62. На Русь давненько смотрят плотоядно

      Фрагмент романа «Вдова»
       (предыдущая глава из романа «Вдова»
         http://stihi.ru/2025/05/18/5560
          «61. Доверился он зря шпионским сказкам»)

«Мы ловим мародёров, беглых трусов,
Но... в круг проблем   иных   упрёмся лбом, –
Ещё в канун сражения Кутузов
Говаривал. – Французов разобьём,
Но сразу после этого мы    чем    же
Разбитых окончательно прочешем,
С кем станем развивать успех в боях?!
С полками ополченцем на паях
Мы гвардию врага не опрокинем.
Тому, что нам не шлют подмоги рад
Назавтра будет только Бонапарт.
Мы в слабые места его не вклиним
Резервы, что отсутствуют у нас,
А это ведь нехватка не на час!

О нас французы зубы обломают.
Имея в вольной тактике нужду,
Тщеславный Бонапарт слать без   ума   люд
Свой станет в лобовою – я и жду,
Что он пойдёт на крайние потери.
В отличие от психа, мы истерик
Подобных не допустим: наш расчёт –
На то, что недруг кровью истечёт.
С печалью повторяю: после бойни
Доламывать нам нечем будет тьму
Использованных им не по уму
Дивизий. Враг упрям, а мы упорней.
Но помощи, чтоб прочь погнать осла,
Никто нам из резервов не прислал...»
            *             *             *
Возьмут паролем слово «смерть», а в отзыв –
Печальное «супруге стать вдовой»…
Способствуют ошибки полководцев
Сыскать изнанку славы боевой.
На подвигах лежит всё исправленье
Начальственных просчётов и равненье
На доблестных героев дальше впрок.
А горе-генералам важно в срок
Примазаться к геройству подчинённых.
Тогда награды не замедлят ждать.
К лицу пребудет доблестная стать
Тщеславным генералам, увлечённым
Погоней за обилием наград.
Почин взят всеми странами подряд…
            *             *             *
Полсотни тысяч Смерть дала вакансий,
С Курганной батареей до краёв…
Во рвах, на склонах в бойне за    курган   сей
И за редут по шесть, по семь слоёв
Сражённые тела лежали кругом.
У них по всем убийственным наукам
Для счётов с жизнью не было преград.
Вповалку здесь товарищ и камрад
Представлены от видов войск всех сразу.
Под грохот батальоны и полки
Нанизывались Смерти на клыки.
И сбор отменных тел, и вовсе кражу
У Жизни Смерть позволила себе:
Не важно, пешим было иль в седле…

За храбрость или страх едина плата:
Скорейшая погибель без прикрас.
Хвалёные упрямцы Бонапарта
Накатывались зло за разом раз…
Единство строя в пятнах крови цело.
На каждый новый выкрик офицера
Французы дружно ускоряли шаг…
Редутная площадка – не лежак,
Но мёртвые тела устлали землю.
С кургана, где летели души ввысь,
Кровавые ручьи стекали вниз.
Земля не стала пухом и постелью
Для мёртвых или раненых: черна,
Осколками впритык начинена.
            .             .             .
«И кто же всех схоронит-то – болезных
Безумцев! Как на первых бы порах
Марш смерти оголтелых полутрезвых
Французов не поверг бы роту в страх!
Впрямь разум мой они приводят в трепет.
Меня не на предсмертном ли   одре   пот
Прошиб от фанатичных их безумств!
Бравурной песней – лучшим из искусств –
Мой трепет упредить сейчас бы впору…
Ужель не пережить мне вовсе дня? –
Смятенно Фёдор Глинка про себя
Невольно рассуждал, уже к повтору
Кошмаров бойни всячески готов. –
Страх смерти наломает   много   дров...

И подвиги, и Божья кара. Терний
И мук в достатке, чтоб нести урон.
Жестокое сраженье характерно
Взаимным поглощеньем двух сторон.
Несутся встреч и сходятся колонны:
В пальбе в упор не то чтоб вероломны,
Но сшибки неизбежно их ведут
Стремглав к исчезновенью. За редут
Идёт противоборство с переменным
Успехом? С переменным пиком драм?
Под слоем павших впору лишь кротам
Сейчас не ведать риска, но земельным
Пространством ядра всюду правят бал», –
В кошмарах Фёдор Глинка утопал. –

Забуду ли, как рухнул безголовый,
Чей череп разнесло в момент ядром!
Намедни этот рекрут устным словом
О суженой своей, как я пером
Вовек не напишу, сказал с печалью,
Мол, с милой встречусь лишь на небе, чаю,
А бой грядущий вряд ли пережить…
Молоденький солдат теперь лежит
Вдоль кровью окроплённого лафета,
Так банник и не выпустив из рук.
И пушка тут последней из подруг
Ему была при жизни. Горестно славь это
И реквием по мере сил слагай,
А с пафосом по жизни не шагай…»
              *               *               *
С чем, собственно, Кутузов был намерен
Врагу дать генеральный бой всерьёз?
В каких сплочённых силах был уверен,
А кто пришёл подспорьем, не дорос?
Сто тысяч войском   кадровым   считались,
А прочие не то чтоб зашатались,
Встречая неприятельский удар,
Но вместе с ветеранами, как встарь,
Матёрый Бонапарт иррегуляров
И русских новобранцев мог бы враз
Погнать или рассеять, не храбрясь,
И даже опрокинуть в реку яро.
Россию превзошёл Наполеон
Числом солдат матёрых испокон.
            *            *             *
«Идёт пусть Милорадович к Барклаю,
А рекрут, с ним пришедших, ставим в строй,
Однако не в тылу иль глупо с краю,
Где первый бесполезней, чем второй,
А лучше б раскидать по батальонам,
Потрёпанным в боях», – решеньем оным
Кутузов смог до штатного числа
Усилить ряд дивизий, впрочем, слаб
Российский рекрут против ветеранов-
Вояк Наполеона. Их массив
Огромен и в бесстрашии красив.
Из ряда узурпаторов-тиранов
Был Марсом поцелован Бонапарт,
Чтоб дружно православным бить в набат.

В пополненных войсках от новобранцев
(семнадцать тысяч рекрут)  виден  толк.
Их встретили в полках, как младших братцев,
Конечно, необстрелянных, но полк
Любой, понесший ранее потери,
Усиливался пришлыми всерьёз.
Устойчивость в бою – не тот вопрос,
Каким пренебрегают накануне.
Число и чувство крепкого плеча
Существенны, когда бой сгоряча
Сведётся к рукопашной. Всё амурней
Марс зазывал на поле боя Смерть…
Как тут на  опыт недруга смотреть?!

Изматывать, лишать врага нещадно
Дивизий лучших, чтоб не возродил,
Чтоб жутко, а не только лишь досадно,
Ему бы было ладить быстро тыл
Под их остатки в новых лазаретах,
Где выжившие в горестных заветах
Вещали априори молодым:
«Поход на Русь закончится простым
Повтором избиенья вновь пришедших.
Наивных тут летальный ждёт итог.
В краю расплаты нету недотрог.
Всегда есть в мире много сумасшедших,
Что спят и видят свой триумф во сне.
Но выжившим нет места в их числе…»

Изнанка руководства долгим боем?
Так это трата нервов на износ!
«С двух наших армий, связанных встык полем, –
Кутузов накануне произнёс, –
Командующих я снимать не стану.
Барклай с Багратионом по уставу
Командуют пусть каждый сам своей.
Для славных генералов стать славней
Естественно, когда им нет помехи.
Я вовремя вмешаюсь, если что.
Ждать буду донесений, хоть все сто!
Резервом подкреплю при неуспехе…»
Пришлось, когда грозой пришла пора,
Багратиону помощь слать с утра…
            *             *             *
Известие как будто бы дубинкой
Ударило по множеству сердец.
Поникший адъютант сказал с запинкой:
«Беда! Ах, ваша светлость, весть гонец
Принёс дурную. Хуже нет урона,
Чем то, что враг сразил Багратиона!
Князь тяжко ранен в ногу. Так задет
Гранатой, что свезён был в лазарет.
Так хочется воскликнуть «нет» утрате!
Полки, на кои наседает враг,
Отводит Коновницын за овраг.
Солдаты пали духом. Неприятель
Семёновские флеши захватил.
Развалины – теперь французский тыл».

«С невыгодных для армии пропорций,
Но я отпор бы вражьей хрени дал! –
Свой голос проявил не без эмоций
Уваров Фёдор, ушлый генерал. –
Помочь Багратиону счёл бы благом.
Жаль, нет приказа слиться с левым флангом.
Мои гусары быстры на подъём.
Но краше было б с Платовым вдвоём.
И дал бы    казакам    я пару вёдер
Вина, чтоб мчали лихо напролом»!
Кутузов подразнил: «В отпоре злом
Кто ж выручит нас, ежели не Фёдор…
Однако, ты пока нужней мне тут.
А вдруг займут курганный наш редут»?!

Морально приуставши (внешне бодр),
Кутузов заслонил лицо рукой:
«Ох, как же опрометчиво князь Пётр
Подставился под пушки! И на кой!
Пытался отогнать французов лично?
Пошёл на подвиг – кончил прозаично.
М-да, враг нас оттесняет по часам…
Ермолов, поезжай, голубчик, сам
На месте сделай всё, что там посильно.
Семёновское нужно отстоять»!
«Всё сделаю, чтоб пыл врага унять».
«И даже больше. Если ты двужильный.
Кутайсов Саша рвётся за тобой
Туда же мчать. А надо ли гурьбой»?!
            .             .             .
«Господство грубой силы скоротечно.
Победа силы духа – навсегда!
Я в землю за Отчизну бы рад   лечь,    но
Пусть враг сначала выбьет из седла!
За флешами там пик кровавой давки.
Есть повод за тобой удрать из ставки.
Я, глядя вбок и вдаль, тут окосел», –
Горячий генерал Кутайсов сел
В седло, пристав к Ермолову по-свойски. –
Светлейший князь тебе приказ отдал
Заняться левым флангом. В эту даль
Ты следуешь с тревогою о войске.
Компанию составить я хочу,
Сам с конной батареей поскачу…

На всё есть воля Бога, воля Рока,
А мой приказ – отнюдь не перебор.
Все знают, приказал своим я строго
С позиций не сниматься до тех пор,
Пока не оседлает враг все пушки.
Коль ты артиллерист, а не Петрушка,
Последний залп картечи дай в упор,
А после уж и собственный свой спор
Веди за жизнь отважно в рукопашной!
И пусть враг пушки вовсе заберёт,
Ты должен быть уверен наперёд,
Будь офицер ты, или бесшабашный
Простой артиллерист, что враг достиг,
До пушек доскочив, потерь таких,

Что гибель батареи окупилась.
В большом бою жалеть ли батарей?!
Такой не будет, что до сроку билась
И вышла победителем. Старей,
Чем ныне, батарея станет вряд ли.
Француз и итальянец – кто нарядней? –
Все прут, как на параде против нас!
Приглядывался долго я, дивясь,
Насколько же враг вышколен! В атаку
Шагает, как на праздник. Для чего?!
В честь что ли   Бонапарта   своего?
А нам их, как разбойничью ватагу,
Бить надо, не жалея! – генерал
Кутайсов пыл у бойни перенял. –

Орудий шестьдесят присылкой первой
Кутузов приказал мне переслать
К центральному кургану из резерва!
И только на том свете тишь да гладь,
Возможно, повстречают нынче души!
От общей канонады глохнут уши!
Сюда волна доходит – горяча! –
Начальник артиллерии кричал
Приятелю Ермолову надрывно,
Его сопровождая на коне. –
Надеюсь, что никто сейчас ко мне
Из свиты вслед не кинется призывно.
Устал быть при Кутузове с утра».
«Чуть в сторону и – кровь, как из ведра»!

«Тебе, Ермолов, в пику разговору
Свой главный не раскрыл вопрос на треть.
Покинуть невтерпёж штабную свору,
Позиции вплотную осмотреть.
Я просьбу нахожу отнюдь не слабой», –
Приятелю Кутайсов тихой сапой
Подкинул просьбу взять его с собой
На южный фланг, где шёл не просто бой,
А армии грозить стал катастрофой.
Противник неуступчивой стопой
Подмял село Семёновское. Рой
Из конницы с пехотой за здорово
Отбросил за Семёновский овраг
Войска Багратиона. Грозен враг.

«Желаешь к обшей славе приобщиться»?
«И в этот день я   близок   к ней. Считай,
В бою Фортуна – пойманная птица».
«Побоище сцепившихся двух стай
Кому-то не оставит даже перьев.
Патрициев ли кровь, иль кровь плебеев
Прольётся в равной мере», – генерал
Ермолов усмехнулся. – Гений прав.
Скажу о Бонапарте откровенно.
Он понял, что пока Россия есть,
Ему Европу полностью не съесть.
Когда ему сдались Берлин и Вена,
Осталось укротить Россию лишь.
Но нет, тварь корсиканская, шалишь!

Судьба какого-либо человека
Способна приоткрыться наперёд.
Я вижу как пророк, иль даже лекарь,
Что будет на каком этапе: лёд
Иль пламя, жизнь иль чья погибель вскоре.
Звучат мне голоса, и в дивном хоре
Я слышу то, чем трудно пренебречь», –
Такую накануне битвы речь
Хотел вести с приятелем Ермолов,
Но с горечью сказал лишь пару фраз.
Какая-то нелепость иль крамола
Пугающе представилась в словах,
И храбрый генерал не вскрикнул: «Ах»!
            .             .             .
«Вернулся бы ты в ставку, Александр!
Предчувствием плохим я не шутил»!
«Суметь лишит Фортуну   колеса  –  вздор!
Я эдак сам себя изнежу. Тыл
Собою украшать сегодня тошно!
Геройски отличиться – безнадёжно! –
Ермолову Кутайсов возразил. –
Я в Горки не вернусь и не проси!
Сам с конной артиллерией доеду
И все шестнадцать пушек передам
Орлам Багратиона. Череда
Атак французских там, глядишь, к обеду
Пойдёт на спад, но нужен глаз да глаз.
Пока что явь с победой не срослась».

«Вторгаясь, враг исчислился несметно…
Из нас смертельно каждый уязвим,
А вот Россия, собственно, бессмертна!
Наёмник Бонапарта – это свин!
Да и француз – не всякий   Бога   в сердце
Несёт для нас, а склонен лишь усесться
На шею нам и плетью погонять.
Не веря ни в Христа, ни в Бога мать,
Французский атеист забыл и совесть.
Всех русских не считая за людей,
Незваный гость – не просто лиходей,
А вечный   враг   наш! Если и    засов   есть
У нашей двери – армия, то бишь –
Да всё же враг ломает наш престиж.

Но кто бы не нанёс кому урону,
Всё ж гибельна французам колгота», –
Ермолов генерал к Багратиону
Направился с Кутайсовым, когда
Для воинства печальнейшее крайне
Известие пришло, что тяжко ранен
В одной из контратак Багратион.
Ермолов же был властью наделён…
Когда Смерть распускает кудри ложно,
Её глазницы в черепе пусты…
Кутайсову Ермолов на пути
На левый фланг признался: «Всё тревожно.
Пока что в центре враг не слишком борз.
Когда начнётся натиск? Вот вопрос!

Не может Бонапарт без выкрутасов
Сюрпризы завсегда преподносить».
Начальник артиллерии Кутайсов,
Нахмурившись, кивнул: «Свободно свить
Нить замысла ему мы не позволим.
С Фортуной Бонапарта так поссорим,
Что он навек запомнит этот день»!
«Но смерти нам желать ему не лень!
Своим воякам он внушил заочно,
Что русские – всецело дикари.
Сразись же с чёртом в    холод    и кори
Его за то, что он решил побочно
Европу   всю втянуть своей войной
В борьбу с Россией. Сколько стран в одной»!

«Солдаты рассуждают схоже. Дескать,
Так невзлюбил враг наши имена,
Что со свету изжить нас вздумал дерзко.
Не ведая, что все мы – семена
И русским укорот давая нитям,
Затеял тупо нас    похоронить   он!
Пусть нашим ранам свойственно саднить,
Но русского пути не   рвётся    нить.
Вы, Алексей Петрович, словно пряжка,
Два фланга враз должны соединить.
Князь вам себя не дал бы оттенить –
Увы, Багратион поранен тяжко.
Надеюсь, вам командовать дано
Не хуже. Встану с вами заодно», –

Ермолову Кутайсов столь же громко
Сквозь грохот канонады отвечал.
«Но мы-то устоим! Похоже, ломка
Ворот в Россию дурням внове. Чай,
Сломается и   сам   враг тут нежданно.
Всю силу Бонапарт уже бездарно
В просторах наших быстро распылил».
«Соседи алчно, словно бобыли,
На Русь давненько смотрят плотоядно, –
Кутайсов осадил не вдруг коня. –
С боями от границы нас гоня,
Почти что вся Европа прёт сторядно…
О, черт возьми! Французы прорвались
К центральной батарее! Вот сюрприз»!

            (продолжение в http://stihi.ru/2025/06/09/6608
                «63. Судьба грозить умеет и блажить»)