придётся по канону – из моего дома, пусть на деле он и не собственный, а арендованный совхозом.
    Мои родители об этой истории так ничего и не узнали.
    В воскресенье на «Яве» примчали Санёк и Юрец с моими пожитками. Снова дружные, снова похожие на не разлей вода братьев, одинаковых с лица.
     Пишу и думаю – не зря придумали, что любовь зла. Тот же Санёк – более открытый, доброжелательный, даже чуть симпатичнее брата внешне. И ведь именно он ухаживал за мной поначалу, когда я с обоими познакомилась. Несмотря на сильное сходство, я как-то сразу  научилась  их различать. Но полюбила всё-таки Юрия – резкого, дерзкого, вспыльчивого, прямолинейного. Хулигана и заводилу. Впрочем, мне всегда нравились именно такие.
     Уже после свадьбы сестра Юрия рассказала мне подробности той заварушки.
     Посредине трудов праведных банда благоустроителей захотела есть. Та еда, которая стояла в  холодильнике, их не вдохновила. Свёкор взялся сварганить яичницу. Зятя послали в курятник за яйцами. Наверху курятника был устроен сеновал, ещё с тех времён, когда в хозяйстве держали корову.
     Зная, что куры предпочитают нестись наверху на сеновале, зять полез наверх. Там вместе с тепленькими яйцами он обнаружил одну из припрятанных банок «компотика». Так и явился пред светлы очи мужской половины семейства и соседские, отягощённый двойным натур-продуктом. Свёкор возмутился было, но его быстренько укоротили: раз сам не пьёшь, дай другим снять пробу! Он плюнул и пошёл кашеварить.  А сама ссора завязалась за двором, на лавочке возле дома, переместившись в дом уже разгоревшейся.
     И была она похожа на присказку из моего детства. Которую любил рассказывать дед Валентин, мамин отец:
     - Дело было вечером, делать было нечего. Жарили картошку, ударили Антошку. Антошка закричал, милиционер прибежал: «В чём дело?» Да жарили картошку, ударили Антошку…   
     И так до бесконечности.
     Здесь же свёкор и зятёк готовили стол, братья и племянник чинно-благородно восседали на лавочке у дома. Санёк держал на руках котёнка. Мимо проходил одноклассник братьев,  ныне – участковый. Он-то и подлил масла в огонь, насмехаясь над Саньком:
    - Юрка женится, городскую девку отхватил, а ты всё с котёночком  балуешься, уже детей своих пора нянчить.
     Сказанул да и пошёл своей дорогой. Юрий же принялся самодовольно смеяться. Племянник тоже не отставал от дядюшки. Санёк разозлился. Выпустил котёнка, ушёл в дом, закрывшись у себя в комнате. Юрий с племянником тоже пошли в дом, продолжая картинно хохотать. Передали кулинарам причину насмешки. Зятёк, к тому моменту уже опробовавший содержимое банки, радостно включился в действо, вставив свои «три корочки хлеба»:
     - Да Сашка и в армии не служил, что за мужик?!
     Санёк и на этот выпад не повёлся. Юрий, ткнувшись в дверь его убежища, почувствовал – закрыто, саданул что было силы и дури по двери ногой. Дверное стекло лопнуло и посыпалось, поранив брату руку. Он лежал на диване недалеко от двери. Дверь поддалась только после второго удара. Свёкор и зятёк кинулись разнимать парней. Но те не дрались между собой, а накинулись на зятька: а не издевайся, а не пей в одиночку!
     Поломанный стул ему на шею водрузил Юрий, в назидание за насмешки над любимым братом-близнецом.
     Сын соседа отвёз раненых бойцов в травматологию в сопровождении свёкра. Племянник дожидался у соседей.
     Финита ля. От любви до ненависти только один шаг.
     А свадьба состоялась в положенный срок. Была она, как в песне Магомаева, широкой, громкой и места ей точно было мало. В первый день застолье протекало чинно. Слегка напряг собравшихся визит участкового с двумя дружинниками – проверяли количество спиртного на столах. Банки с «компотом» они как бы не заметили. Жених танцевал со мной свадебный вальс, ощутимо прихрамывая.
     На второй день по деревенской традиции ходили ряженые. Высокая худощавая соседка, наряженная женихом на пару с толстеньким низеньким крёстным Юрия в сопровождении разнопёрой свиты и гармониста. У «жениха» ниже пояса болтались  привязанные большущая морковка и две картофелины. «Невеста» являла миру засунутые за корсаж груди из воздушных шариков. Парочка и сопровождающие распевали срамные частушки, гармонист наяривал. Замыкал шествие виночерпий с чайником, одаривая всех желающих всё тем же «компотом».
     Подвыпившие гости, опять же, по традиции, хотели прокатить новоиспечённую тёщу на салазках. Но тёща предусмотрительно спряталась в доме. Тогда они выловили тётю – мамину сестру и прокатили её по траве на выгоне рядом с двором.
     Юрий и в первый, и во второй день свадебного переполоха не выпил ни капли. Стоял насмерть.
     На третий день, тоже по деревенскому канону, били кол. Бьёт его шафер. Возле крыльца дома, где будут жить молодые. Чтобы жила новая семья – не тужила:  дружно, ладно, не развалилась вскорости. Санёк, несмотря на раненую руку, вколотил кувалдой в землю здоровенную железяку, похожую на трубу.
     Гости к тому времени уже поредели, оставались только близкие родственники. Мои родители, бабушка, тётя и брат уехали домой ещё вечером второго свадебного дня.  Помню ещё, что зачем-то жарили блины. Тоже, скорее всего, очередная традиция. Еды после гуляния оставалось предостаточно и без этих блинов. Хоть бери и продавай, как мне парламентёры рассказывали.
     А Юрий вечером третьего дня напился. И не сказать, что выпил много. Просто перенервничали все мы в этой двухнедельной кутерьме.
     Он ушёл в сад, бил кулаками по яблоневым стволам. Рыдал пьяными слезами. Вспоминал друзей, погибших в Афгане, кричал, что теперь должен жить и любить за себя и за них. Я боялась, что ещё и руки себе повредит. Мы с Саньком еле-еле его успокоили.
     Чувствую, что утомила я вас,  долготерпеливые мои читатели, своими воспоминаниями. И поэтому, и не только, обойдёмся без надлежащей случаю морали. Не люблю я нравоучений. Хотите, сами делайте выводы, зачем я это всё написала и вам преподнесла. Какое отношение к заявленной теме о волюнтаризме и назначенных врагах моя быль имеет.
     Скажу только, что не стоит никогда считать кого-то глупее и бесталаннее себя самого. Жизнь может повернуть ситуацию так, что окружающие свяжут далёкие от правды выдумки не с образом оклеветанного, а с самим выдумщиком. Особенно это касается пьянства.  Но опьянение случается не только от спиртного. Бывает ведь и опьянение от собственной безнаказанности, и от звуков медных труб, в которые дуют добренькие краснобаи ради последующей собственной выгоды.
     А мне никогда не придёт в голову, хоть трезвую, хоть под хмельком, желание наговаривать на людей, с которыми я знакома шапочно или просто пересекаюсь в интернете.  Да и то в основном потому, что они сами жаждут этого пересечения.
    Шмурдяк = смердеть. Для меня это так. А вот и положенное случаю подражание себе самой на злобу дня:
 
Фарштек № запятнанный.
Истины где-тот выше.

http://stihi.ru/2011/03/22/3742

А истин не было в вине
И в предрассветной тишине
Струился воздух одиночеств,
Что ж, эта песня не нова,
К столу клонилась голова,
Гораздая на сны пророчеств.
=======================
Дубина, полно, исцелись,
Уже рассвет играет жизнь
На скрипках призрачной свободы,
И в буйстве утренней зари
Себя мы жить приговорим
Проделкам воздуха в угоду.

«Воздух одиночеств».
Сотникова.
Опубликовано на сайте 22.03.2011.

Откуда истины в вине?
На дне пустом, на скользком дне
Опорожнённого бокала?
Вино блуждает в головах –
Без фонаря, одно, впотьмах,
Изобретая… истин мало!

Цветущий сад, милейший дом
И одиночество вдвоём
Банальны до самозабвенья,
Вино вскипает и бурлит,
Покрыв останки бед, обид,
Их воскреси – лови мгновенье!

И понесётся злоба дня:
Ату, мирок, поймай меня,
Раскинув сети философий!*
Придуман враг, прописан гвалт,
Вино в пути – качай права!
Хотя бы в питие ты профи…

А истина в вине одна:
Не пей, дубинушка, вина,
Когда сама с собой в раздрае,
Суди себя, друзей, подруг
Той мерой, что и дальний круг,
Расхожесть истин попирая.
==========================
*«Мир ловил меня, но не поймал» - так завещал написать на своём надгробии
философ Григорий Сковорода.

Ещё не успевшие прокиснуть фарштеки более раннего приготовления:
http://stihi.ru/2025/05/28/3657
http://stihi.ru/2025/05/30/3726
http://stihi.ru/2025/06/05/3642
http://stihi.ru/2025/06/10/3399