Arseny Tarkovsky. Life, life

I

I don’t believe in premonitions, nor
I fear omens. Neither do I run
From slander, poison. There is death no more.
Immortal’s every-thing and every-one.
Fear no death at seventy or seven-
teen. There’s only light and heaven,
No dark or death in the entire world.
We are already on the ocean shore,
And I’m the one who has the nets unfold
When immortality is coming in a shoal.

II

Live in a house – and the house will hold.
I’ll call in any century and enter,
There I will build a house and in its hall
Your wives and children gather in the center,
Around one table, which is fit for all,
For both the grandson and the great-grandfather:
The future is unfolding in your view,
And if I slightly raise my hand, then rather
All five of shining rays remain with you.
My collarbones propped every passing day
Of preterition, firmly, like the bulwarks,
I’ve measured time with a surveyor's chain
And passed through it, as through the Urals.

III

I chose a century according to my height.
We headed south, the steppe dust smoked again,
A wild grass reeked; a locust fooled – upright
Antennas touched the horseshoes, and he rattled
And like a monk predicted my demise.
I took my fate and tied it to the saddle,
And at this moment in the coming times,
I, like a boy, up in the stirrups rise.
My immortality is quite enough for me,
My blood throughout the centuries will flow.
I'd pay for warm, secure bungalow
With my entire life a willful fee,
If only its all-penetrating needle
Me, like a thread, across the world wouldn't lead in.

(from Russian)


ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ
Арсений Тарковский

I

Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет:
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.

II

Живите в доме — и не рухнет дом.
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нем.
Вот почему со мною ваши дети
И жены ваши за одним столом, -
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподымаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошел, как сквозь Урал.

III

Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б ее летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела.